Кевин Андерсон - Дюна. Батлерианский джихад

* * *

Машины предсказуемы в своем поведении, но мы, кроме того, надежны. Напротив, люди меняют свои убеждения и изменяют своим обещаниям с замечательной – и тревожной – легкостью.

Вориан Атрейдес сидел за большим полированным столом в комнате дознаний и ожидал встречи с толпой политических лидеров, у каждого из которых были свои вопросы и подозрения. Он надеялся, что сможет ответить на все вопросы и отвести все подозрения.

Иблиса Гинджо допрашивали отдельно. Лига уже отправила на Землю самый быстрый разведывательный корабль, чтобы убедиться в истинности сведений о восстании рабов.

Увидев столицу Лиги, Вориан был поражен до глубины души. В Зимин не было столь грандиозных монументов и дворцов, к каким он привык на Земле, а улицы показались ему какими-то хаотичными и неорганизованными. Но когда он увидел людей – людей в полном смысле этого слова – их одежду, цвет и выражение их лиц, то у него было такое ощущение, что он очнулся от долгой спячки. Призвав на помощь всю свою твердость, он решил искренне сотрудничать с Лигой, чтобы каким угодно способом помогать освобождению порабощенного человечества. Если, конечно, ему позволят в этом участвовать.

Для такого допроса Агамемнон – в этом не могло быть никакого сомнения – применил бы стимуляторы боли и изощренные орудия пыток. Для членов Лиги это было прекрасной возможностью получить из первых рук информацию об Омниусе. Представители Лиги сидели вокруг стола, стояли у стен. Аристократы смотрели на Вориана с любопытством, некоторые с ненавистью или негодованием.

Раньше Вориан гордился своим происхождением, введенный в заблуждение дутой славой Агамемнона и других титанов. Свободные люди, однако, имели другие взгляды на историю, как он надеялся, более соответствовавшие действительности.

Чувствуя себя очень неловко перед столь большим собранием неприязненно смотревших на него людей, Вориан стушевался. Ему очень хотелось, чтобы рядом была Серена. Он очень хотел, чтобы у нее все было хорошо. Соединилась ли она уже со своим Ксавьером Харконненом? Захочет ли она когда-нибудь снова видеть Вориана?

Не дождавшись, когда стихнет гул голосов в комнате дознаний, Вориан заговорил – медленно и тщательно подбирая и взвешивая каждое слово.

– Я не могу и не хочу просить снисхождения за свое поведение. Мое сотрудничество с мыслящими машинами определенно нанесло ущерб и боль народу Лиги Благородных. – Он оглядел зал, заглядывая аристократам в глаза. – Да, я служил доверенным лицом на корабле, собиравшем синхронизирующие данные Омниуса, его копии на планеты Синхронизированного Мира. Я воспитывался мыслящими машинами, меня учили их версии истории. Я почитал своего отца, генерала Агамемнона. Я думал, что он великий кимек.

В зале послышался негодующий ропот.

– Однако Серена Батлер открыла мне глаза. Она поставила под вопрос то, чему меня учили, и наконец я понял, что меня всю жизнь обманывали.

Для него было почти невозможно выговорить то, что он должен был теперь предложить. Это было окончательным предательством всего его прошлого.

Пусть будет так.

Он сделал глубокий вдох и продолжил говорить.

– Мое самое искреннее и истинное желание – это использовать все мои знания и умения – а также мою подробную информацию об организации деятельности мыслящих машин, чтобы помочь моим собратьям, человеческим существам, которые сейчас восстали против Омниуса на Земле.

В зале поднялся громкий шум. Представители парламента Лиги принялись обсуждать слова Вориана Атрейдеса.

– Я не доверяю любому человеку, который предает своего отца, – заявил один из представителей, высокий мужчина с рябым лицом. – Откуда мы можем знать, не представит ли он нам искаженные разведывательные данные?

Вориан нахмурился, услышав такое обвинение. Однако, как это ни удивительно, он получил поддержку с той стороны, откуда ее нельзя было, по его мнению, ожидать. С противоположного конца стола заговорила холодная и прекрасная Зуфа Ценва.

– Нет, он говорит правду. – Ее темные глаза пронзили Вориана насквозь, он не смог выдержать взгляд Зуфы дольше, чем несколько мгновений. – Если бы он посмел солгать, я бы сразу уловила это.

Один из следователей заглянул в свои записи.

– А теперь, Вориан Атрейдес, вы ответите на наши вопросы.

* * *

Разве существует большая радость, чем радость возвращения домой? Есть ли на свете память более живая, а надежды более яркие?

На следующее утро Серена проснулась с первыми лучами солнца. Она лежала в мягкой кровати. В комнате никого не было. Из невидимых динамиков звучала успокаивающая музыка, умиротворяли цвет стен и ненавязчивый аромат цветов. Много раз после смерти Фредо Серена навещала мать в Городе Интроспекции, и каждый раз ее умиляла тихая и уютная его атмосфера. Но проходило совсем немного времени, и ее начинала раздражать непрерывная медитация и размышления. Серена всегда предпочитала более активный образ жизни.

Стало совсем светло, и Серена быстро оделась. Вероятно, Ксавьер уже вернулся на Салусу. Короткий сон освежил ее, но на сердце давила свинцовая тяжесть, и Серена знала, что эта тяжесть не оставит ее до тех пор, пока она не увидит Ксавьера и не расскажет ему ужасную правду об их сыне. Несмотря на тяжкие душевные раны, она не собиралась снимать с себя ответственности.

До того как Город Интроспекции успел проснуться, Серена незаметно прошла к его окраине и нашла на стоянке маленькую машину. Она не захотела беспокоить мать. Преисполнившись решимости, Серена решила не отступать от задуманного. Прошло и так слишком много времени.

Серена села в кабину и привычными движениями завела двигатель. Она знала, куда надо ехать. Она выехала из Города Интроспекции через открытые ворота и направилась по шоссе к имению Танторов, где жил Ксавьер. Она надеялась застать его дома…

Эмиль Тантор сам открыл тяжелую дубовую дверь и в изумлении посмотрел на Серену.

– Мы были несказанно рады, услышав о твоем возвращении!

Его карие глаза остались такими же добрыми и теплыми, какими она помнила их.

Раздался собачий лай. Из дома выбежали серые овчарки и, пробежав мимо Эмиля, начали бегать вокруг Серены, приветственно виляя хвостами. Несмотря на все свои переживания, она не смогла сдержать улыбки. В фойе появился большеглазый мальчик.

– Вергиль! Как ты вырос!

Серена ощутила внезапный прилив печали. Как же долго ее здесь не было!

Прежде чем мальчик успел что-нибудь ответить, Эмиль жестом пригласил Серену в дом.