Орсон Кард - Дети разума. Тень Эндера
— Я буду слушать, — ответила Ванму.
— Именно таков был твой первоначальный план, — напомнил Питер.
— Зато теперь я буду знать, кого слушаю.
— Джейн считает, что мне не стоило рассказывать тебе все это, потому что теперь ты будешь расценивать все сказанное им в свете нашего с Джейн отношения.
— Передай Джейн, что только тот, кто ценит чистоту невежества, способен возыметь выгоду, обретя знание.
Питер расхохотался.
— Снова эпиграммы, — сказал он. — Нет, ты должна была сказать…
— Не учи меня, как создавать афоризмы, — перебила Ванму и поднялась с пола. Теперь она была на голову выше Питера. — А что касается мантичности — не забывай, мантика съедает своего самца.
— Я не твой самец, — возразил Питер, — а под «мантичностью» подразумевается философия, которая основывается скорее на видениях, вдохновении и интуиции, нежели на знаниях и логике.
— Если ты не мой самец, — фыркнула Ванму, — перестань обращаться со мной как со своей женой.
Питер растерянно поглядел на нее и отвернулся.
— А когда это я обращался с тобой как с женой?
— На планете Пути муж, согласно обычаям, считает свою жену полной дурой и все время учит ее — даже тому, что она уже знает. На Пути поучающая мужа жена все время обязана притворяться, будто она всего лишь напоминает ему то, чему он ее когда-то научил.
— Стало быть, я неотесанный, бесчувственный чурбан, да?
— Пожалуйста, когда мы встретимся с Аимаина Хикари, помни об одном, — попросила Ванму, — он и я обладаем неким знанием, которое тебе, к сожалению, недоступно.
— Каким же это?
— Знанием жизни.
Она заметила отразившуюся на его лице боль и сразу пожалела о сказанных словах. Чисто рефлекторно пожалела — с самого раннего детства ее приучали извиняться, если она причинила кому-то боль, как бы этот человек ее ни заслужил.
— Ой, — попытался обернуть все в шутку Питер.
Но Ванму не знала милосердия — она больше не служанка.
— Ты так гордишься тем, что знаешь больше меня, но все то, что ты знаешь, либо Эндер вложил тебе в голову, либо Джейн нашептала на ушко. У меня нет Джейн, у меня нет Эндера. Свои знания я приобрела тяжким трудом. Я пережила их. Поэтому избавь меня, пожалуйста, от своего презрения. В этой экспедиции я смогу пригодиться тебе только в том случае, если буду знать все, что известно тебе, — потому что тому, что знаешь ты, я смогу научиться, а вот то, что знаю я, ты в школе не получишь.
С шутками покончено. Лицо Питера раскраснелось от гнева.
— Да как… Да кто…
— Да как я смею, — договорила за него Ванму то, что он хотел сказать. — Да кто я такая.
— Я этого не говорил, — тихо буркнул Питер, отворачиваясь.
— Что, я посмела забыть положенное мне место? — поинтересовалась она. — Хань Фэй-цзы рассказывал мне о Питере Виггине. О настоящем Питере, а не о его копии. Как Питер втянул Валентину в свой заговор, чтобы стать Гегемоном Земли. Как он заставил ее писать статьи под псевдонимом Демосфен, проникнутые бунтовской демагогией, тогда как сам назвался Локи и писал статьи, насыщенные умными, глубокими мыслями. Но идеи той самой демагогии принадлежали ему же.
— Умные мысли тоже были его, — сказал Питер.
— Верно, — кивнула Ванму. — Однако у него не было того, что было у Валентины, того, чего он никогда не видел, на что никогда не обращал внимания. У него не было человеческой души.
— Это Хань Фэй-цзы сказал?
— Да.
— Осел он, твой Хань Фэй-цзы, — рявкнул Питер. — Потому что у Питера была та же душа, что и у Валентины. — Он поднялся и угрожающе шагнул к ней. — А вот у меня, Ванму, ее нет.
На какую-то секунду она испугалась. Откуда она знала, что за насилие живет в нем? Что за черный гнев нашел выход в этом псевдочеловеке, созданном Эндером?
Но Питер так и не ударил ее. Может быть, в этом не было необходимости.
Аимаина Хикари лично вышел к воротам своего сада, чтобы приветствовать их и провести в дом. Одет он был очень просто, на шее качался ковчежец, который носили все соблюдающие традиции японцы Священного Ветра: в небольшой ладанке содержался прах самых достойных представителей семейства. Питер объяснил Ванму, что когда такой человек, как Хикари, умирает, горстка пепла из его ковчега смешивается с его пеплом и переходит по наследству детям или внукам. Таким образом, у него на груди покоился прах всего древнего семейства, почившего долгим сном, — это самый драгоценный подарок, который он сможет передать потомкам. Этот обычай произвел огромное впечатление на Ванму, у которой не было предков, оставшихся в памяти народа.
