Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Число зверя

Компьютер не ответил. Харшоу ждал. Наконец Минерва нерешительно произнесла:

— Доктор Джубал, Фина не виновата. Но в нее заложена этическая программа, такая же строгая, как и у Беспристрастного Свидетеля. Вы можете не беспокоиться.

— Минерва, — перебил ее Лазарус, — перестань морочить нам голову. Ты хочешь сказать, что Фина читает мысли?

— Я хочу сказать, что она ничего не может с этим поделать, сэр! Большой компьютер с развитой системой интерфейсов невозможно полностью экранировать от излучений мозга. Ради самосохранения, чтобы избежать путаницы, она должна как-то их сортировать. Через несколько квадриллионов наносекунд она обнаруживает, что читает их, как будто все это напечатано крупными буквами, — так маленькие дети начинают понимать язык, слушая, как на нем говорят.

— Доктор Харшоу, — сказал Лазарус официальным тоном, — я не подозревал, что по моей вине вам может грозить такое. Я приму все необходимые меры, чтобы исправить положение. А пока надеюсь, что вы примете мои пристыженные извинения и поверите в искренность моих намерений.

— Лейф, не относитесь к себе с такой отвратительной серьезностью.

— Прошу прощения?

— Тут две милые девушки — одна из плоти, другая наоборот. Даны категорические заверенияг что никто ничего плохого не имел в виду и что это неизбежно. Могу добавить свои столь же категорические заверения, что я перестал стыдиться своих грехов лет пятьдесят назад. Пусть кто угодно читает мои мысли: моя жизнь — открытая книга… которую следовало бы запретить и изъять. А пока что я вижу здесь возможность делового сотрудничества. Я выдумываю сюжеты для рассказов, но больше не даю себе труда сочинять их — вместо этого Фина извлекает их из моего мозга во время сна. Минерва берет на себя грязную работу — руководство. Делим все на троих. Как, девочки?

— Мне деньги не нужны, я — компьютер.

— А я ничего не понимаю в бизнесе! — возразила Минерва.

— Научишься, — заверил ее Джубал. — Поговори с Энн. Фина, не изображай из себя дурочку. Не пройдет и трех квинтиллионов наносекунд, а может быть, и меньше, как тебе понадобятся новые платья или не знаю что. Ты будешь только рада, что твоя сестра Минерва сберегла и выгодно вложила твою долю добычи.

— Минерва, — добавил Лазарус, — кроме Энн, поговори еще с Дити. Не с Хильдой: она научит тебя, как сделать еще больше денег, но при этом заграбастает контрольный пакет. А теперь надо поторапливаться — Хэйзел ждет нас.

— А у меня в горле пересохло, — согласился Харшоу. — Что вы там говорили про докторские степени?

— Ах да, — Лазарус снова принялся просматривать на ходу распечатки. — Оказывается, докторская степень так обычна в моем списке почетных гостей, что о ней не стоит и говорить. Смотрите: Азимов, Бенфорд, Биггл, Боун, Броксон, Ганн, Джиблетт, Дойл, Дорозин, Дуглас, Дьюла, Киплинг, Каргрейвз, Кондо, Костер, Лэтем, Мак-Рэй, Мартин, Мотт, Норс, Оберхелмен, Пассовой, Пинеро, Пурнель, Прохода, Ричардсон, Ротмен, Саган, Скортия, Слотер, Смит, Стоун — обе: и Хэйзел, и Эдит, — Тэйн, Уотсон, Уильямсон, Форвард, Фу, Хартуэлл, Харшоу, Хедрик, Хойл, Хэйкок, Чейтер, Челленджер, Шмидт, Шеффилд. Там их еще много — это только дополнительный список. А вот самая хитрая пара доков: док Хартуэлл и док Бенфорд прибывают завтра и таким способом избавятся от необходимости сидеть на нудном вступительном заседании; очевидно, они не новички на съездах. Джубал, почему так получается, что докладчик, который знает меньше всех, говорит дольше всех?

— А это следствие Дирака из Закона Мэрфи. Но, Лазарус, если судить по этой программе, вы не только пригласили критиков, но и гарантировали им обслуживание по первой категории. Могу я спросить почему? Я ничего не имею против того, чтобы пообедать вместе с издателями — с большинством издателей. Издатели тоже имеют право на существование, хотя я и не хотел бы, чтобы моя сестра вышла замуж за издателя. Но это, по-моему, крайность.

Вместо ответа Лазарус спросил:

— А куда делась Минерва?

— Мы заканчиваем с дядюшкой Тобайясом, — отозвалась Афина. — Она скоро придет. Галахаду я сказала.

— Спасибо, Фина. Джубал, где сейчас все это — два бластера, три шоколадки?

— Лейф, я заметил, что перед этим она отдыхала на дне бассейна. Здесь в последнее время не появлялся один молодой человек по имени Майк?

— Ваш приемный сын? Этот проповедник с Марса? Нет. Во всяком случае, я так думаю.

— Я многому от него научился, и в том числе — что не стоит задумываться над тем, чего не можешь объяснить: надо просто принимать это как факт. Но мы говорили о критиках. Я спросил, почему вы их балуете?

Они прошли вдоль всего атриума старого, южного крыла, прежде чем Лазарус ответил:

— Джубал, представьте себе, что я не пригласил бы сюда критиков. Что произошло бы тогда?

— Ох! Они наползли бы из всех щелей.

— Так вот, вместо этого я разослал им приглашения. И предоставил роскошную гостиную с множеством пишущих машинок. Замечательный интерьер, вы должны его увидеть. Попросите Афину вам показать — только не ходите туда сами: вы же не критик. Проверять пропуска при входе будет мистер Хоуг[82] — мимо него не проскользнет ни один рецензент. А вы лучше и не пробуйте.

— Да я скорее умру!

— Нет, это там вы скорее умрете. Держитесь оттуда подальше. Там висит большая вывеска, и эта гостиная помечена на плане, а Хоуга вы можете узнать по чопорному виду и грязным ногтям. Обратите внимание на лестницу, которая туда ведет: ведь критики выше нас всех. Там тринадцать ступенек.

— Тринадцать? Лейф, не иначе как это неспроста.

Лазарус пожал плечами:

— Не знаю, входило ли это в замысел архитектора. Проектировал ее Мебиус Торас, вы его знаете?

— Хм-м-м… Он с Марса?

— Да, но не с вашего Марса и не с моего. Из другой вселенной, очень любопытной. С Барсума. Мебиус — придворный математик Господина и проявил большой интерес к этому заказу, потому что помнит, как самозваные «критики» обходились с Эдгаром Берроузом. Я сказал вам, что Мебиус — тополог?

— Нет.

— Вероятно, один из лучших. Попасть во вселенную Эдгара Берроуза не труднее, чем в любую другую, и Марс там находится на своей обычной орбите. Но это не значит, что вы обнаружите там Веселых Зеленых Гигантов и ослепительных краснокожих принцесс, одетых только в драгоценности. Если у вас не будет специального приглашения, вы увидите там лишь потемкинскую деревню — иллюзию, подогнанную под ваши подсознательные желания. Джубал, изнутри гостиная для критиков представляет собой что-то вроде бутылки Клейна — так мне говорили, я там ни разу не был. Это не сразу заметно — в чем вы убедитесь, когда Фина покажет вам ее на экране: интерьер там оформлял величайший художник. Эсхер.