Орсон Кард - Игра Эндера. Голос тех, кого нет
«Я мог вытащить пистолет, — думал Эндер, глядя, как солдаты противника улетают от ворот. — Я мог вытащить пистолет и подстрелить одного — тогда Кондоры не смогли бы выполнить ритуал. Я мог свести игру вничью. Без этих четверых по углам и пятого, чтобы пролететь в дверь, Кондоры не смогли бы одержать победу. Бонзо, ты, задница, я мог спасти тебя от поражения и даже превратить его в победу. Они торчали там, все пятеро, прекрасные мишени. Я перестрелял бы их всех, прежде чем они успели бы сообразить, откуда ведется огонь. Я хорошо стреляю. Я мог бы».
Но приказ есть приказ, и Эндер обещал подчиняться. Некоторое удовлетворение доставила ему минута, когда при подсчете очков обнаружилось, что у армии Саламандр вовсе не сорок один убитый, а сорок и один легкораненый. Бонзо не мог понять, в чем дело, пока не справился по книге майора Андерсона и не выяснил, кто раненый. «Я был всего лишь задет, Бонзо, — думал Эндер. — Я еще мог стрелять».
Он ждал, что Бонзо подойдет к нему и скажет: «В следующий раз при таком раскладе можешь стрелять».
Но Бонзо вообще ничего не сказал ему до следующего утра, до завтрака. Конечно, он завтракал в командирской столовой, но Эндер был уверен, что странный счет последней игры вызовет там столько же шума, сколько в солдатской. Обычно, когда игра не кончалась ничьей, проигравшая армия теряла весь свой личный состав убитыми — полностью замороженными — или тяжелоранеными, если не окончательно замерзшие солдаты не могли стрелять или как-то еще наносить урон противнику. Армия Саламандр оказалась единственной из проигравших, в чьем составе оставался один легкораненый.
Эндер не пытался ничего объяснить, но другие солдаты армии Саламандр немедленно разболтали, в чем дело. И когда ребята спрашивали его, почему он не нарушил приказ и не открыл огонь, он спокойно отвечал:
— Я всегда исполняю приказы.
После завтрака Бонзо подозвал его.
— Мой прежний приказ остается в силе, — сказал он. — Не забывай об этом.
«Это дорого обойдется тебе, дурак. Возможно, я плохой солдат, но и самый плохой солдат иногда бывает полезен, а ты не хочешь даже попробовать».
Эндер ничего не ответил.
Одним из любопытных побочных эффектов этого сражения было то, что Эндер оказался на первом месте в таблице личного зачета солдат. Он не выстрелил ни разу, а потому ни разу не промахнулся. Врагам не удалось ни убить, ни покалечить его — и с этой стороны к Эндеру трудно было придраться. Такого результата больше не было ни у кого. Многие ребята смеялись, многие злились, но Эндер стал лидером в личном зачете.
Он продолжал сидеть на армейских тренировках и напряженно работал на своих собственных — с Петрой утром и с друзьями вечером. К ним присоединялось все больше новичков, тех, кто убеждался в эффективности тренировок. Но Эндер и Алаи держались на шаг впереди остальных. Отчасти потому, что Алаи все время изобретал что-нибудь новенькое, и Эндеру приходилось придумывать разные тактические подходы, чтобы обыгрывать все эти трюки. Отчасти из-за того, что они все еще делали глупые ошибки, и эти ошибки наводили их на мысли, которые показались бы полной ересью уважающему себя тренированному солдату. Многое оказывалось совершенно бесполезным. Но придумывать было весело, воплощать — еще веселее, а сколько было удовольствия, когда что-нибудь срабатывало! Вечер был лучшим временем дня.
В следующих двух сражениях Саламандры легко победили. Эндер заходил в боевую комнату через пять минут после начала и всякий раз оставался невредимым: у отбивавшегося противника были занятия посерьезнее. Эндер начал понимать, что разгромившая их армия Кондоров принадлежала к числу лучших команд школы. Да и армия Саламандр, несмотря на то что Бонзо оказался плохим стратегом, была не из худших. Игра за игрой они набирали рейтинг, оспаривая четвертое место в турнирной таблице.
Эндеру исполнилось семь лет. В Боевой школе не часто вспоминают про месяцы и недели, но Эндер научился вызывать дату на экран своего компьютера, а потому не пропустил день рождения. Школа тоже не пропустила его — с Эндера сняли мерку и справили ему новый комбинезон цветов его армии и костюм для боевой комнаты. Он вернулся в спальню в новой одежде, такой свободной, что у мальчика появилось странное ощущение, будто на нем болтается кожа.
