Аластер Рейнольдс - Звездный лед
Задний ранец Такахаси был еще в пене, но гораздо меньший нагрудный ранец открылся полностью. Эксфорд откинул пластиковую крышку, защищавшую индикаторы диагностических систем. Райан приставил ладонь ко лбу, закрываясь от света и пытаясь разглядеть змеящиеся графики и дрожащие гистограммы. С удивительным проворством доктор выстучал команды на маленькой клавиатуре под панелью индикаторов, проверяя показания датчиков.
Через минуту остановился, поднял голову, глянул в лицо Такахаси и кивнул. Мол, смотри, работаю, чудес не обещаю, но сделаю что смогу.
Затем Эксфорд повернулся к Перри и ткнул пальцем в рукав. Бойс снова выдернул оптоволоконный кабель, сунул в разъем.
– Этого ему слышать не надо, – сказал Райан. – Ситуация скверная. Он уже страдает от первой стадии теплового истощения. В этом скафандре – будто в Маниле жарким летним днем.
– А будет жарче, – добавил Перри.
– Ведь вы не способны вытащить его, – произнес доктор, глядя на остановленные инструменты и взрезанную пену.
– Похоже, так.
– Тогда мне, очевидно, придется эвтаназировать его.
– Не понял? – Перри не верил своим ушам.
– Если я введу газовую смесь, то быстро отключу его. Он уже мучается.
– Давай простыми словами, – сказал Перри, отчаянно борясь с захлестывающим страхом. – Ты говоришь про его убийство?
– Я говорю про отключение активности центральной нервной системы. Мы сделаем это быстро и чисто, затем вскроем скафандр и накачаем сероводородом.
Эксфорд тронул пальцем синий металлический баллон.
– Когда Майк остынет, мы вырежем его с максимально возможной скоростью. Потом его вернут на корабль, и я промою его сосуды раствором, чтобы убрать из организма оставшийся кислород.
– А после оживишь его?
– Нет. Я не способен сделать это здесь. Придется подождать до возвращения домой.
– Господи, Райан, ты лучше ничего предложить не можешь?
– Если он перегреется в скафандре и сердце его остановится, ишемия уничтожит важнейшие мозговые структуры за четыре-шесть минут. Я даю Майку шанс выжить.
– Ничего себе шанс!
– Это операция высокого риска, спроектированная специально в расчете на подобные ситуации.
– И ты уже все про нее знаешь?
– Она в списке предусмотренных для нас операций. Называется «Ледяной ангел».
– И сколько ты делал уже таких операций? – спросил Перри, когда чуть успокоился и смог выдавить из себя нормальные слова.
– Это первая для меня.
– Ты собираешься опробовать ее на Майке?
– Бойс, не надо изображать такой ужас. Я пытаюсь спасти ему жизнь!
Тот впервые услышал злость в голосе врача. Перри смутился. Нехорошо ставить под сомнение чужой профессионализм, в особенности если сам не разбираешься в предмете. Райан ведь никогда не пытался давать указания насчет бурения ямы под толкач.
– Извини, – проговорил он. – Оно просто так…
– Цинично? Да, в этом и суть.
Перри вдруг понял, что ему самому нужно отрегулировать дыхание, чтобы скафандр не перегрелся в ближайшее время.
– И сколько времени у нас есть, прежде чем ты учинишь с ним… в общем, сделаешь такое?
– Чем скорее это начать, тем лучше. Отключение требует времени. Я не хочу накачивать сероводород, пока Майк еще в сознании… Да, тут есть еще кое-что. Возможно, оно вызовет трудности.
– Что именно?
– Его согласие. В письменном виде.
Перри зажмурился, мысленно желая быть где-нибудь очень далеко отсюда.
– Если это единственный выход – я подпишу.
– Согласие нужно не от тебя, а от Майка. Он должен знать, во что ввязывается.
Доктор полез в чемодан и выудил ламинированную картонку размером в ресторанное меню, раскрыл ее и протянул Перри. Внутри оказался текст жирными крупными буквами и упрощенные медицинские диаграммы в простых контрастных цветах. Она походила на инструкции по выходу через аварийную дверь, какие рассовывают по самолетным креслам. И от картинок на картонке веяло такой же равнодушной неумолимостью. К ней был прицеплен толстый маркер – чтобы удобней было брать в затянутую перчаткой руку.
– О нет! – выдохнул Перри.
– О да. Это его единственный билет домой.
– И что случится, когда его туда доставят?
– Передадут китайцам. Или поместят в холодильник до тех пор, пока мы сами не сможем вернуть его.
– И другого способа нет? – спросил Перри через полминуты мучительных раздумий.
Эксфорд покачал головой.
Перри отключился от медика.
– Майк… ты еще слышишь меня?
– Пока да, – раздался вялый голос. – Райан с тобой?
