Тэд Уильямс - Река голубого пламени

Набравшись наконец храбрости, она постучала в дверь камнем, выстукивая код, которому научил ее мистер Селларс: тук, тук-тук, тук, тук.

Дверь приоткрылась, из-за нее показалось чумазое лицо мальчишки.

— Я хочу увидеть мистера Селларса, — сказала она своим самым серьезным тоном.

Мальчишка открыл дверь пошире, пропуская ее, и она прокралась мимо. От него воняло. Она скорчила ему гримасу, и он это увидел, но лишь рассмеялся, издав приглушенный шипящий звук, как Таинственная Мышь.

В туннеле за дверью оказалось жарко, горячо и туманно, и поначалу она почти ничего не увидела. Потом Кристабель разглядела печурку, на которой стояла кипящая кастрюля — из нее-то и шел тот самый пар, который мешал видеть. В воздухе как-то странно пахло — не противно, как от мальчишки, а примерно как дома из аптечки или как один из папиных напитков.

Оказавшись за дверью, Кристабель остановилась. Она мало что видела из-за туманного воздуха и не знала, куда идти дальше. Мальчишка слегка ее подтолкнул — не сильно, и не очень дружественно, из-за чего она едва не упала. Тут она снова испугалась. Мистер Селларс всегда с ней здоровался, даже когда она приходила к нему, не поговорив с ним сперва через очки.

— Принесла пожрать, muchita? — спросил мальчишка.

— Я хочу увидеть мистера Селларса.

— Ay, Dios! Ну так иди. — Он зашел ей за спину, словно собираясь снова подтолкнуть, и Кристабель торопливо зашагала по мокрому бетону, не желая, чтобы мальчишка к ней прикасался.

В одном из мест, где туннель расширялся, стояло пустое кресло мистера Селларса, и она еще больше испугалась. Без сидящего в нем старика кресло казалось каким-то предметом из теленовостей, вроде одной из тех штучек, которых отправили на Марс, и теперь они делали там другие машинки, поменьше, совсем как кошка-мама делает котят. Она остановилась и не стала подходить ближе даже когда мальчишка опять оказался позади нее. Его дыхание показалось ей очень громким. Собственное дыхание — тоже.

— Эта мелкая сучка совсем рехнулась, — сказал мальчишка.

В тени за креслом что-то зашевелилось.

— Что? — произнес негромкий голос.

— Muchita loca, видишь? Сказала, что хочет с тобой поговорить, а сама шарахается от каждой тени. И чё с ней такое? — Мальчишка фыркнул и отправился что-то сделать с кипящей кастрюлей.

— Мистер Селларс? — Кристабель все еще боялась. Голос у него был какой-то странный.

— Малышка Кристабель? Какой сюрприз. Иди сюда, дорогая, иди сюда.

Она разглядела шевельнувшуюся руку и обошла кресло. Мистер Селларс лежал на стопке одеял, накрытый еще одним одеялом так, что из-под него виднелись лишь его голова и руки. Он еще больше похудел и даже не поднял голову, когда она приблизилась. Но он улыбнулся, и девочка немного приободрилась.

— Дай-ка мне на тебя взглянуть. Ты уж прости, что я не встаю, но сейчас я, увы, сильно ослабел. Работа, которую я делаю, сильно утомляет. — Он закрыл глаза, словно решил заснуть, и долго их не открывал. — И еще извини за атмосферу. У моего увлажнителя дисфункция — это значит, что он перестал работать, — и мне пришлось импровизировать.

Кристабель знала, что такое «дисфункция», потому что Робот Громыхало из шоу дядюшки Джингла говорил это слово всякий раз, когда у него отваливалась задняя часть. Однако она не совсем поняла, что имел в виду мистер Селларс, потому что, насколько ей было известно, увлажнитель не имел никакого отношения к его задней части. И еще она не была уверена насчет «импровизировать», но предположила, что это как-то связано с кипящей водой.

— А вам станет лучше?

— Думаю, да. Еще так много нужно сделать, а пока я тут валяюсь, дело не движется. Вообще-то я мог хоть на голове стоять, и от этого ничего бы не изменилось, но мне надо набраться сил. — Он на секунду широко раскрыл глаза, как будто увидел ее только что. — Извини, милая, я тут бормочу всякую чушь. Просто я не очень хорошо себя чувствую. Что тебя привело ко мне? Ты разве не… — он сделал паузу, словно смотрел на что-то невидимое, — …не должна быть в школе?

— Уроки кончились. Я иду домой. — Ей вдруг показалось, что она выдает какой-то секрет. Кристабель не хотелось говорить о школе. — А почему вы меня не вызывали?

— Я ведь уже сказал, дорогая, что очень много работаю. И еще я не хотел навлечь на тебя неприятности.

— Но почему здесь он? — Она задала вопрос шепотом, но мальчишка все равно услышал его и рассмеялся. И тогда Кристабель ненадолго перестала его бояться — она в тот момент ненавидела и его, и его дурацкую физиономию, от которой никуда не деться, когда она приходит к мистеру Селларсу. — Он плохой, мистер Селларс. Он гадкий. И он ворует.

— Ага, может, тогда сбегаешь в la tienda и купишь мыла? — осведомился мальчишка и снова рассмеялся.

— В этом нет необходимости, Чо-Чо. — Мистер Селларс поднял дрожащую руку, похожую на согнутую ветром ветку, — Кристабель, он воровал, потому что был голоден. Не у всех есть хорошая семья, как у тебя, теплая постель и сколько угодно еды.

— Verdad, — подтвердил мальчишка, кивая.

— Но почему он теперь ваш друг? Ведь это я ваш друг.

Мистер Селларс медленно покачал головой — не говоря «нет», но печально.

— Кристабель, ты и сейчас мой друг — ты лучшая из друзей, каких можно только пожелать любому. А помощь, которую ты мне оказываешь, гораздо важнее, чем ты даже можешь представить — ты герой целого мира! Но сейчас мне надо отдохнуть от работы, а с этим Чо-Чо справляется лучше. И ему нужно где-то жить, поэтому он здесь.

— А если меня здесь не будет, то я настучу этим армейским vatos, что под их базой живет чокнутый старик, усекла?

Мистер Селларс улыбнулся, но снова печально:

— Да, из-за этого тоже. Все очень просто, Кристабель. Кроме того, ты не можешь постоянно пробираться ко мне тайком. У тебя будут неприятности с родителями.

— Не будут! — Она рассердилась, хотя и знала, что мистер Селларс прав. Ей становилось вес труднее и труднее выдумывать предлоги, чтобы уехать в одиночку на велосипеде и привезти мальчишке и старику пакеты с хлебом, бутербродами и фруктами от своего школьного обеда. Но она боялась, что если перестанет приезжать, то мальчишка сделает что-то плохое — быть может, увезет куда-нибудь мистера Селларса или сделает ему больно. Ведь ее друг сейчас совсем худой и не очень сильный. А сегодня он выглядит по-настоящему больным. — И вообще, мне все равно, будут ли у меня неприятности.

— Так думать нехорошо, Кристабель, — мягко проговорил мистер Селларс. — Пожалуйста, я очень устал. Я вызову тебя, когда захочу увидеть, и запомни: ты и сейчас совершенно определенно мой друг. Теперь твоя работа — быть Кристабель и делать все, чтобы родители были тобой довольны. Тогда, если я попрошу тебя сделать нечто серьезное и важное, тебе будет легче это сделать.