Хикари приветствовал Ванму поклоном, Питеру же он пожал руку. В глазах Питера, наблюдающего за этим представлением, отразилось изумление.
— О, может быть, меня и называют хранителем духа Яма-то, — улыбнулся Хикари, — но это вовсе не означает, что я должен заставлять европейцев соблюдать японские традиции. Кроме того, европейцы кланяются, словно свиньи танцуют.
Пока Хикари вел их через сад в традиционно японский дом со стенами из бумаги, Питер и Ванму переглянулись и обменялись широкими улыбками. Между ними воцарилось единогласное перемирие, ибо они сразу поняли, что Хикари — серьезный противник, и если они хотят от него что-нибудь узнать, им придется опираться друг на друга.
— Философ и физик, — проговорил Хикари. — Я сразу обратил внимание на это сочетание, когда получил ваше послание с просьбой принять вас. Меня и раньше посещали философы, были и физики, европейцы и китайцы, но ваш странный союз меня заинтриговал.
— Она находит меня сексуально неотразимым, — заявил Питер, — и мне никак от нее не отделаться.
И улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.
К вящему удовольствию Ванму, типично западная шутка Питера нисколько не позабавила Хикари, и она заметила, как на шее юноши заалел багрянец.
Теперь настала ее очередь — сыграть роль философа-гномиста.
— Свинья барахтается в грязи, тогда как он греется на теплом камушке.
Хикари повернулся к ней — столь же бесстрастный, как и раньше.
— Я запишу эти слова у себя в сердце, — произнес он.
Ванму подумала, понял ли Питер, что она только что стала жертвой восточной иронии Хикари.
— Мы пришли учиться у вас, — сказал Питер.
— Тогда я должен предложить вам трапезу и отпустить, не удовлетворив ваших желаний, — склонил голову Хикари. — Мне нечего преподать физику или философу. Если б у меня не было детей, я бы вообще остался без учеников, ибо только они знают меньше, чем я.
— Нет-нет, — запротестовал Питер. — Вы очень мудрый человек. Хранитель духа Ямато.
— Я уже сказал, меня так называют. Но дух Ямато слишком велик, чтобы уместиться в такой маленькой коробчонке, как моя душа. И в то же самое время дух Ямато слишком мал и незначителен, чтобы быть замеченным великими душами европейцев и китайцев. Вы учителя, а Китай и Европа всегда были учителями Японии.
Ванму не слишком хорошо знала Питера, однако сразу поняла, что он окончательно запутался и понятия не имеет, как дальше продолжать разговор. Эндеру за время скитаний приходилось посещать планеты с восточной культурой, и он, по словам Хань Фэй-цзы, даже говорил по-корейски. Это означало, что Эндер смог бы справиться с ритуальным самоуничижением такого великого человека, как Хикари, — тем более что тот явно шутил, умаляя свои заслуги. Но знания Эндера сильно отличались от тех знаний, что он дал своему созданию, Питеру. Этот разговор должна вести она. Она почувствовала, что играть с Хикари можно, только перехватив у него инициативу.
— Замечательно, — вступила она. — Мы попытаемся преподать вам урок. И узрев наше невежество, вы поймете, сколь отчаянно мы нуждаемся в вашей мудрости.
Хикари молча смотрел на Питера. Затем громко хлопнул в ладоши. В дверях появилась служанка.
— Чаю, — приказал Хикари.
Ванму вскочила с циновки. Только поднявшись, она поняла, что за план ей пришел в голову. Ей много раз в жизни приказывали подать чай, но не только слепой рефлекс заставил ее встать. Она скорее руководствовалась интуицией, понимая, что побить Хикари в его игре можно только одним способом: проявить большее смирение, чем то, что известно ему.
— Я была служанкой всю свою жизнь, — честно призналась Ванму, — но никогда не могла похвалиться умением. — А вот это неправда. — Разрешите, я схожу с вашей служанкой и поучусь у нее? Может быть, я не столь умна, чтобы осмыслить идеи великого философа, но, возможно, у служанки, которая достойна подносить чай Аимаина Хикари, я смогу научиться обязанностям, что мне на самом деле пристало исполнять.
По лицу Хикари она увидела, что он понял — его побили. Но этот человек не собирался сдаваться просто так. Он тоже поднялся на ноги.
— Вы уже преподали мне важный урок, — произнес он. — Мы все пойдем и посмотрим, как Кендзи приготовит чай. Если она достойна быть вашим учителем, Си Ванму, меня она также многому научит. Ибо разве я могу вынести, что кто-то в моем доме знает то, чего не знаю я?
