Александр Холин - Последнее начало

— Святой есть Бог, Отец Вселенной. Свят Бог, чья воля исполняется Его собственными силами. Свят Бог, который желает быть известным и который известен тем, кто принадлежит Ему. Я верую в Тебя и свидетельствую о Тебе. Я иду к жизни и свету. О Отче, благословен будь; человек, принадлежащий Тебе, желает разделить Твою святость, ибо Ты дал ему в этом полную власть. [24] Хвалебная и славимая песнь Поймандра, не правда ли? И можно было бы поверить в молитву, если б жертвой, возносимой Богу, не были вы сами.

— Я?!

— Вы. Конечно вы, — не смущаясь, подтвердил Сен-Жермен. — Разве не посещала вашу голову мысль: откуда это всё? Зачем это всё? Почему я здесь?

— Да. Но я думала, всё прояснится, — возразила девушка. — Я надеялась, что в каждом отдельном случае должен быть какой-то логический конец.

— Равви принёс вас в жертву! — отрезал Сен-Жермен. — Правда, не кровавую. Всё хорошо закончится. Или почти хорошо. Думайте в будущем кому верить и не бойтесь упасть. Это я к тому, что вы ухватились за алтарный выступ, будто упасть готовы. Неужели беседа со мной так подействовала?

Девушка только при этих словах обратила внимание, что стоит, вцепившись в края треугольного алтаря побелевшими от хватки руками. В ту же секунду она почувствовала удар током, исходящий от мраморной алтарной плиты. Боль по рукам поползла вверх и скоро достигла головы. Девушка уже ничего не видела перед собой — ни комнаты, ни собеседника, ни треугольной мраморной тумбы — только боль, накатывающаяся клубами смрадного дыма, только ужас от прошлого и страх перед будущим. Но будущее уже не могло избавить её от памяти боли. Она легко возвращалась в экстремальных ситуациях к своему внутреннему «я», заглушая мысли, чувства, интуицию. Только не всегда. И такие вот «невсегдашние» ситуации были, как непредсказуемое нечто, от которого так просто не избавишься.

Валлиса вспомнила приключение юности именно сейчас, поскольку увидела недалеко от них прилепившуюся к вздыбившимся над землёй торосам девушку. Девушку без скафандра! И даже без кислородной маски. Та стояла, с такой же силой цепляясь за каменную глыбу, очень похожую на треугольный каменный алтарь, будто боялась упасть. Неизвестно, болела ли в сей момент у неё голова, но к Валлисе мигом вернулось неприятное воспоминанье. Она попыталась даже потереть виски, что через гермошлём сделать было всё-таки невозможно. — Валлиса, Валлиса! Гляди! — раздался в наушниках скрипучий голос одного из спутников. — Что случилось, Макшерип? — голос Валлисы тоже был очень похож на жестяной, скрип по стеклу гермошлёма.

Тот молча показал на девушку, стоящую в тени тороса, а другой рукой взял оружие наизготовку. На всякий случай. Вся команда топталась на месте, ожидая принятия решения.

— Спасибо, Макшерип. Я её уже заметила, — кивнула Валлиса. — Только как она умудрилась остаться в живых без скафандра? Может, она манок, словно резиновая утка у охотников?

Тем не менее, Валлиса и Макшерип пошли осторожно на сближение к притаившейся в скалах девушке. Остальные четверо остались на месте и также взяли оружие наизготовку. Вскоре Валлиса со своим провожатым разглядели молодую красивую женщину с лихорадочно блестящими глазами, тело которой едва прикрывали живописные лохмотья. Она безучастно наблюдала за приближающимся к ней оскафандренным путешественникам, но не выпускала из рук спасительную глыбу бетона.

— Валлиса, она живая, — снова заскрипел в наушниках Макшерип.

— Вижу, не слепая. Помоги-ка ей лучше.

Но, несмотря на свою недюжинную силу, Макшерипу не сразу удалось оторвать девушку от тороса. На руках у мулата она казалась крохотной малюткой Барби.

— Не раздави её, медведь, — Валлиса легонько и даже чуть ревниво шлёпнула своего спутника по плечу. — Идём в убежище номер шесть. Это самое близкое отсюда.

Однако Макшерип не сразу отреагировал на приказание. Пока он отрывал девушку от скалы, у неё с руки сорвался металлический браслет, и выскользнула из волос длинная заколка. Сгребя девушку в могучие лапы, мулат рукавицей легко поддел свалившееся украшение, и попытался нацепить девушке на руку, но чуть замешкался, разглядывая что-то на её запястье.

Видимо, увиденное оказалось столь интересным, что Макшерип застыл, будто открыв рот, не отпуская руки девушки. Это спасённой явно не понравилось.

Девушка силком вырвала из рукавицы мулата свой браслет с камешками и защёлкнула его на запястье. Пока они разбирались с браслетом, Валлиса подняла заколку, больше походившую на маленький дамский кинжал с волнообразной ручкой, изображающей пляску живого пламени, и помогла девушке воткнуть её в причёску. 

Глава 5

Третий Рим! Третий Рим! Как ты изменился за каких-то несколько десятков лет! Да если бы только город! Вся земля изменилась. Всё человечество. То ли на изломе времён подстерегает цивилизацию проказа, сулящая исчезновение, то ли изнутри больны люди — кто может ответить на этот вопрос, кто поставит правильный диагноз?

Четырнадцать зон. Четырнадцать лучей Вифлеемской звезды. А звезда ли это? Обновление ли плоти человеческой? Сомнамбулистическое состояние разума разрушается. Новые существа мыслят по-новому.

Но не тоже ли самое говорили о себе все еретики, народники, революционеры? Между тем, ни одна ещё из ересей или революций не разродилась истиной.

Хотя сама истина возникает исключительно как ересь, а умирает как пошлая банальность. От этого никуда не денешься. И у каждого человека своя истина. У команды из шести человек тоже была своя истина. О путешествиях по зонам знал уже весь цивилизованный мир. А как же: с появлением зон многие пытались пуститься в разведку, может, за славой, может, за наживой, может, просто из любопытства. Только никто из живущих во внешнем мире никого из этих доморощенных исследователей больше в живых не встречал. Ещё апостол Павел в достопамятные времена говорил, что всё-де мне позволительно, но не всё полезно. Забыл человек мудрые слова. Вернее, оставил для себя только первую часть фразы, и планета отомстила ему. Как собака стряхивает с себя надоедливых и кусачих блох, освобождается она от человека и многотрудной деятельности его. А в зоны не лезь, не для тебя создавались. Стоит ли удивляться болезни планеты, которая и не болезнь вовсе — выздоровление! И не язвы появились на теле планеты. Скорее всего, новая кожа нарастает. Что сулит будущее, что пророчит? Кто знает: к какой развязке приведёт битва? когда она состоится? и какое ожидается будущее?

Существующие с начала времён глубочайшие природные законы сохранения и роста требуют встречной волны, и поэтому для каждого нарастание новой кожи есть долг выживания планеты не вообще, а относительно каждого человека. Если же кто-либо не откликается на восстановление, даже воскресение, он погибает. Это также один из глубочайших законов Божественной природы.