Урсула Ле Гуин - Город иллюзий

Но дни шли за днями, а возможность все не представлялась. Жизнь была жестоко регламентирована у этих осторожных, ревнивых людей. Все их поступки определялись различными обрядами, обычаями и табу. Хотя у каждого охотника был свой лазер, женщин держали всех вместе, и все, что делал мужчина, делали и все остальные. Это была не столько община, сколько стадо — все были взаимосвязанными членами единого целого. В таких условиях любая попытка добиться независимости или уединения сразу же вызывала подозрения. Фальку и Эстрел приходилось хвататься за любую возможность поговорить хоть минуту. Она не знала диалекта Леса, но они могли говорить на Галакте, который людям племени Баснасска был знаком только в виде ломаного жаргона.

— Теперь попытка, — сказала она однажды, — возможна, если только начнется метель. Тогда снег скроет от преследователей и нас, и наши следы. Но как далеко мы сможем уйти? Правда, у тебя есть компас, но стужа…

У Фалька отобрали его зимнюю одежду вместе с остальными его пожитками, включая и золотое кольцо, которое он всегда носил на руке. Ему оставили только пистолет. Это было неотъемлемой частью его охотничьего снаряжения и поэтому не подлежало конфискации. Но одежда, которую он носил, теперь прикрывала торчавшие ребра и кожу старого охотника Кассиокаши. Компас у Фалька остался только потому, что Эстрел выкрала его и припрятала до того, как они стали рыться в его мешке. И он, и она были одеты в куртки и штаны из оленьих шкур, но этой одежды было недостаточно, чтобы выстоять в метель в прериях, когда ветер сбивает с ног и обдает все тело ледяной крупой. Для этого нужны были стены, крыша над головой и очаг.

— Если это единственная возможность, — заметил Фальк, — то мы обязаны воспользоваться ею.

Он уже не был таким наивным, не был преисполнен надежд и подвержен чужому влиянию, каким был до пленения. Теперь он стал более стойким и непоколебимым. Хотя он сильно пострадал, находясь в заточении, он не питал к людям племени никакой злобы. Они заклеймили раз и навсегда его руку синим узором татуировки, которая должна была свидетельствовать о его родстве с ними, заклеймили его как варвара, но тем не менее, как человека! В этом не было ничего дурного.

Но у них были свои дела, а у него — свои. Суровый характер, воспитанный жизнью в Лесном Доме, требовал освобождения, требовал продолжения путешествия, того, что Зоув называл «мужской работой».

Эти же люди не двигались никуда и неизвестно откуда пришли, потому что обрубили свои корни в человеческом прошлом. И не только чрезвычайная рискованность его существования среди Баснассков делала его нетерпеливым в стремлении выбраться отсюда. Здесь царствовало также чувство затхлости и удушливости: то, что он был ограничен в своих передвижениях и поступках, вынести было труднее, чем повязку, которая мешала ему смотреть на окружающий мир.

В этот вечер Эстрел пришла к нему в шатер, чтобы сказать, что должен пойти снег.

Они начали шепотом составлять план побега, когда у полога шатра внезапно раздался голос.

Эстрел быстро перевела сказанное:

— Он говорит: «Слепой охотник, ты хочешь на сегодняшнюю ночь Рыжую?»

Она не добавила каких-либо разъяснений, но Фальк уже знал правила и этикет дележа женщин, принятые в племени, но как назло в это время его ум был поглощен только тем, о чем они говорили, и поэтому для ответа он воспользовался наиболее полезным словом из тощего словаря Баснассков: «Мисч!», — что означало «Нет!»

Мужской голос возле шатра произнес еще что-то повелительным голосом.

— Если снег будет продолжать идти, то, может быть, завтра ночью, — прошептала Эстрел на Галакте, — мы сможем осуществить задуманное.

Все еще размышляя о будущем побеге, Фальк ничего не ответил. Он отметил только про себя, что женщина поднялась и вышла, оставив его одного в шатре. Только после этого он понял, что Рыжей была именно она, и что другой мужчина хотел провести с нею ночь.

Он мог бы просто сказать вместо слова «нет» слово «да». Только тут он понял, насколько он оказался несостоятельным, не сумел избавить ее от этой постыдной обязанности. То, что эта обязанность была для нее постыдной, он знал очень хорошо. Кроме того, только сейчас он понял, что этим словом «нет» он полностью унизил себя в ее глазах и как друг, и как мужчина.

— Мы уйдем сегодня ночью, — сказал он на следующий день.

Он стоял на снегу перед Женским Шатром.

— Приходи ко мне. У меня переждем первую половину ночи, а потом двинемся в путь.

— Коктеки велел мне сегодня прийти к нему в шатер.

— Но ты же сможешь улизнуть?

— Может быть.

— Где его шатер?

— Позади шатра общины Мзурра и чуть левее. У него на пологе пятно крови.

— Если ты не сможешь прийти, я приду туда сам, чтобы увести тебя.

— Может быть, в другой вечер не будет так опасно?

— Н не будет снега? Не забывай, что зима кончается. Может быть, это последняя сильная вьюга. Мы просто обязаны уйти завтра. Ты понимаешь, мы обязаны!

— Я приду в твой шатер, — сказала она покорным голосом, в котором прозвучала нотка презрения.

В это утро он сделал небольшую щелку в своей повязке, чтобы видеть происходящее вокруг, и сейчас с интересом посмотрел на нее, но при тусклом свете раннего утра она была серым контуром на сером фоне.

Она пришла поздно ночью, как дуновение ветра вошла в его шатер. Каждый из них приготовил все, что нужно было взять с собой.

Никто из них не разговаривал. Фальк затянул свою куртку из бычьей кожи, натянул на голову капюшон и плотно завязал его. Он наклонился, чтобы открыть полог шатра, и тут же отскочил в сторону, так как снаружи в шатер стал протискиваться, вдвое согнувшись, Коктеки, могучий охотник с бритой головой, который ревниво относился к своему статусу и к своим мужским способностям.

— Херрассали! Эта Рыжая… — начал он при слабом свете угольков, заметив ее в тени. В это же мгновение он увидел, как одеты она и Фальк, и тут же понял их намерения. Он отпрянул назад, чтобы избежать нападения Фалька, и уже открыл было рот, чтобы закричать. Не задумываясь, Фальк быстро и решительно нажал на спуск своего пистолета, и крик так и не сорвался с уст Коктеки. В один момент лазерный луч выжег его рот и мозг, а также и жизнь.

Фальк бросился к женщине, схватил ее за руку и помог переступить через тело только что убитого им мужчины.

Снаружи валил сильный снег. Ветер кружил снежинки. Сильный холод затруднял дыхание. Эстрел тихо всхлипывала. Левой рукой он сжимал ее запястья, а в правой держал лазер. Фальк двинулся на запад, осторожно выбирая путь среди многочисленных шатров. Через несколько минут их уже не было видно, и вокруг них в мире ничего не было, кроме ночи и снега.