Владимир Дрыжак - Воскресение Петрова
- Я так и делаю. Но пока не усматриваю ухудшения криминогенной обстановки. Хулиганства нет, все тихо и мирно.
- Да, - подтвердил "памятник", - я вас не трогаю, вы меня - тоже
- А то, что он самозванно установился на постаменте?
- Это не факт.
- То есть как это не факт?! Он там стоял - я сам видел!
- Вполне возможно. Но относительно законности его стояния мы не можем пока сделать однозначных выводов.
- Так вы его защищаете?!
- Отнюдь. Я констатирую факт.
- Что значит факт! На постаменте имеется доска с надписью: "Петров Вадим Сергеевич". Тот Петров жил в прошлом веке и погиб за дело революции... Кажется, в двадцать первом году...
- Ничего подобного, - вмешался "памятник". - Тот Петров не погиб в двадцати первом году. а был расстрелян в тридцать третьем. И не надо врать - только вот врать не надо!.. Все ваше вранье уже надоело сто раз!
- Мальчишка, - взвизгнул старичок. - Сопляк! Да, были перегибы, классовая борьба, но лес рубят - щепки летят. Мы боролись за идеалы справедливости и мы построили новое общество! А товарищ Петров был реабилитирован.
- Очень может быть, - сказал памятник со злостью. Вполне допускаю, что тот Петров был порядочным человеком - иначе за что же его к стенке поставили. Но я памятник не тому Петрову, а вот этому.
И он ткнул пальцем в Петрова.
- Интересно... Очень интере-есно! Он что, тоже Петров Вадим Сергеевич?
- Именно. Я теперь его полностью опознал. Это он.
- А где доказательства?
- Чего доказательства?
- Того, что он Петров B.C.?
- А вы у него паспорт проверьте - пусть-ка предъявит. Гражданин, предъявите паспорт товарищу!
- Но-но, - вмешался лейтенант, - что еще за проверка! Вы, папаша, не имеете таких прав.
- Так проверьте вы.
- А я и так знаю, что рядом со мной сидит Петров B.C.
- Вы это официально заявляете?
- Вполне. То есть, будем считать, что данный вопрос мы решили в положительном смысле. Меня интересует другое. Скажите, вы точно знаете, что здесь раньше стоял памятник Петрову B.C. - герою революции?
- Еще бы мне не знать - я живу вот в этом доме, окна, между прочим, на сквер выходят.
- Очень хорошо! Давно живете?
- С сорок девятого года.
- Ага, - лейтенант помолчал, - то есть вы имели возможность хорошо познакомиться с обстановкой в данном сквере. В таком случае, может быть вы сообщите, когда установлен на этом постаменте памятник Петрову B.C. - герою революции?
- Что значит - когда?! - взвился старичок.
- Ну... Он ведь здесь стоял не вечно.
- Что значит - стоял?! Это теперь памятники начали бегать туда-сюда, а раньше они стояли, где положено.
- Вы меня не поняли, - перебил лейтенант и терпеливо продолжил, - согласитесь, ведь памятник ставят люди, и до того, как они это сделают, памятника не существует. Меня интересует, когда они это сделали в отношении памятника
В.С.Петрову? Уточняю, В.С.Петров, по сведениям вот этого товарища, был репрессирован и, вероятно, до пятьдесят третьего года не имел возможности... э-э-а... иметь памятник.
- А он его и не имел, - нахально вмешался "памятник". Он его заимел только в шестьдесят первом.
- Выбирайте выражения, любезный! - строго сказал старичок. - Ваш полублатной лексикон заставляет меня делать кое-какие выводы.
- Какие же, например?
- А такие, что вы только совсем недавно вернулись из мест заключения.
- Ах, ты, сморчок! - рассвирепел "памятник". - Попался бы ты мне один на этой аллейке раньше - я бы тебе устроил ликбез! Тоже небось, метишь на место хозяина?
Последнее слово было произнесено так, что Петров невольно вздрогнул. Ему показалось, что оно было произнесено с большой буквы.
- Гражданин! - лейтенант немедленно превратился в официального представителя закона, - если вы и дальше будете вести разговор в подобном тоне, то...
- А чего он, как этот...
- Я вам не "эт-тот"! - произнес старичок яростно. - Я и не таких...
- А вы, гражданин, прекратите намеки! - предупредил лейтенант. - Соблюдайте плюрализм мнений.
- И улыбнулся старичку. А "памятнику" подмигнул, чем и разрядил обстановку.
- Я вам вот что скажу, гражданин начальник. - решительно заявил "памятник". - Так бы не сказал - чего прошлое ворошить - а теперь скажу. Петрова тут поставили в шестьдесят первом, а до этого... Ну, что, сказать?
- обратился он к старичку.
Старичок демонстративно отвернулся.
- Тогда скажу, - заключил "памятник". - До него здесь никто не стоял, а еще раньше стоял... Этот.
Он показал глазами в сторону постамента, а потом куда-то вверх в безоблачную высь.
- Кто этот? - не понял лейтенант.
- Ну, этот... Хозяин!
- Какой еще хозяин?
- Какой, какой... Не знаешь, что ли?
- Что ты темнишь, говори толком!
- Иосиф - кто же еще!
- Сталин?! - догадался лейтенант.
- Не сам конечно, а его копия.
- Какая копия, черт бы тебя побрал!
