Артур Кларк - Пески Марса : Город и Звезды.Пески Марса. Большая Глубина

Я долго ломал голову над тем, чему обязан вышедший в 1973 году роман «Свидание с Рамой» обрушившимся на него «призопадом» — помните, сразу «Хьюго», «Небьюла» и «Юпитер»? Только ли литературным достоинствам книги? Или же — еще и тем обстоятельствам, что «фантаст № I» после пятилетнего перерыва вновь обратился к любимому жанру? И, каюсь, одно время я склонялся к тому, что это второе обстоятельство оказывалось для всех трех жюри едва ли не наиболее весомым. И только потом понял, что не совсем прав. Конечно, радость от возвращения Кларка к НФ не могла не сказаться, но есть у романа и чисто литературные достоинства — только иные, непривычные.

В сущности, сюжет до крайности бесхитростен. Ну, посетил Солнечную систему посланный некими, где-то там обитающими разумными существами звездолет. Ну, побывали на борту этого галактического ковчега земляне, посмотрели, ничего толком не поняли и с тем удалились восвояси. Так что ж с того? Самим фактом давно уже никого не удивишь, сколько фантастов поистерло перья, описывая нечто подобное уже «давным-давно, давным-давно, давным-давно»…

И все-таки у «Свидания с Рамой» есть несомненное, неоспоримое достоинство; собственный, только ему присущий аромат. И заключается он в поразительной вещности, осязаемости описанного. Тяга к этому коренится в английской литературной традиции, уходит еще в бессмертного «Робинзона Крузо». Я невольно вспомнил, как зачитывался в свое время самыми, казалось бы, скучными страницами Дефо — каким-нибудь перечислением плотницкого инструмента, описью имущества, найденного в выброшенном на берег сундуке. Казалось бы, ну чем может захватить перечень панталон да лучковых пил? А захватывает. Читается, как удивительнейшее приключение. Нечто подобное происходит и с детальным описанием чудес и диковин внутреннего мира Рамы.

Или другой роман Кларка — упоминавшиеся уже «Фонтаны Рая» — увидевший свет в 1978 году. На первый взгляд — и вовсе «роман великих строек», та самая «фантастика сегодняшнего вечера», которую так справедливо разнесли мы в пух и прах, оценивая историю отечественной НФ. Чем, собственно, отличается роман, описывающий историю создания космического лифта, от какого-нибудь «Арктического моста» Александра Казанцева? Или даже от куда более ранних, начала века книг, повествующих о гигантских инженерных проектах, навеянных верой во всемогущество прогресса — таких, как «Инженер Менни» Александра Богданова или «Туннель» Бернгарда Келлермана?

Но вот ведь какой любопытный факт: сейчас литература вновь возвращается к этим же или подобным темам и сюжетам, вплоть до прямого — лишь осовремененного — повторения. Так Гарри Гаррисон, например, даже написал в 1972 году новую версию келлермановского «Туннеля» — роман «Трансатлантический туннель! Ура!». И это — один-единственный пример из многих.

«Свидание с Рамой», «Рама-два», «Фонтаны Рая» занимают место именно в этом ряду.

Но все-таки ранний Кларк мне, пожалуй, ближе…

VI

Есть у Кларка блестящий — может быть, лучший из написанных — рассказ «Девять миллиардов имен Бога» (в русском переводе, появившемся в 1966 году, последнее слово на всякий случай усекли). В двух словах его суть сводится к следующему. Согласно ламаистским верованиям, мир был создан Богом лишь для того, чтобы человек нашел все Божьи имена. Имен этих около девяти миллиардов, причем строятся они по строго определенным принципам. И вот монахи одного из тибетских монастырей, истинные дети XXI века, обзаводятся компьютером, который способен завершить эту, уже многие века длящуюся работу достаточно быстро. И завершает. Предназначение мира, таким образом, исполнено — и мир исчезает.

Как бы высоко ни помещали Кларка во всех и всяческих рейтинговых таблицах НФ, он, тем не менее, не бог. Скорее — полубог или даже герой. А значит, и рассчитывать может на четыре с половиной, а то всего-навсего на три миллиарда имен.

Сегодня мы с вами поговорили о четырех из них: о Кларке — коллекционере званий и наград и о Кларке-Мидасе, о Кларке-морепоклоннике и Кларке — пророке, авторе масштабных моделей будущего (и об изменении масштаба этих моделей заодно). Еще несколько десятков подобных имен-ипостасей можно при желании извлечь из рассеянных по книгам, журналам и газетам статей, посвященных ему и его творчеству. Но все остальное надо оставить на будущее.

Потому что я боюсь. А вдруг, когда совместными усилиями мы переберем все эти имена…

Лучше подождать — мне слишком нравится наш мир.