Герберт Франке - Холод вселенной

Тогда-то и возникла эта безумная, но в то же время сулившая надежду идея, которая могла решить судьбу страны и одновременно — всего человечества, не говоря уже о судьбах четверых человек, которым секретная служба поручила особую миссию. Полученное сообщение было абсолютной тайной для всех и предназначалось лишь для самого узкого круга людей, которые постоянно поддерживали связь с главным штабом. Больше никто не знал о гибели руководства. Даже люди из ближайшего окружения, которые участвовали в обороне студии и решили защищать до последней капли крови президента и его соратников, не подозревали о случившемся, не говоря уже о тех, кто воевал на других континентах, — все продолжали считать четырех комедиантов своими вождями и руководителями, и в этом была своя правда, поскольку передачи продолжали с большей или меньшей регулярностью выходить в эфир. Конечно, всем четверым было ясно, что теперь готовые тексты перестанут к ним поступать, но не так уж трудно сочинить их самим — интонацию менять не надо, содержание давно известно, так что приспособиться к конкретной ситуации не так уж трудно.

Не успел Рихард продумать все до конца, как раздалась целая серия взрывов. Они были уже не глухими и отдаленными, они слышались совершенно отчетливо, от них содрогалась земля — видимо, рвалось где-то совсем близко. Тут же включился громкий сигнал тревоги, а еще через несколько секунд к ним вбежал Каттегат и, задыхаясь, сообщил, что в нескольких сотнях метров отсюда, в шахте, ведущей на верхний этаж, откуда открывается единственный доступ к этому залу, уже идет бой — ударные отряды противника рвутся сюда.

В соседнем помещении собрались сотрудники безопасности, они приступили к осуществлению плана, разработанного на случай чрезвычайной ситуации. Не в пример другим военным, служившим в армии, авиации или во флоте, которым постоянно приходилось иметь дело со сложной техникой, эти люди были обучены в лучшем случае приемам рукопашного боя, и достаточно было взглянуть хотя бы на охранника у дверей, чтобы понять, что со своим оружием они обращаться умеют. Каттегат окинул быстрым взглядом свою команду, убедился, что они готовы, и дал им знак выступать. Они исчезли за стальными дверями, которые открывались на короткое время лишь после набора цифрового кода, менявшегося каждый день. Осталась лишь небольшая группа штатских, тоже, впрочем, числившихся здесь на военной службе. Среди них были два телевизионных техника, оператор и руководитель съемок, одна парикмахерша, она же гримерша, и еще несколько человек из обслуживающего персонала. По мере того как взрывы раздавались все чаще и ближе, люди постепенно собирались в столовой, единственном, если не считать телестудии, просторном помещении.

С первых же слов их беседы стало ясно, что отношения внутри группы изменились. Эллиот, Эйнар, Рихард и Катрин, как их по-свойски называли в этом кругу, всегда занимали здесь особое положение — хотя бы потому, что все хлопотали в основном вокруг них. При этом подразумевалось, что роль четверки в этой большой игре — подчиненная и. хотя они выполняют важную задачу, прав у них не больше, чем у парикмахерши или повара. Подлинными руководителями были сотрудники безопасности во главе с Каттегатом. Но теперь, когда они оказались предоставлены самим себе, становилось все больше заметно, что дублеры выдвинулись на первые роли, они как бы остались здесь в качестве заместителей — вплоть до особого распоряжения, как будто исчезновение первых лиц в государстве обозначило некий новый самостоятельный этап — заняв место ушедших, они взяли на себя и всю ответственность. Рихард не захотел ни с кем этого обсуждать, но у каждого из четверых появилось такое чувство, будто теперь дело дошло и до них и положение четверки странным образом изменилось — все ждут от них чего-то.

Где-то за стеной раздался новый, особенно сильный взрыв, за ним — короткий скребущий звук, потом все стихло.

Они молча прислушивались. Тишина действовала на нервы сильней, чем взрывы. Прошел почти час, бездействие становилось невыносимым. Первым, кто (пусть и не сразу) вошел в свою новую роль, был Эллиот. Он составил ударную группу из четырех человек: он сам, Рихард, повар Сильвиано и Блюм, телеоператор. Они достали из металлического красного сейфа автоматы, ручные гранаты и, быстро распределив обязанности, подняли стальную пластину, закрывавшую вход. В лицо дохнуло пыльным горячим ветром, запахло жженой пластмассой и паленым мясом. Освещение было отключено, но коридор был наполнен словно бы серебристым туманом — свет исходил от радиоактивной светящейся краски, широкой полосой тянувшейся по потолку.

Они медленно продвигались вперед, с оружием на изготовку, стараясь держаться плотней, словно надеялись найти друг у друга защиту. Видно было лишь на несколько метров вперед — каждый почувствовал какую-то смутную угрозу: под ногами поскрипывала каменная крошка, которая покрывала пол все более толстым слоем; сильней становился запах горелого, впереди что-то пощелкивало и журчало… и наконец они услышали тихий протяжный стон.

Все замедлили шаг. Перед ними вдруг открылась картина разрушения. Это было то место, где коридор переходил в шахту, здесь находились самая нижняя площадка лифта и первая площадка винтовой лестницы, которой практически никто не пользовался. Ничего этого теперь не осталось — все было в развалинах, всюду валялись обломки камней, металлическая арматура, искореженные двери, перепутанные провода, обрывки кабеля, трубы, а надо всем этим висело, оседая, облако пепла и пыли, осыпавшейся тут и там тонкими струйками, видимо, из горловины шахты, и горелая пенистая пластмасса медленно оседала, шипя.

Опустив оружие, они попробовали найти проход, ткнулись туда, сюда… и тут снова услышали стон. Он шел откуда-то слева, со стороны стены, заваленной обломками… опять ненадолго прервался, потом до них донесся полузадушенный голос, и все-таки можно было разобрать слова:

Я тут… меня зажало… ох… о-ох…

Они осторожно стали разбирать обломки. Скоро показалась рука человека в военном мундире, потом плечо, наконец им удалось высвободить и голову. Это был Каттегат, он лежал головой вниз, грудь его была придавлена обвалившейся опорой — вытащить его из-под бетонной глыбы не было никакой возможности.

Лицо Каттегата под шлемом, на котором еще можно было различить эмблему головы орла с оливковой ветвью, было совершенно белым.

Господин президент… разрешите доложить… они хотели прорваться… Нам пришлось… в последний момент… взорвать… Удалось… заблокировать… вход… Сюда… не сможет никто… Вы в безопасности… Господин президент… Какие будут… дальнейшие приказания?.. Мы готовы бороться до конца… За вас… господин президент… и за блок…