Юрий Никитин - Владыки Мегамира

Глава 7

Из расплывчатой зеленой неизвестности Тумана выныривали листья и стволы деревьев, глыбы на дороге проносились мимо и пропадали в такой же сумятице зеленых пятен и форм. Кася всматривалась тревожно, сердце ныло от страха. Никогда еще не чувствовала себя так беспомощно. Из Старого Света прибыла всего два года назад, там зрение было нормальным, а здесь в первые же часы испытала чувство гнетущей неуверенности, странной близорукости: все, что находится в двух-трех десятках шагов, видит отчетливо, а дальше — Туман!..

Муравьи видят еще хуже, обычно не дальше кончика собственного усика, паук едва-едва отличает свет от тени, но все равно страшно чувствовать себя внезапно ущербной. Соколов успокаивал: все колонисты первые годы нервничают, потом ничего, привыкают. Лучше всего тем, кто родился в Мегамире, таких уже около двух тысяч человек!

Она украдкой посматривала на варвара. Неподвижный, суровый, но глаза преображают мужественное лицо — крупные, с большой радужной сетчаткой и расширенным черным зрачком, позволяющим видеть обширную цветовую гамму. Как предсказывал Соколов, если человек проживет в Мегамире несколько поколений, обязательно резко изменится. Ускорится период созревания, адаптации. В Старом Свете младенцу не позволяет ходить и даже ползать чудовищная гравитация, буквально вдавливающая в землю. Здесь ее практически нет, резко укоротятся сроки вынашивания, рожать начнут близнецов, потом — тройняшек, а через несколько поколений каждая мать будет приносить по семь-восемь детей.

Еще через поколения эволюция приведет к откладыванию яиц с тонкой кожистой оболочкой: чуть уплотнившейся нынешней «рубашкой», в которой и сейчас нередко рождается младенец. Пусть едва-едва родился в яйце, а через пару минут вылупился, но потом период насиживания растянется на недели. А потом... Соколов не говорил, что ожидает человечество Мегамира потом, загадочно улыбался. Кася слышала лишь обрывки фраз о микрояйцах, что нет необходимости человеку откладывать яйца как глупая курица: с запасом питательных веществ — пережиток варварства, как и нынешние жировые запасы на теле на случай голода. Выгоднее откладывать яйцо пятой ступени, что делают муравьи, а потом кормить само яйцо, наблюдая за ростом и развитием в нем ребенка, на ходу исправляя дефекты, корректируя развитие... В этом месте Соколов умолкал вовсе, расспросы натыкались на глухую стену.

Варвар ехал на ксерксе, похожий на средневекового рыцаря. Сколько бы Кася не напоминала себе строго, что это лишь продукт вынужденной эволюции, не могла оторвать взгляда от огромных глаз Влада.

Влад поднял руку, ксеркс мгновенно остановился, присел, прижавшись к земле. Кася заметила, что муравей даже повернулся так, чтобы полностью накрыть собственную тень.

Над головой, шумно треща огромными слюдяными крыльями, пролетела кобылка. Она опустилась в десятке шагов от них. Кася отчетливо видела, как этот массивный летающий зверь неподалеку от земли внезапно сделал сальто, блеснул ослепительно белым брюшком, словно дразня хищников, упал на все шесть лап, сложив крылья и зачехлив их грязно-серым надкрыльем. Перед глазами Каси еще стояло белое пятно, она поморгала, стараясь рассмотреть огромное животное среди таких же грязно-серых холмов. Засмеялась, поняв хитрый маневр — так можно сбить с толку любого преследователя!

Варвар оглянулся, даже спина его ясно говорила, что смех без причины — признак дурачины. Кася сразу стала серьезной. Бабочки в полете умышленно сверкают ярко-красным, синим, желтым, но опускаются на кору мегадерева, моментально сложив крылья — уже не отличишь от коры. Еще и садится перпендикулярно солнцу, чтобы тень падала вертикально, а рисунок на крыльях в точности совпадал с темными полями на коре. Хищник, конечно, не станет искать в этом месте, уверенный, что бабочки там нет — ведь она же ярко-красная, цветная!

Влад часто посматривал на солнце, дим внезапно остановился. Семен и Кася послушно соскочили. Головастик с Хошей, задремавшем между сяжек и ракетной установкой, взыграл и резво вломился в заросли. Семен проводил ксеркса озабоченным взглядом, но варвар уже беспечно вытряхивал из фляги цветной шар воды, воздух наполнился бодрящим запахом. Половину жидкости Влад вобрал в себя, оставшийся шар поменьше размазал по рукам и груди, смочил лицо.

Пока Семен откупоривал тюбы с жидкой едой, варвар изловил некрупный нежнотелый пузырь с крохотными ножками. Кася ощутила волну симпатии к беззащитному зверьку, хотелось схватить на руки. Она отчетливо видела внутри движение густой жидкости, сквозь тело просвечивали руки их проводника, похожие на железные крюки.

— Не укусит? — спросила боязливо.

— Беззащитен, — ответил он. Подумав, добавил, словно бы из первобытной вежливости: — малые зверьки знают, что их не тронут — чересчур малы. Потому даже не защищаются.

Кася поспешно отвела глаза: могучие руки варвара уже растягивали зверька в стороны. Отвернувшись, она услышала легкий треск, хлопок, довольное сопение. Милый пузырь не знал, что ни размеры, ни ласковый вид не спасут, когда в Мегамир явится ненасытный человек.

На остановках, как заметила Кася, варвар и жуткий ксеркс обязательно чистили друг друга. Ксеркс вылизывал Влада жестким словно терка языком, плотная кожа сухо скрипела. Тот томно выгибался, ксеркса выдраивал короткой щеткой с густыми пучками тугих волос. В первый день, когда от вез их от разбитого топтера, она такой странно знакомой щеточки не видела, сейчас ломала голову, пока Семен не пояснил с усмешкой:

— Это же кристалломодуль сброса!.. Шесть миллионов рублей всадили в его разработку.

— Почему он у варвара? — ахнула Кася.

— Взял в уплату, — сказал Семен лаконично.

Глаза его смеялись, Кася вспыхнула:

— Как можно допускать!.. Дали бы ему Бусы... ожерелье!

— Он взял кристалломодуль, — ответил Семен тем же тоном. Видя, что Кася огорчилась до слез, сказал уже мягче. — Не жадничай. Теперь, когда он пошел в серию, каждая штука стоит не больше миллиона.

Кася со злостью смотрела на дикаря, на его чудовище, которое чесали щеточкой стоимостью в миллион рублей. Дим изгибался, становился на цыпочках, выставляя сокровенные места, принимал причудливые позы. Помогая варвару, старательно вылизывал себя и сам.

Оба вскоре заблестели, странно взбодрились. Семен предположил, что слюна ксеркса сильна не только как истребитель микробов, но и как-то питает или стимулирует жизнедеятельность. Кася возразила: простой массаж ее взбадривает тоже. Она бы тоже не прочь подставить и свою спину, да только боится этих двух страшилищ. Даже трех, ибо Хоша всегда принимает в чистке самое деятельное участие.