Марина Ясинская - Настоящая фантастика – 2014 (сборник)

«СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ» – то и дело появляется надпись на страницах романа Джорджа Оруэлла «1984». Старший брат – тот же Главноуправитель или Живущий… Ему свойственно контролировать все, управлять всеми. Неужели на каждого можно забросить лассо власти и втянуть в систему? В «Живущем» Зеро старательно отгораживали от Социо. А в романе Джорджа Оруэлла, наоборот, Старший Брат стремится поработить умы если не всех, то большинства.

Уинстон Смит, главный герой романа «1984», изначально не верит в партийные лозунги и призывы, хотя и работает в министерстве правды и даже является членом внешней партии. Казалось, жил бы человек всю жизнь, скрываясь и прячась от агентов Старшего Брата, как мышь, если бы… Да, опять она. Любовь. Именно это чувство побуждает и Зеро, и Д-503, и Дикаря, и Уинстона Смита идти на бо́льший риск, чем когда-либо они себе позволяли, вкусить свободу. Ведь его возлюбленная – Джулия – член партии, а свободные любовные отношения между членами партии запрещены. Но и они распадаются, когда в комнату свиданий врывается полиция. Наступает решающий момент: готов ли герой сломать крылья, которые щедро выдала ему свобода? И тут повторяется история Д-503… Уинстон Смит гасит в себе очаг сопротивления и отрекается от возлюбленной. Джордж Оруэлл показывает: главное – не влюбиться, главное – суметь удержать любовь. Как и отстоять свободу.

Эти авторы в ярчайших красках показали, к чему мы можем прийти. В созданных антиутопиях обесценивается понятие семьи, любовь становится похотью, а дети – однотипными шестеренками в безжалостной машине тоталитаризма.

Но в романе Анны Старобинец присутствуют свои минусы.

В последней части романа «Живущий» главы по объему значительно меньше. Текст вдруг начинает «мигать». Как файл, «подхвативший» вирус. Последние главы кажутся спешно нарезанными кусками. Кстати, большинство из которых можно было бы удалить без существенного ущерба для романа.

Роман слегка затянут. Казалось бы – вот она, концовка! Но события наслаиваются друг на друга. Хочется заглянуть на последнюю страницу. Что же там, в конце-то концов?!

И самый глобальный минус. Тексту порой не хватает «прозрачности». Чрезмерно запутанный сюжет. Дойдя до финала, не сразу поймешь, правильно ли понял замысел автора. И тогда нужно возвращаться на первую страницу. Но не каждый будет перечитывать. Большинство пожмет плечами и навсегда отложит книгу.

!осторожно! возможно, это спам

пометить сообщение как спам?

Да/нет

Евгения Малышко

Посеянное пламя

Герои книг жанра альтернативной истории – это чаще всего неординарные, яркие, сильные, образованные люди. За свою жизнь они успевают прожить, пережить и перечувствовать столько, сколько в обычных обстоятельствах одному человеку не дается. Быть может, именно эта возможность примерить на себя не одну, а несколько судеб, попробовать свои силы в самых разнообразных ситуациях и привлекает к жанру внимание все большего числа читателей?

Но только ли в этом дело? Что нужно, дабы из семени заинтересованности взошли ростки настоящего интереса, искренней увлеченности?

«Семена огня», вышедшие в 2013 году, стали восемнадцатой книгой в основной, хотя и не единственной, серии Владимира Свержина, носящей название «Институт Экспериментальной Истории». И хотя сейчас уже известно, что в конце года свет увидела следующая книга – «Корни огня», ниже речь пойдет о «Семенах огня» как о самостоятельном, законченном произведении.

Все книги данной серии, за редким исключением, объединены не сюжетом, а основными действующими лицами. Но и это – с некоторой оговоркой. На мой взгляд, основным стержнем, красной нитью через всю серию проходит, скорее, подход автора к раскрытию сюжета, выбору героев, а также времени и места действия. Неким «скрепляющим раствором» являются не одни и те же герои или образы, а идеи и методы раскрытия авторского замысла.

Впрочем, обо всем по порядку.

Герои Владимира Свержина – это рыцари без страха и упрека, рыцари плаща и кинжала (меча и палаша, лука и арбалета, копья и моргенштерна…). Проще говоря, сотрудники Института Экспериментальной Истории. Этот закрытый институт, находящийся где-то в предместьях Лондона, занимается предотвращением разного рода глобальных мировых проблем в сопредельных мирах. В мирах, где развитие истории пошло чуть по иному, отличающемуся от нашего, сценарию. Правда, чаще всего оказывается, что жители того или иного мира, куда Институт направляет своих лучших специалистов, вовсе не рады вмешательству со стороны: каждый имеет право на свой путь развития, каждый имеет право учиться на собственных ошибках. И если не руководство, то оперативники вынуждены с этим считаться.

Сотрудников Института Экспериментальной Истории – бо́льшую часть своей жизни отсутствующих в нашем мире – можно было бы назвать преемниками всем известного героя братьев Стругацких – Руматы Эсторского. Пожалуй, это первое закономерно приходящее на ум сравнение. Однако, на мой взгляд, герои Владимира Свержина давно переросли и своего предшественника, и задачи, поставленные перед благородным доном Руматой Аркадием и Борисом Стругацкими. Переросли просто потому, что герой «Трудно быть богом» был первым, и перед ним стояла задача наблюдать и изучать. Но, как мы видели, равнодушно наблюдать, не вмешиваясь, – трудно. Невозможно.

Герои книг Владимира Свержина не могут не задавать себе вопрос: а какое право имеют они вмешиваться в ход истории? Кто они для этих людей, этого конкретного мира? Боги? Пророки?.. Но каждый раз, переступая границы нового мира, они становятся его частью. Начинают жить, действовать по его законам, стремятся придерживаться не институтских инструкций, а общечеловеческой морали и простой логики событий.

Одним из сквозных героев серии является Сергей Лисиченко, неподражаемый Лис, предстающий перед читателями «Семян огня» в дважды непривычной роли. Во-первых, в одиночестве, без Вальдара Камдила – верного и неизменного напарника, на которого можно было оставить глобальные мировые проблемы, а самому тем временем заняться решением (и созданием) проблем более приземленных. А во-вторых, в качестве наставника для «юного пополнения» – новых оперативников Института. Следовательно, Лис должен растерять половину своей бесшабашности, распрощаться с авантюрами, сменить амплуа рубахи (или рубаки?) – парня на что-то более серьезное… Должен бы. Но Лис не был бы Лисом, а Владимир Свержин – создателем этого полюбившегося всем образа, если бы все произошло, как того требует логика.

Но, пожалуй, следует отвлечься от фигуры всем давно знакомой, пусть и раскрывшейся с непривычной стороны, и познакомиться с героями совершенно новыми. Их – трое.