Он хотел задержаться у койки Петры и рассказать ей о своем доме, о том, как семья отмечала дни рождения, просто сказать, что сегодня ему исполнилось семь лет, и пусть она пожелает ему счастья. Но никто не говорил о днях рождения. Это занятие для детей. И для тех, кто живет на Земле. Пироги и глупые обычаи. Валентина испекла ему пирог на шестой день рождения, рассыпчатый и отвратительный на вкус. Уже давно никто не умел готовить. Пирог был одной из безумных выходок Валентины. Все дразнили ее, но Эндер сохранил в своем столе кусок пирога. И когда они сняли монитор и забрали Эндера с собой, его грела мысль, что пирог все еще лежит там — маленькая горстка маслянистой желтой пыли. Никто не говорил о доме — для солдат жизнь начиналась с Боевой школы. Никто не получал и не писал никаких писем. И все притворялись, что им это безразлично.
«Но мне не все равно, — думал Эндер. — Я здесь только для того, чтобы жукер не вогнал Валентине пулю в глаз, чтобы ее череп не разлетелся, как у тех солдат, которых я видел по телевизору. Чтобы ей не снесли затылок лазерным лучом и мозги не начали подниматься через край, как дрожжевое тесто. Я вижу все это в кошмарах, в самые худшие ночи, просыпаюсь, дрожа, и молчу. Потому что никто не должен знать, как я тоскую по своей семье. Я хочу домой».
Утром ему стало лучше. Дом опять стал просто привычной глухой болью в дальнем уголке памяти. Усталостью в глазах. В это утро, прежде чем они успели одеться, в спальню вошел Бонзо.
— Костюмы! — крикнул он.
Сражение. Четвертая игра в жизни Эндера.
Противником оказалась армия Леопардов. Этих разбить несложно. Леопарды были новичками и стояли в самом низу турнирной таблицы. Эту армию создали всего шесть месяцев назад, командовал ею некто Пол Слэттери.
Эндер надел новый костюм и встал в строй. Бонзо грубо схватил его за плечо, выдернул из ряда и заставил отойти назад. «Ты зря это сделал, — мысленно возразил Эндер. — Что тебе стоило позволить мне остаться в строю?»
Эндер наблюдал за сражением из коридора. Пол Слэттери был неопытен, зато быстро соображал, и у него имелись кое-какие идеи. Он заставлял своих солдат постоянно двигаться. Они перелетали от звезды к звезде, соскальзывали по стенам в тыл малоподвижных групп Саламандр.
Эндер улыбнулся. Бонзо совершенно выбили из колеи и его солдат тоже. Казалось, Леопарды окружают их со всех сторон. Однако исход сражения вовсе не был однозначен, как это выглядело на первый взгляд. Эндер заметил, что Леопарды тоже потеряли много людей, так как часто подставлялись из-за излишней беспечности. Но Саламандры уже сочли себя побежденными и полностью уступили инициативу. Соотношение сил оставалось примерно равным, но Саламандры не желали этим воспользоваться и только сбивались в тесные группы, как уцелевшие жертвы резни, таящие надежду, что враг их не заметит.
Эндер тихо прошел через ворота, развернулся ногами к противнику и медленно поплыл направо, в уголок, где его не заметят. Он согнул ноги в коленях и заморозил их в этом положении, превратив в щит. Теперь любому случайному наблюдателю он казался просто еще одним замороженным солдатом, уплывающим с поля боя.
Армия Саламандр фактически перестала сопротивляться, и Леопарды быстро покончили с ней. У Пола Слэттери оставалось еще девять солдат, когда последний стрелок Саламандр оказался замороженным. Леопарды построились и полетели к вражеским воротам.
Эндер, следуя урокам Петры, вытянул руку и тщательно прицелился. И прежде чем кто-либо успел опомниться, он заморозил троих из тех четверых солдат, что собирались прижать свои шлемы к углам ворот армии Саламандр. Оставшиеся засекли его и открыли беспорядочный огонь, но выстрелы пришлись в уже замороженные ноги Эндера, а он за это время пристрелил еще двоих. Когда Леопардам удалось заморозить руку Эндера и лишить его возможности стрелять, у них оставалось только четыре бойца. Сражение кончилось вничью, а Эндера так и не заморозили полностью.
Пол Слэттери страшно злился, но признал, что игра была честной. Вся армия Леопардов решила, что такова была стратегия Бонзо — держать одного человека в резерве до последней минуты. Им и в голову не пришло, что маленький Эндер стрелял, нарушая приказ командира. Но армия Саламандр это знала. Бонзо тоже знал, и, встречая взгляд своего командира, Эндер понимал, что Бонзо ненавидит его за то, что он спас армию от разгрома. «Мне все равно, — подумал Эндер. — Это поможет тебе обменять меня, и вдобавок ты не потеряешь своего места в турнирной таблице. Продавай меня скорее, я уже научился всему, чему мог у тебя научиться. Достойно проигрывать — это все, что ты умеешь, Бонзо».
