Дональд Кингсбери - Психоисторический кризис

Петуния искоса посмотрела на него.

— Так ты не уехала, не послушалась его совета?

— Нет… Я не уехала. Нарушила приказ — и теперь никто у нас даже не знает, что с ним случилось. Но я просто не могла бросить его! Только у меня есть контакт с его памом. Я могу найти его в любой точке планеты — мамочкина работа. Вот почему я ошивалась возле ригоновского бистро. Но я не могу найти его самого! Только пам…

— Пам ты уже нашла.

— Ты должен мне помочь. А то как ему убежать от полиции без пама! И это приказ! Не бойся, когда мы найдем его, моя семья даст тебе такой пам, о каком ты даже не мечтал! Я обещаю!

— Он умер, Петуния.

— Нет! Не может быть! Откуда ты знаешь?

— Мне сказал Ригон.

Он услышал рыдания.

— А я… хотела… хотела вернуть… ему обратно его пам. — Она заплакала в голос. Эрон попытался обнять ее, но Петуния оттолкнула его. — Оставь меня в покое! Уходи!

— Он был больше, чем наставник? Это был твой друг?

— Да. Мой отец . — Она замолчала, лишь иногда всхлипывая. Эрон тоже молчал — ему было о чем подумать. Он был рабом дочери призрака. Наконец она сухо сказала: — Пойдем!

Они осторожно, пока никто не смотрел, выбрались из кита, притворяясь, что рассматривают его. Потом набрели на ресторанчик с морской пищей. При всем изобилии живой рыбы вокруг, отметил Эрон, им все равно подавали продукты из репликатора. Дешевле сделать рыбу из мусора, чем вырастить живую, и кроме того, можно не включать в шаблон кости и хвост! Репликатор вполне способен воспроизвести вкус рыбы, но никак не живой организм.

— Плачу я, — властно распорядилась Петуния. — У меня есть счет, за которым они не смогут проследить. Эрон Оуза должен исчезнуть. И не смотри так постно. Это мой отец — не твой.

Мой призрак , — подумал Эрон.

— Как же мне называть его?

— Его звали Хиранимус Скоджил, но не смей произносить это имя.

Поглощая нежное филе, приготовленное из отбросов Светлого Разума, Петуния рассказала свою историю до конца.

— Мама страшно боялась, когда он брал меня с собой. А мы были вместе везде — никто ведь не заподозрит отца с ребенком. Поэтому она немножко подправила его пам — добавила к психозонду несколько клоуновских боковых контуров, чтобы он больше беспокоился обо мне. Это было, когда я еще не разбиралась в электронике. Мамочка у меня колдунья! Если ты думаешь, что я так уж здорово все умею, то зря. Я только откалибровала то, что там уже было. Отец так и не узнал, что он мой раб, потому что и без того любил меня. Не то что ты! — презрительно добавила она.

— Рыба просто восхитительная, спасибо за завтрак. Приятно ничего не делать в такое славное утро, — ответил Эрон. — Но все-таки нам нужен план!

— Ладно, сдаюсь. Придется и в самом деле менять планы.

Однако это были по-прежнему ее планы, и она вовсе не собиралась посвящать в них Эрона. Целый час после этого они молчали. Остатки завтрака исчезли. Наконец Петуния призналась, что зашла в тупик.

— Не знаю, что теперь делать.

Она повесила голову и зябко прижалась к Эрону. Видно было, что она нисколько не опасается своего раба.

— Могу я посоветовать? — с надеждой спросил он.

— Нет, мы попросим помощи у его пама: папочка умный, а ты калека. Я не вижу другого выхода.

— Послушай, девочка, у меня нет доступа к личным областям памяти твоего отца. Все, что я могу, это писать поверх его данных, фактически отрезать от него кусок за куском. Но тогда со временем от него ничего не останется — даже лучшие программы восстановления не помогут.

— Но ведь он там, и он продолжает думать! Он может видеть твоими глазами и слышать твоими ушами!

— И не может усвоить ничего из этой информации, потому что у нас разные коды. Он видит только вспышки и слышит шум.

— Нам обязательно надо поговорить с отцом! — воскликнула она. — У него есть здесь свои люди, а я никого не знаю.

Эрон ощутил приступ жалости к ней — и к себе заодно, ведь он был ее пленником.

— У меня тоже есть свои люди. Позволь мне связаться с ними!

— Нет! Я не верю тебе! И в твоем паме мой отец! Ты преступник.

— Петуния, я предлагаю договор. Ты позволишь мне послать сообщение по поводу моих профессиональных дел, а в обмен я обещаю, что буду очень стараться вступить в контакт с твоим отцом. Когда-то я был специалистом по ментальной технике Зеноли — это может помочь. Теперь, с памом, я могу все это использовать.

— Ты будешь стараться, потому что я тебе прикажу!

— Деточка, пойми — есть небольшая разница между рабом-союзником и рабом-врагом! А в нашем случае эта разница решает все! Ты требуешь, чтобы я сделал то, что никому раньше не удавалось. Если я буду хотеть, у нас может получиться. Если меня заставлять, мы будем стараться до бесконечности.

Она немного подумала.

— Я прочитаю сообщение и сама заплачу за него!

— Нам нужен портативный приемник, который нельзя запеленговать. Самая дешевая модель. И надежное место, где его спрятать.

— Нам не нужно ничего покупать. Положись на меня. Я учусь на тайного агента — вот почему я оказалась здесь. Просто он не думал, что эта миссия будет опасной.

Послание Эрона неизвестной почитательнице гласило:

Уважаемая незнакомка в широкополой шляпе с перьями! Мне во что бы то ни стало нужна копия той монографии, которую Вы так удачно спасли. Если текст еще существует, вышлите его с персональной капсулой. Вот мой код для тайной доставки. Эрон Оуза.

—  И никаких фокусов! — предупредила Петуния. — А то я прикажу паму вскипятить твои мозги!

L

РАЗГОВОР С ПРИЗРАКОМ

ГОД 14810-й

Во время битвы солдат Зеноли должен отрешиться от всех предшествующих мыслей и чувств, поскольку они неизменно нарушают баланс защиты и нападения. Они убьют тебя. Активные предубеждения убьют тебя. Настойчивые намерения убьют тебя. Старые чувства, обиды, недовольство, гнев, ненависть, любовь, энтузиазм убьют тебя.

Солдат, который вступает в битву, ненавидя противника, с самого начала обречен на поражение — его ненависть ослепит его и подставит под удар, который убьет его, или ослепит и отнимет у него победу. Солдат, который боится своего врага, обречен. Солдат, который любит своего врага, обречен. Солдат, который думает о своем враге, обречен.

В момент битвы солдат Зеноли уравновешен, лишен инерции, готов действовать в любом направлении — как мраморный шарик на вершине гладкого многомерного холма.

Чтобы ПО ЖЕЛАНИЮ достичь такого нулевого состояния сознания, рекомендуются следующие восемнадцать упражнений с мозговым памом…

Стараясь выбирать окольные пути, они добрались до самого странного и пугающего места, какое Эрон когда-либо видел. С крыши Светлого Разума вид открывался ошеломляющий. Это был невероятных размеров провал, за которым отливали металлическим блеском далекие Кориандровые горы, покрытые многослойной коростой городских построек. Великое землетрясение не смогло бы произвести таких разрушений и тем более убить сто восемьдесят тысяч человек, не будь это старый сектор Первой империи, сохранившийся при перестройке планеты Братством. Небольшие повреждения конструкций еще во времена Опустошения, не замеченные в общей лихорадке строительства, сыграли свою роковую роль при первом же крупном землетрясении.