Александр Холин - Последнее начало

— Наверное, у меня что-то с головой или с памятью, — Рада приподнялась на медицинском ложе и села, свесив ноги. — Ведь вы говорите, что в зоне без кислородной маски никто не выживет. Может, я какая-то не такая? Или я не права?

— Возможно, — кивнула её собеседница. — Феникс — мифическая птица счастья, возникающая из пепла. А белая омела, это… собственно, что это я, — одёрнула себя Валлиса. — Послушайте лучше, как ветвь омелы описывает Вергилий.

Девушка почти не глядя, вытащила с полки книжку и открыла на нужной странице: «Если омела белая, словно жёлтая увядшая ветвь в печальном лесу, была предназначена вместить в себя источник огня, то мог ли одинокий странник, блуждающий во мраке преисподней, найти себе лучшего спутника, нежели ветвь, которая служила бы лампадой его стопам, лозой и жезлом его рукам? Вооружившись ею, он мог бы смело противостоять жутким призракам, повстречавшимся ему на пути во время опасного путешествия».

— Теперь ясно?

— Ясно, — неуверенно кивнула Рада.

— Тяжёлый случай, — хмыкнула Валлиса.

— Я поняла: тот, про которого упоминает Вергилий, посетил потусторонний мир, и защитой ему служила ветка омелы?

— Так-то оно так, — согласилась Валлиса. — Да кто знает, какой из наших миров потусторонний. Погуляв по зонам, я слишком над многими вещами стала задумываться. Признаться, ко многому я раньше относилась, как к чему-то ненужному, неинтересному. Оказывается всё в мире немного не так, как нам постоянно диктуют и чему нас учат с детства. Вот вы, вероятно, не будете возражать, что каждый из людей достоин смерти, то есть, не достоин бессмертия. И каждый может умереть в любой момент, но далеко не все могут жить, чувствовать жизнь и обучить душу принимать счастье. Я почему-то подозреваю, что жильцы зон знают то, чего никогда не будет дано остальному миру и на что пока не способны живущие во внешнем мире. Недаром ведь человеческий мозг работает только на восемь процентов из ста возможных!

— Это в порядке вещей, — кивнула Рада. — Любой человек, находясь в зоне, начинает мыслить по-иному. Коснувшись царства мистики нельзя не превратиться в мистического философа и не понять Триединства, Сотворившего этот мир.

— Триединство? — недоверчиво пожала плечами Валлиса. — Это, наверное, что-то выше моего понятия.

— Его ещё называют Троемудрием, — не сдавалась Рада. — Это наука, пронесённая человечеством через века, состоит из символизма, философии и мистики. Собственно, православие тоже состоит из этих же ипостасей, из этих духоносных скрижалей — Отец, Сын и Святой Дух.

— Вы разбираетесь в религиях? — удивилась Валлиса.

— Да-да, — кивнула её собеседница. — В разных, если не сказать, во всех. Без понятия человеческого пути не придёт понятие Троемудрия. По мнению многих скептиков, нельзя никогда сравнивать Троицу ни с чем другим. А как же без этого сравнения? Ведь Бог не представляет ничего сверхъестественного для человека, но учит его преодолению явлений природы. Это преодоление, неуловимое поначалу для грубых физических чувств человека, должно превратиться для любого в родственное — это переплетение в жгут видимого с гранью невидимого. Примерно так же обвивается повилика вокруг цветка.

Любому человеку, начиная с самого дня рождения, бывает очень трудно, а иногда и невозможно понять реальность невидимого. Но для Высшего духовного сознания наши физические ощущения кажутся такими же несуществующими, призрачными, нереальными. А соединение физического тела с душой возможно только с помощью Духа Святого. Вот тогда соединяется символизм, философия и мистика. Если мы возвратимся к нашим вечным началам, то увидим природу, объяснимую законами разума, а законы жизни познаются с изучением души. Sor lemahla haschar — возвратись, певец, к началу, как говорили древние. И тогда вы познаете Духа Святого, и сознание изменится. Ведь не всё так на земле просто, как преподносится. Часто люди поражаются, узнав, что правда и ложь вдруг поменялись местами и что новорождённое мнение большинства или меньшинства уже вовек неизменимо. Неизменимо? Уже? Вот и возвратись к началу, чтобы увидеть основание то ли правды, то ли лжи. Лишь тогда можно понять, что чёрных ангелов не бывает, и что каждый человек склонен выращивать эту черноту в душе своей.

— Ну, дела! — повторила Валлиса. — Тяжёлый случай. И вы после этого будете утверждать про непорядок в голове?

Рада не стала возражать, хотя возразить было нечего. Во всяком случае, сейчас она встретила собеседницу, которой было интересно знать духовную историю человечества. С момента встречи Валлиса непроизвольно чувствовала зарождающуюся непроизвольную симпатию к новой знакомой. Что против этого могут значить все другие, пусть даже очень важные, очень нужные мировые проблемы?

Человек приходит в мир только однажды, и только однажды ему предоставляется возможность понять себя и понять ближнего. Если это произошло, человек обретает удивительные возможности, способности, получает фактическую власть над решением вселенских и частных проблем. Если же время упущено, то существует народное выражение: сколько ни догоняй, а пролетевший из будущего в прошлое товарняк покажет заманчивый недостижимый хвост, то есть ждать и ожидать чего-то не возбраняется, а упущенного не возвратить.

То же самое чувствовали по отношению друг к другу девушки. Ведь ничего в этом мире не происходит просто так. И, если выпала судьба встретиться на изломе времён, значит тем самым можно помочь друг другу выбрать путеводную звезду. Её приходится выбирать каждый день, каждую ночь и воистину счастлив тот, у кого есть своя звезда. Единственная.

Валлису от излишней откровенности сдерживало только то, что по жизни любая женщина — очень осторожное существо. Это не значит, что обмануть никого из женщин нельзя. Вовсе нет. Но принять безоговорочно свалившуюся ниоткуда истину?! А истина ли это?

— Я с удовольствием послушала вас, — Рада пыталась и себе, и новой знакомой объяснить возникшее между ними духовное дополнение. — Действительно с удовольствием, потому что многие вещи, которые для вас являются просто обыденными, для меня — новость. И любопытная новость. Я уже говорила, что не помню прошлого, не помню, как оказалась в зоне, хотя для вас — это зона! Это явление! А по мне так всё обычно и не может быть другим. Вероятно, я другого ещё не видела или забыла. Но здесь приходит знание. В этом я убедилась только что.

— Как же так? — глаза Валлисы заблестели любопытством. — Знание ниоткуда? Или какие-то откровения Всевышнего?

— Всё гораздо проще, — Рада лукаво улыбнулась. — Вы подробнейшим образом объяснили символику изображения, которую я не знаю, но скромно умолчали о сопровождающих рисунок надписях.