- Памятник. Понял? Па-мят-ник. Потом его сняли с работы и куда-то задвинули. А постамент остался. Назначили Петрова. Он стоял нормально, но, видать, сделан был так себе - тогда все делали тяп-ляп, боялись в коммунизм опоздать - ну, и проржавел, то есть корродировал. А у нас с этим строго, сам понимаешь. Памятник - не фонарь, на него люди смотрят... Ну вот, бросили на реставрацию, да так и забыли. Постамент пустует, и у людей возникают вопросы. А тут как раз мой Петров окочурился, то есть тьфу! преставился - ну, я и встал. Теперь смотрю - он живой и здоровый, а я как дурак стою. Откуда я знал, что он двойной!
Лейтенант только крякнул и переместил фуражку со лба на затылок.
- Дожили.., - пробормотал старичок, - вместо вождя революция ставят черт-те кого.
- Да уж тебя не поставят, будь спокоен, - презрительно бросил "памятник". - Вспомни, где ты кантовался во время войны? Дорогу он строил из аула в саксаул...
- Вы... Ты.., - старичок неожиданно побагровел, - Я работал там, куда меня послала партия. А за клевету ответишь!
- Отвечу, отвечу.., - презрительно бросил "памятник". - Я за свое отвечу, а вот кто будет отвечать за Колыму, Беломорканал и голодающее Поволжье? Думаете, что все концы в воду упрятали? Не все! Ваши памятники до-олго еще вспоминать будут. Кости, дядя, в вечной мерзлоте не гниют, понял, и дырки в черепах не зарастают... Ответишь... Кишка у вас тонка памятника к ответу тянуть!
- Был бы жив товарищ Сталин.., - с дрожью в голосе начал старичок.
- Это точно! Он мог. Он не то, что памятник, он и прокатный стан мог притянуть к ответу. Но теперь его время вышло. Вышло, понял ты, старый!.. Переплавили Хозяина на золотники и пионерские горны. Теперь вы в них дудите и пар из народа спускаете, но уж больно дырки узкие сделали, а пару много накопилось. А горны-то, горны!.. Кнопки забыли все песни те же. Вы в них дудите, а никто не слушает.
- Придет срок - новые отольем! - взвизгнул отаричок. Державу развалили - кто ответит?.. Кровавыми слезами заплачете! Всех, всех вспомним. Поименно!
- Н-ну! - лейтенант встал и поправил портупею. - Прямо здесь начнем вспоминать, или продолжим в другом месте. - Он сощурился. - Не терпится из страны живодерню сделать?.. Вы. папаша, выбирайте выражения. А то ведь, знаете, неизвестно кого вперед начнут отливать. Выбор имеется. Вон, за бугром, есть охотники фюрера обратно на постамент водрузить, мы тут суетимся, а на юге аятолла уж очень боевой, хотя тоже покойник. И кормчий есть подходящий. Так что лозунгов нам хватает - ума бы подзанять!
- Вот и я говорю, товарищ лейтенант, - должен быть порядок, - очень быстро и покладисто согласился старичок.
Он, судя по всему, уважал любую власть, и чем тверже она казалась, тем сильнее. А лейтенант, надо отметить, в стоячем положении производил особенно твердое впечатление. Что касается "памятника", то он в очередной раз сплюнул и сказал:
- Небось, служба, с этими мы простились. Теперь другие памятники начнутся.
- Ну-ка, ну-ка, расскажи, что там в проекте? Излагай, раз уж ты такой памятник. А мы послушаем и примем к сведению.
И лейтенант снова уселся на скамейку, положив ногу на ногу.
- Все, баста, сказал "памятник" и стукнул тростью об асфальт, - политикам больше не стоим. Надоело! Не успеешь стать - снимают, краской мажут, а пацаны - те просто обнаглели... Мы там у себя посовещались и решили - шабаш. Нет исторической перспективы! Сегодня он великий, завтра просто выдающийся, а послезавтра вообще сомнительная личность, да еще и руки по локоть в крови. Правые, левые, либералы, демократы, коммунисты, социалисты - все на одно лицо. Как доберутся до власти - так все, идут стенка на стенку. А потом разбирайся, кто там был прав, и кто виноват!.. Лично я теперь считаю, что самая выдающаяся личность - вот он, Петров Вадик.
- Чем же он так выдвинулся? - поинтересовался лейтенант,
- А самый серый.
- Опять ты за свое?!
- Нет, ей богу, провалиться мне на этом месте! Серьезно, раньше ведь как - все больше ученым стояли, да поэтам. Ну. еще писателям - было дело. И нормально. У писателей книжки, у ученых, понятное дело, открытия. В любой момент можно проверить. Закон всемирного тяготения на чьей совести? Дураку понятно - Ньютона! А Парижская Коммуна?.. Тото и оно! Теперь же вообще черт знает что... Ученых то сажают, то выпускают. Ну, сейчас-то, конечно.., а лет тридцать назад... А сейчас их, по-моему, вообще нет, и куда девались неизвестно... Кому стоять?! Вот мы и решили - стоим за серых. Понимаешь, с этими серыми канители меньше. Стоит себе вот такой Петров, никому не мешает. Молиться за него, понятное дело, никто не будет. В пример ставить - тоже, дорожному движению он не препятствует, и светлых идей не оставит. Нормально! В стройные колонны ни противники, ни сторонники не построятся. Нет сторонников! Нет противников!.. Уж не знаю, как вы тут устроитесь, а нам, памятникам, в самый раз. Ведь как было: встал, ну, думаешь, навека, а тебя назавтра р-раз, и сняли. Или, того хуже, переплавят... Вот чего я не пойму, так это почему Христа не снимают? Две тысячи лет висит на кресте, и ничего ему сделать не могут.