– Он здесь, – ответил Перри и добавил мысленно, что на этом хорошие новости заканчиваются. А вслух произнес: – Майк, мне нужно сказать тебе кое-что. Райан говорит, слишком опасно вырезать тебя плазменным резаком. Увы, это так. Никто из нас не гарантирует, что пламя не коснется твоего скафандра или ранца. Так что мы хотели бы попробовать другое. Но нужно твое согласие.
Наверное, Такахаси расслышал что-то странное в его голосе.
– А если я не соглашусь?
– Тогда мы попробуем с резаками.
– Расскажи, что за «другое».
– Э-э, другое…
В его руках задрожала картонка.
– Перри, говори наконец.
– Для таких случаев предусмотрена процедура. Райан тебя… ну, в общем, лишит сознания.
– Он должен знать правду, – сказал Эксфорд твердо. – Необходимо четко объяснить, что речь идет не просто о наркозе.
Перри поднес картонку к лицевому щитку Такахаси, потыкал пальцем в изображение человека, чей мозг был нарисован в разрезе, с корой, похожей сгустками извилин на розу. Стрелки и надписи указывали на отсутствие активности в центральной нервной системе.
– Райан использует управление твоим скафандром, чтобы сделать тебе эвтаназию. Безболезненно… ты просто заснешь.
– Нет…
– Послушай, на это есть весомая причина! Когда ты отключишься… в общем, когда ты под… э-э, Райан сможет сохранить тебя. И ты останешься в таком состоянии, пока мы не привезем тебя домой.
– То есть мертвым? – выговорил он тихо.
– В стазисе, – пояснил Райан, вынимая баллон с газом из чемоданчика. – Для меня важно то, что тогда появится шанс вернуть тебя.
– Большой?
– Больший, чем шанс вырезать тебя отсюда живым. Уж в этом я уверен.
– Он прав, – подтвердил Перри. – Майк, так оно лучше. В самом деле.
– Ну хоть что-то можно еще попробовать перед тем, как учинить такое?
– Пробовать нечего, – отрезал Эксфорд. – И времени у нас уже нет. Майк, ты это знаешь. Если бы мы поменялись местами, ты бы решился вырезать меня плазмой?
– Да.
– А я бы не позволил тебе, – вмешался Перри. – Он придвинул свой шлем к шлему увязшего настолько близко, насколько смог. Казалось, там внутри, за лицевым щитком, было жарко и мокро, будто в парнике.
– Райану нужно твое согласие. Прочитай, что на картонке, и подпиши.
– Нет!
Перри сунул фломастер в перчатку Такахаси, сдавил его пальцы, чтобы они сомкнулись вокруг маркера:
– Майк, да подпиши же чертову картонку!
– Не могу, – выдохнул тот, выпустив маркер.
Перри подхватил его и втиснул в перчатку Майка:
– Подписывай, черт тебя дери! Подпиши – и живи!
– Не могу.
Красным мигал уже весь передний ранец. Скафандр отказывал, не в силах защищать человека внутри. Перри обнял своей перчаткой перчатку Такахаси и подвел оконечность фломастера к нужной графе.
Нужна всего лишь пометка… доказательство попытки подписать…
– Майк, для меня! Для наших друзей!
На грудном ранце зажегся еще один красный свет. Затем все огни вспыхнули одновременно – и погасли. В скафандре отказала критически важная система. Перри подтолкнул фломастер к графе и начал выписывать «М», а потом ощутил – или всего лишь вообразил? – что рука Такахаси двинулась, продолжая подпись. Маркер скользнул по картону, оставив что-то похожее на подпись.
Наверное.
Бойс позволил руке Майка выпустить фломастер и обратился к Эксфорду:
– Райан, твоя очередь.
Тот отстранил Перри и принялся выстукивать команды на нагрудном ранце. Огоньки зажглись снова, хотя более тускло. Врач ввел команды – и тут смысл происходящего начал доходить до гибнущего человека. Он попытался оттолкнуть Эксфорда, не подпустить к ранцу. Райан шлепнулся на камнепену.
– Помоги мне, – попросил он Перри. – Подержи его руки.
Тот посмотрел на друга и увидел за запотевшим лицевым щитком перекошенное диким страхом лицо.
– Мне кажется, Майк больше не хочет твоей процедуры, – сказал Перри.
– Не важно, чего он хочет теперь, – отрезал врач. – У меня есть его согласие.
Глава 6
Эта смерть не была первой на «Хохлатом пингвине». И наверняка окажется не последней. Но это не значит, что все поведут себя так, будто ничего не произошло. Хотя Белле и случалось видеть, как ее команда возвращается в норму всего через день-другой, временами депрессия тянулась гораздо дольше. Это не зависело от популярности погибшего либо обстоятельств его смерти. Как это происходит, от чего зависит – Белла не знала.
