Ольга Елисеева - Дерианур - море света

Оба чуть дольше, чем следовало задержали пальцы друг друга, передавая волан. Вся сцена сопровождалась легким хихиканьем и перемигиванием собравшихся.

-- Кто это? - Спросила Екатерина, как зачарованная глядя на маленький спектакль за окном.

-- Графиня Елена Куракина, -- лениво ответила Брюс. - Разве ты ее не узнаешь?

-- Да нет же, я о нем.

-- А?! - Лукаво засмеялась Прасковья Александровна. - Попала?

-- Что попало?

-- Что, что? Стрела амура! - Обозлилась графиня. - Посмотри, разве не хорош?

-- Хорош, - кисло согласилась великая княгиня, для которой весь мир имел лицо Стася и носил его священное имя. - Хорош, ну и что ж с того? Мало ли на свете пригожих людей?

-- Ах, не скажи, - покачала головой Брюс. - Согласись, что такого ты никогда еще не видела.

Като вынуждена была согласиться, что неизвестный преображенец действительно писанный красавец. Но вот беда - все военные казались ей на одно лицо, как расписные деревянные фигурки солдат ее мужа: менялись только мундиры. Поэтому при виде живых людей у великой княгини тоже сводило скулы от тоски.

-- Ну и как же зовут вашего нового Париса? - Насмешливо осведомилась она, разглядывая фигуру Куракиной, уже возвращавшейся на свое прежнее место.

-- Пожалуй, не Парис, а Гектор, - поправила Брюс. - Это Григорий Орлов, лейтенант Преображенского полка. Он служит адъютантом у Петра Шувалова и поэтому часто посещает двор. Наши дуры от него без ума.

Возвращаясь на скамейку, Орлов поднял голову, и графиня, немедленно стукнув пальцами по стеклу, чтоб привлечь его внимание, послала красавцу-преображенцу воздушный поцелуй. Като едва успела юркнуть за занавеску, чтоб не оказаться на виду у незнакомого человека с зареванным лицом. Офицер тоже ответил графине воздушным поцелуем.

-- Так он твой любовник или Куракиной? - С легким раздражением осведомилась великая княгиня, глядя вслед удаляющейся рослой фигуре.

-- Был мой, -- беспечно ответила Прасковья Александровна, -- сейчас Курагиной, а будет твоим.

-- С чего это ты взяла? - Глаза цесаревны сузились. Она давно поняла, к чему клонит подруга. Идея обзавестись новым романом в отместку Станиславу, хотя и приходила ей со зла в голову, казалась глупой, грустной и совсем ненужной. - Парас, я так устала, -- прошептала она, -- право же, скучно.

-- Вот он тебя и развлечет, - победно заявила графиня. - Сама же говоришь, что хочешь забыть Понятовского, чтоб как ножом отрезало.

-- Ах, Парас, я не то имела ввиду, - Екатерина вернулась к дивану, взяла с круглого малахитового столика кувшин с водой и налила себе стакан. - Я бы всю жизнь свою забыла, если б было можно, и себя саму тоже.

-- Я и говорю, -- Прасковья Александровна села рядом с Като на диван и нежно обняла ее. - С ним забудешь, кто ты есть и как тебя зовут. После него покажется, что твой трусливый Стась - тьфу и растереть, - черный атласный башмачок графини с силой заскользил по паркету, уничтожая воображаемый плевок.

"Как у нее все просто," - великая княгиня грустно улыбнулась.

-- Так никто не умеет, моя милая, -- вслух сказала она, освобождаясь от изящных рук Брюс, - чтоб голова не думала, а память спала.

-- Так, как он, действительно никто не умеет, - с достоинством подчеркнула графиня. - Уж мне-то ты можешь поверить! Не даром все наши курицы из-за него с ума посходили. Только и ждут, чтоб "душка Гри Гри" в их сторону глаза скосил. А глаза у него... Ах, Като, я таких васильков даже в детстве во ржи не видела!

-- "Все прекраснейшие дамы

Благородные девицы

Лишь о нем одном вздыхают..." -- задумчиво продекламировала великая княгиня.

-- Что это?

-- Кретьен де Труа, французский поэт XIII века, ты не знаешь, протянула Като.

-- Ах, какие мы образованные! - Фыркнула Брюс. - Сколько книг мы читаем! Скоро все полки обломятся. Ну так решай. -- Ее зеленые глазищи уставились в уже начавшее бледнеть после недавнего плача лицо подруги. - Я ведь никогда не предлагаю тебе того, что ты сама уже не хотела бы сделать. Я просто знаю: как, где и с кем.

Като усмехнулась. Парас видела ее насквозь и, кажется, думала, что знает лучше нее самой. Зачем разочаровывать хорошего человека?

-- Через неделю в Петергофе маскарад, - невинным голосом сообщила графиня. - Так я привезу его?

Дни медленно теряли тепло, и, ловя бабье лето, двор задержался за городом дольше обычного. Гришан редко бывал дома, он неожиданно для всех получил должность адъютанта при президенте военной коллегии, генерале-фельдмаршале Петре Ивановиче Шувалове, который инспектировал Преображенский полк и обратил внимание на рослого расторопного лейтенанта. У Орлова оказалось уйма обязанностей, и он почти все время проводил то в коллегии, то в разъездах по летним военным лагерям.

Однажды в полдень Григорий пришел домой после дежурства во дворце. Он сел на окно, мечтательно вздохнул и взъерошил свои нестриженые кудри.

-- Что это у тебя на пальце? -- Спросил Алексей, вошедший в это время в комнату.

-- А-а. - Григорий спрятал руку за спину и глупо заулыбался.

-- Покажь. Покажь. - Алехан схватил брата за запястье и вывернул руку.

На мизинце у Григория поблескивал золотой перстень с рубином.

Явился Иван.

-- Сила, - обрадовался он. - теперь мы месяц обжираться можем.

-- Отдай, - Григорий вывернулся. - Вот еще! Это мне... мое... подарок.

-- С ума сошел, - возмутился Иван. - В доме на четверых мужиков целых сапог нет, а он дурака корчит. Алексей, Федька!

Не успел Потемкин глазом моргнуть, как трое братьев завалили Григория на пол и стянули с отчаянно отбивавшейся руки вожделенный залог месячного благополучия.

-- Федька, дуй к ювелиру на Английскую набережную. На обратном пути зайди с деньгами к сапожнику, да в лавку, в лавку загляни, купи чего-нибудь пожрать! -- Крикнул Иван.

-- И выпить, - ехидно добавил Алексей.

Все разошлись. Гришан лежал на полу без движения. Потемкин наклонился над ним.

-- Гриш, ты чего? Тебе больно?

Орлов только заскрипел зубами.

Потемкин жалостливо погладил его по плечу.

-- Силы моей больше нет жить с этими скотами. Изведу я себя, Гришка. Потоплюсь сейчас пойду хоть на Мойку, - он повернул к Потемкину бледное осунувшееся лицо, губы его дрожали, и глаза были не хороши.

К слову сказать, женщины часто дарили Григорию разные мелочи, и он обычно без сожаления расставался с ними.

-- Полно тебе убиваться. Не в первый, не в последний раз.

-- Ненавижу. - Орлов сел. - Всех ненавижу. И ты тоже с ними за одно. Го-осподи-и! -- Он закрыл лицо руками и стал раскачиваться из стороны в сторону.

Потемкин даже испугался, не повредился ли его друг в рассудке. Он крепко взял его за плечи и с силой тряхнул.

-- Ты будешь отвечать, что с тобой приключилось, или нет?