Пол Уильям Андерсон - Патруль времени (сборник)

Тем временем подошел Гончар.

Тамберли и разведчик долго приглядывались друг к другу. «Он той же расы, что и местные», — решил первый. Странно, насколько спокойно он воспринял это открытие теперь, когда, по прошествии долгих лет, исполнилось его самое заветное желание. «Да, в самом деле. Лучше, чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов, даже у простых людей каменного века. Как он собирается объяснить назначение висящего на бедре оружия?»

Разведчик кивнул.

— Я так и думал… — медленно произнес он на темпоральном языке. — Вы меня понимаете?

Тамберли на мгновение лишился дара речи. Но все же…

— Понимаю, — ответил он наконец. — Добро пожаловать. Вы тот, кого я ждал все последние… семь лет, если мне не изменяет память.

— Меня зовут Гильермо Сиснерос. Родился в тридцатом столетии, но работаю в универсариуме Халла.

«Да-да, к тому времени путешествия во времени были уже открыты и получили широкое распространение».

— А я Стивен Тамберли, родом из двадцатого века, полевой историк Патруля.

Сиснерос рассмеялся.

— Надо бы пожать друг другу руки.

Жители деревни наблюдали за ними, онемев от ужаса.

— Вы потерпели аварию? — Этот вопрос Сиснерос мог бы и не задавать.

— Да. Нужно доложить Патрулю. Доставьте меня на базу.

— Разумеется. Я спрятал темпороллер километрах в десяти вверх по течению. — Сиснерос на мгновение замялся. — Я намеревался выдать себя за странника, немного пожить у них и попытаться решить одну археологическую загадку. Вероятно, вы и есть решение этой загадки.

— Именно так, — подтвердил Тамберли. — Когда я понял, что угодил в западню, из которой без посторонней помощи мне не выбраться, я вспомнил об изделиях Вальдивии[84].

— Наиболее древняя керамика Западного полушария, принадлежащая к так называемому «домашнему» периоду. Она почти полностью повторяет глиняные изделия с орнаментом «Дзёмон» из древней Японии. Принятое объяснение сводилось к следующему: какое-то рыболовное суденышко пересекло под парусами Тихий океан. Его экипаж нашел пристанище здесь на берегу, где и научил туземцев гончарному ремеслу. Но концы с концами в этой истории не сходились. Нужно было проплыть более восьми тысяч морских миль… И должно было так случиться, чтобы именно эти моряки знали секреты одного из самых сложных ремесел, которым у них на родине владели только женщины…

— Да, я начал делать керамику по древнеяпонским образцам. Оставалось только ждать, когда кто-нибудь в будущем заинтересуется ею и явится сюда.

В сущности, он даже не очень серьезно нарушил закон, ради соблюдения которого существовал сам Патруль. Его рамки достаточно широки, а в тех обстоятельствах возвращение Тамберли было важнее.

— Вы очень изобретательны, — заметил Сиснерос. — Как вам тут жилось?

— Они очень приятные люди, — ответил Тамберли.

«Будет мучительно трудно расставаться с Аруной и малышами. Будь я святой, никогда бы не согласился принять предложение отца этой женщины жениться на ней. Но эти семь лет тянулись очень долго, и не было никакой уверенности, что ожидание когда-нибудь кончится. Моя здешняя семья потеряет кормильца, но я оставлю им столько горшков, что у Аруны вскоре появится новый муж — сильный добытчик, скорее всего Уламамо, — и они станут жить в достатке и радости, как прочие их соплеменники. Даже при том, как скромно они здесь живут, это лучше, чем у многих людей в далеком будущем».

Тамберли так и не смог до конца освободиться от сомнений и чувства вины. Он знал, что они всегда будут его преследовать, но в душе уже шевельнулось радостное чувство:

«Я возвращаюсь домой».

25 мая 1987 года

Мягкий свет. Изящный фарфор, серебряные приборы, стекло. Я не знаю, лучший ли «Эрни» ресторан в Сан-Франциско (это дело вкуса), но, без сомнения, он один из десятка лучших. Правда, Мэнс сказал, что ему хотелось бы свозить меня в семидесятые годы двадцатого века — в заведение под названием «Мингей-Йа» при первых его владельцах.

Он поднимает бокал, наполненный хересом, и провозглашает:

— За будущее!

Я следую его примеру и добавляю:

— И за прошлое.

Чокаемся. Восхитительный напиток.

— Теперь можем поговорить.

На лице Мэнса, когда он улыбается, проступают морщины, и оно теряет выражение беззаботности.

— Жаль, что нам не удавалось сделать это раньше. Телефонный звонок не в счет: я лишь хотел сообщить, что с вашим дядей все в порядке, и пригласить вас пообедать. Но мне пришлось изрядно помотаться туда-сюда по времени, чтобы свести в этом деле концы с концами.

Сейчас подразню его.

— А вы не могли сначала сделать это, а затем вернуться на несколько часов назад, чтобы снять меня с крючка?

Он мгновенно становится серьезным. В его голосе звучит сожаление:

— Нет. Слишком опасно подрезать реальность таким образом. Нам в Патруле не заказаны увеселительные прогулки, но только если они не приводят к осложнениям.

— Мэнс, это шутка. — Я протягиваю руку и похлопываю его по тыльной стороне ладони. — Но я заработала этот ужин, разве нет?

А также шикарное платье и моднейшую прическу.

— Вы это заслужили, — с явным облегчением произносит этот большой смелый человек, которому довелось пройти немало пространственно-временных дорог. Из конца в конец.

Довольно об этом. Слишком о многом нужно его расспросить.

— Что у дяди Стива? Вы рассказали, как он освободился, но я не знаю, где он сейчас.

Мэнс сдержанно улыбается.

— Так ли это важно? Он отчитывается в специальном центре, находящемся кое-где и кое-когда. Ему предстоит длительный отпуск, который они проведут с женой в Лондоне, и лишь потом он вернется к своим обязанностям. Уверен, он навестит и вас, и остальных родственников. Наберитесь терпения.

— А… потом?

— Видите ли, нам придется завершить дела таким образом, чтобы темпоральная структура осталась в неприкосновенности. Мы поместим брата Эстебана Танакуила и дона Луиса Кастелара в сокровищницу в Кахамарке в 1533 году — спустя минуту-другую после того, как экзальтационисты схватили их и увезли. Они просто выйдут оттуда, вот и все.

Я хмурюсь.

— Хм. Прежде вы говорили о том, что охрана забеспокоилась, заглянула внутрь, но никого не обнаружила. Это вызвало всеобщий переполох. Разве можно это изменить?

Он сияет.

— Вы очаровательны! Прекрасный вопрос. Да, в подобных обстоятельствах, когда прошлое подверглось деформации, Патруль действительно аннулирует последующие события. Мы, так сказать, восстанавливаем «первоначальную» историю. И как можно точнее.