Ларри Нивен - Летающие колдуны

Пурпурный, Вилвил и Орбур, стоя в лодке, подхватывали балластные мешки, доставляемые носильщиками, и равномерно распределяли их по днищу корабля.

Я вспрыгнул на помост.

— Пурпурный! — заорал я, перекрывая шум. — Это была великая честь… твое присутствие среди нас… теперь мы прощаемся с тобой… память о тебе никогда не исчезнет… желаем тебе счастливого путешествия…

— Заткнись, Лэнт… ты, мохнатая бородавка! Я еще никуда не собираюсь. Это будет пробный полет! Вот почему нам понадобилось только двенадцать баллонов! Для большого путешествия нам понадобится шестнадцать баллонов, а пока мы хотим проверить, как лодка управляется, чтобы в случае необходимости сделать усовершенствования…

— Не забудь паруса! Паруса! — кричал снизу подошедший Шуга.

— Ага, — согласился Пурпурный, — их мы тоже можем использовать как балласт… Шуга, что ты делаешь?

Шуга, забравшийся в лодку, остановился.

— Как, что?

— Ты собираешься лететь с нами…

— Правильно! Вы не можете отказать мне в праве первого полета! Эта честь…

— Честь! Шуга, это очень опасно…

— Будет еще опаснее, если вы не возьмете паруса. Вы потеряете возможность двигаться по воздуху.

— Ладно, Шуга, — сказал Пурпурный. — Можешь оставаться. Я понял, что должен покатать тебя на своей летающей машине!

— На нашей машине, — поправил Шуга.

— Согласен, — вздохнул Пурпурный.

— Фрон! — крикнул он. Кузнец посмотрел вверх. — Проследи, чтобы были накачены оставшиеся четыре баллона! Они нам понадобятся! И организуй наземную бригаду, о которой я тебе говорил.

Фрон помахал рукой и ухмыльнулся:

— Не беспокойся, Пурпурный!

Пурпурный помахал в ответ. Потом забрался по веревочной лестнице и начал проверять крепления баллонов.

— Вилвил! — громко прошептал я. — Будь осторожен! Не позволяй волшебникам убить друг друга!

— Отец, — ответил он, широко раскрыв глаза, — лучше позаботься, чтобы волшебники не убили нас!

— Не волнуйся — этого они не сделают. Вы им нужны, чтобы крутить педали велосипедов и вращать воздухотолкатели. Только будь осторожен — не упади!

— Мы не упадем. Мы собираемся привязаться страховочными ремнями!

— Ты веришь в паруса? — спросил я. Вилвил покачал головой.

— Пурпурный, я думаю, знает, о чем говорит. И Орбур думает так же.

Нас прервал голос сверху. Пурпурный закончил проверку снастей и кричал:

— Все в порядке. Отдать швартовы!

— Как? Что?.. Пурпурный, будь добр, говори как человек! Он завопил:

— Обрезай веревки.

Я побледнел и схватился за нож.

— Постарайтесь обрезать их все сразу! — вопил Пурпурный. Я начал рубить ближайший причальный канат. Шуга и Пурпурный дружно заорали на меня сверху. Как только я справился с канатом, эта сторона лодки резко пошла вверх, лодка круто накренилась. Пурпурный и Шуга возбужденно заголосили:

— С другой стороны! Режь теперь с другой стороны!

Я помчался вокруг к другому борту и обрезал еще одну веревку. Но теперь нос лодки оказался ниже, чем корма, поэтому пришлось бежать и обрезать еще одну веревку. А между тем все они вопили — Вилвил и Орбур, Шуга и Пурпурный, Фрон и его бригада, собравшаяся толпа… даже Леста, расстроившийся из-за того, что я испортил свитые им веревки. И вот остался только один канат — лодка была нацелена точно в небо.

Я обрезал канат, и…

Лодка прыгнула вверх, раздался оглушительный крик толпы. Я упал на спину на помост и стал наблюдать за их подъемом в небо. Оно было ярко-голубым. Воздушная лодка изящно повисла в нем под скоплением раздутых виноградин.

По мере того, как она поднималась вверх, я ощущал все усиливающийся прилив радости. Она нравилась мне больше, чем черное яйцо Пурпурного. И, в конце концов, разве не я помогал ее строить? Летающая машина продолжала подниматься все выше. Мне показалось, что я слышу голоса, плывущие ко мне с вышины, едва различимые, переполненные эмоциями.

— Нам не нужны твои дурацкие паруса!

— Нужны!

— Не нужны!!

— Нужны!

Но, возможно, это был только ветер.

65

Ветер унес крохотное пятнышко воздушного корабля к горам. Вскоре лодка и вовсе ушла из нашего поля зрения. У нас выдалось несколько спокойных дней для отдыха.

Леста с ткачами продолжали изготовлять материю. Женщины расслабились и стали прясть, не утруждая себя. Воздушная лодка была закончена, поэтому теперь не было необходимости пропитывать ткань. Леста уже подумывал совсем отказаться от обработки соком нитей и ткани, за исключением небольших партий.

Фрон закончил четвертый генератор и подсоединил к нему велосипеды. Теперь на каждом генераторе работало по сорок человек. Велосипедная поточная линия продолжала действовать, так как никто не приказывал им прекратить работу. Наоборот, все больше и больше хотели присоединиться к генераторным бригадам — и единственным способом это сделать было увеличение числа велосипедов. Четыре баллона были наполнены почти за один день. Теперь они висели над подставками. С четырьмя работающими генераторами наполнить один баллон можно очень быстро — и действительно, они вздымались и распухали прямо на глазах. Кислород яростно бурлил на свободном конце канавы. Мальчишки, беспрестанно толпившиеся около нее, истерически хихикали.

Мои подмастерья делали почти по три комплекта зубьев для станков за день. Кроме того, мы продолжали нарезать новые плашки для Пурпурного и Шуги.

Дэмид Три Обруча был сейчас занят больше, чем когда либо. Многие из тех, что пришли из других деревень, устали от жизни в палатках и хотели перебраться в нормальные гнезда. Из-за недостатка домашних деревьев Дэмид начал плести по два-три гнезда там, где это было возможно. Иногда работа была впустую. Деревья оказывались под водой раньше, чем гнезда были готовы.

Анг получил от Лесты три новые гигантские сети и теперь придумывал более совершенные способы улова. Один комплект сетей был поставлен через реку. Другой спускался с выступа скалы, до которого не добиралось подступающее море. Третий использовался самым хитроумным образом. Анг построил лодку, похожую на корпус летающей машины. Каждый день он и три его помощника гребли по воде, таща за собой сеть.

Короче, жизнь протекала спокойно. Не было только волшебников, чтобы освятить то, что в этом нуждалось, а оба ученика Шуги оказались настолько беспомощными, что не смогли справиться даже с простейшим благословением.

Конечно, в это время работал и я. Из каждых девяти плашек, мной изготовленных, две оставались у меня. Это была справедливая пропорция.