Юрий Никитин - Владыки Мегамира

Из дверей Станции вслед за Семеном показался озадаченный Головастик, задумчиво щупал химика кончиками сяжек, пытался понять новые запахи. В дверях пришлось ползти: на спине громоздились тюки с инструментами, оборудованием, а через грудь теперь шел широкий хомут из кристаллического железа.

У Семена на плече дремал толстый сытый Хоша. Последнее время он предпочитал Семена — тот баловал, чесал мохнатое брюшко, кормил из рук.

— Не сердись, — сказал невесело Семен Владу, — печенку испортишь... Ты выбрал одного, Соколов — другого. Поровну! Что он за вождь, если во всем даст распоряжаться только тебе?

Головастик подбежал, возбужденно подвигал сяжками. Щеточки тревожно шевелились. Влад быстро переговорил на языке жестов, бросил Семену:

— Быстро давай... ту штуку. Ты уверен, что она пригодна в Лесу?

Сотрудники бегом вынесли странное сооружение из металлических труб. Влад погладил Головастика по жвалам, велел лечь. Семен пересадил Хошу на плечо варвара, помог втащить и установить на шарнирный лафет спаренную ракетную установку на широкой спине ксеркса. Откидные сидения лафета позволяли запускать ракеты с безопасного расстояния, не попадая под газовую струю. Ближе к стеблю, соединяющему грудь с абдоменом, покоились два ящика с ракетами.

Верхушки деревьев вспыхнули под яркими лучами. Семен спрыгнул, глаза блестели. Влад с сомнением оглядел странную установку из двух рядов труб:

— Уверен, что ваша магия сработает?

— Уверен! — заявил Семен горячо. — В мире богов, откуда мы пришли, это самое могучее орудие. Правда, там на огне... но принцип тот же. Один залп способен уничтожить целое племя!

Влад содрогнулся, посмотрел на Семена с отвращением:

— Племя, где кроме мужчин живут женщины и дети? Такого даже в царстве Тьмы нет. Семен, тебя обманули про мир богов. Ты не мог жить в таком подлом мире! Это был страшный сон.

Семен опустил глаза, пробормотал:

— Мой толстошкурый друг, твоими устами глаголет... Но где же Кася? Опаздывает, как все женщины!

— Мне что-то болтали насчет специалиста, — напомнил Влад едко.

Кася выбежала из дверей, держа на плечах огромный пакет раза в четыре больше ее. Влад и Семен уже сидели на спине дима, устраивались. Головастик неторопливо трусил вокруг Станции, останавливался почесаться, его беспокоил железный хомут. Семен то и дело подтягивал болты в одном месте, отпускал в другом. Кася с разбега оттолкнулась, описала в воздухе длинную дугу. Влад видел, что она промахивается, по крайней мере шагов на пять. Дим по команде сделал рывок вперед и в сторону, девушка обрушилась Семену и Владу на головы, а мешком едва не сшибла Хошу.

— Вот и я, — сказала она жизнерадостно. — Правда, недолго?

Семен покосился на варвара, рассвирепеет ли, но лицо Влада, сына Кремня, оставалось неподвижным как кора мегадерева.

Головастик стремительно метнулся к дальней зеленой стене, где раздутые водой деревья стояли так тесно, что мясистые полотна листьев скручивались в гигантские трубы, а на земле лежала сырая тень. Уродливый красный купол с черными пятнами быстро уменьшался, раскоряченные фигурки раздулись в бесформенные пятна, затем их вместе со Станцией накрыл клубящийся Туман.

Дим вбежал в Лес с разбега, сразу похолодало. Замелькали зеленые стволы, даже Кася и Семен видели по ту сторону непрочной коры идущие от земли сладкие соки — холодные и чистые, спасающие деревья от перегрева. Дим зацепился ракетной установкой — еще не делал поправку на нелепый груз. Влад велел Семену и Касе пригнуться, те послушно плюхнулись животами, опасливо подгибая ноги: почти на каждом листе паслись огромные чудища, провожали их бессмысленными хищными взглядами.

Семен наконец сказал сиплым голосом:

— Влад, нельзя ли остановиться? Кася не успела прикрепиться, я держу ее за ногу...

Головастик бега не замедлил, варвар бросил в ответ:

— Мы в походе. Прикрепляйся на ходу или — умри.

Семен, стиснув зубы, обхватил до судороги в ногах шов между сегментами, кое-как прикрепил Касю за бедра широкой липучкой. Жесткая спина прыгала, подбрасывала, била снизу. Семен расслабился, помог Касе зацепить пакет, в который девушка вцепилась как богомол в джампа.

— Что там? — спросил он с неудовольствием.

Она покосилась на широкую спину, показала язык, а Семену ответила шепотом:

— Лучше не спрашивай!

Через полчаса Влад остановил Головастика, заботливо напоил, хотя ни разу не выскочили на открытое солнце, заглянул в трахейные трубочки. Сам он, как и Семен с Касей, пил на ходу — все трое прикладывались к флягам чаще, чем дим. Закон выживания строг, исключений нет: чем мельче животное, тем больше поверхность тела, что приходится на единицу объема и массы. Слону хватило бы запаса воды на неделю, а уменьши до муравья — высохнет за десять минут. Обмануть закон нельзя, можно только приспособиться, исхитриться. Тонкокожие тли прячутся от солнца и сухого воздуха на тыльной стороне листьев, закручивают в трубочки, строят галлы. Личинка златоглазки, что жрет тлей десятками, додумалась наклеивать себе на спину их шкурки, предохраняясь от высыхания, а люди пошли еще дальше: влезли в водонепроницаемые комбинезоны.

Влад презирал тонкошкурых, избравших путь трусов. У людей его племени кожа уплотнялась в каждом поколении. У него самого стала почти кутикулой. Не такая, как у Головастика или жуков, но все же уплотняется, превращаясь в хитин. Влагу держит!

К концу второго часа в лоб диму выбежало огромное раздутое животное, усики его торчали толстые и длинные как оглобли. Это был настоящий поезд из плотно составленных цистерн. С разбега наткнувшись на Головастика, животное мгновенно отпрянуло и, не теряя драгоценных секунд на разворачивание, так же стремительно понеслось обратно. Усики упали, а на конце задней цистерны, ставшей теперь передней, поднялись придатки, такие же длинные и гибкие.

Лишь по этому признаку Кася узнала капподею, ножки которой одинаково хорошо приспособлены к бегу задом наперед. Головастик мчался во весь опор, замирая время от времени и делая крохотные рывки в стороны — остатки инстинкта. Как поняла Кася, люди племени Влада успели удивительно много. Пока муравей еще не муравей, а глупая личинка, они одинаковы — можно выращивать рабочего, солдата, фуражира, няньку, землекопа, охотника... Но варвары, судя по всему, сумели уйти дальше. Головастик по жвалам и мышцам явно муравей-солдат, но смышлен как фуражир — самый развитый стаз: командам повинуется беспрекословно, а добавочную броню, стальные шипы на лапах и бритвы на жвалах сгрызть не пытается, принимает как часть доспехов...

Капподея наконец сообразила свернуть — упала за широким деревом. Головастик пронесся мимо. Семен улыбался, представляя как бедная зверюка, запыхавшись, еще не веря, что спаслась от страшного муравья, сперва ликовала, прыгала от радости, потом с досадой сообразила, что улепетывала зря — ксеркс вовсе не гнался, а бежал по своим делам.