Роман Равдин - Человек без оболочки

Макс и Альберт пришли в лабораторию к Притту прямо с университетской скамьи. Корпорация закупила их таланты на корню, когда оба были еще на третьем курсе. Закупила на десять лет вперед. Часть денег по контракту ушла в уплату за учение, на стипендию, остальное пришлось израсходовать на устройство жизни на новом месте, в Теритауне. Мистер Майкл ободрил молодых ученых, пообещав, что если дела у них пойдут хорошо, они сумеют расплатиться с корпорацией за четыре-пять лет.

Притт, который был старше их на целый десяток, относился к своим помощникам если не по-братски, то во всяком случае — хорошо. И хотя в силу своего характера легко раздражался, на парней никогда не кричал: не подмастерьев видел в них, а своих коллег. За три года, что они работают вместе, он успел убедиться в их полезности. А с тех пор, как они взялись за Барнета, их отношения стали походить на дружбу заговорщиков. Только Пол в их группе держится как-то особняком. Вероятно, потому, что ему уже за сорок и семья поглощает его целиком…

Интересная работа с гениальным ученым, его дерзкий ум и вдохновляющий талант, их честолюбивое стремление покорить самое совершенное произведение природы — все это наполняло жизнь Макса, да и Альберта тоже, придавало ей смысл и радость, уводило от низменных забот. Теперь этому миру грозила катастрофа… И можно было понять Макса, когда он взволнованный пришел домой и тут же, не раздумывая, позвонил Притту.

Голосом его шефа трубка ответила:

— Сэр, почему так поздно? Я сплю.

Макс взглянул на часы — было далеко за полночь. Но он продолжал держать трубку, зная, что автоответчик только предупредил. Если же пренебречь им и еще несколько секунд подержать трубку, телефон Притта зазвонит.

— Прошу прощения, шеф, — горячо заговорил он, услышав настоящий, сонный голос хозяина. — У меня есть очень важное сообщение для вас. Но не хотел бы передавать его на работе.

— Так, — выдохнул Притт, словно волнение по проводу передалось ему.

— Что вы предлагаете? Впрочем, я сам предлагаю: утром на час раньше заеду за вами. Идет?..

Они ехали по тихим улицам и их знобило. Но не от утренней прохлады — в машине работал кондишен, — а от волнения. Что делать? Доложить Лансдейлу, мистеру Майклу? Что изменится? Просто их запрут в лаборатории, поселят там.

А если те поднимут шумиху в прессе, то им будет угрожать расправа, во всяком случае, работать станет невозможно.

Вдруг Макса осенило.

— Скажите, шеф, мы за полгода успеем выполнить вашу программу?

— Может быть, даже раньше.

— Тогда давайте рискнем. Другого пути у нас нет — только быстрей вернуть оболочку Барнету и выпустить его. А тогда нам эти пиявки не страшны.

Пусть докажут! Значит, полгода. Что ж, будем давать информацию.

— Вы с ума сошли! — вскипел Притт.

— Будем давать информацию ус-та-рев-шу-ю. Там, конечно, не дураки сидят, на это рассчитывать не приходится. Давать придется все-таки научную информацию. Но с запозданием на год или не меньше полугода. Понимаете, мы уже кончим свою работу, а они еще только ее середину жевать будут. Словом, информация — как свет далекой звезды. Красавицы давно уж нет, а мы продолжаем видеть ее в расцвете…

— Ха! Вы — дипломат, мой мальчик. В такие дела мы попали, дай бог теперь нам хитрости поболе!

— И потом, надо разработать систему подачи этой информации, чтобы где-то по возможности "случайно" нарушалось какое-то важное звено во всей ее цепи. Информация будет исходить от меня, в случае чего сошлюсь на незнание ваших тонкостей.

— Чудесно! Я сегодня же сяду и набросаю этакую хитроумную систему.

Первую порцию информации вы получите на той неделе. Можете сообщить представителю этой "Веги", что доктор Притт принял их предложение. Деньги на бочку! Ха-ха!..

— Сколько запросить?

— О, милый мой! Чем больше запросим, тем солидней будет выглядеть наша фирма. Неужели мы не стоим каких-нибудь двух миллионов?

— Да нет, я серьезно…

— Ну, просите миллион! Не дадут — поторгуемся. Время-то на нас работает. И последнее: никому ни слова. Мы — заговорщики…

Услышав сумму, Сурен присвистнул: "Игра идет по крупной". Он вспомнил наказ Ратта — на доллары не скупиться. И все же он не ожидал такой цифры.

— Ваш доктор умный человек, совсем не фанатик.

— Доктор Притт гениален. Он стопроцентный американец. Мне не пришлось его долго уговаривать. Узнав, что имеет дело с солидной фирмой, он выставил счет. Его банковские счет в "Чейз-Манхэттен". Миллион вы переводите туда.

Надеюсь, мне вы тоже заплатите, хотя бы сто тысяч?

— Ваш банк?

— Переводите на имя Кэт в городскую сберкассу Теритауна. В следующую пятницу вы получите первую часть информации. Только прошу вас иметь в виду работу нашей секретной службы. В случае провала Корпорация уничтожит вашу "Вегу", как мышонка.

"Знал бы ты, какая у нас "Вега", дурачок, — подумал Сурен. И сверкнул улыбкой:

— Секретная служба для того и существует, чтобы ее остерегались.

Доктор Ривейра вылечивал шизофреников и эпилептиков. Поэтому попасть на прием к нему было не просто. И не только потому, что слава его была в зените. Ривейра днями пропадал в лаборатории, реже — в клинике, а уж на прием пациентов, особенно на разного рода консультации, оставалось совсем ничего, хотя в уплату за такой прием нужно было отдать приличный месячный заработок. Поэтому Джоан записалась без особых надежд на успех.

Регистратор уточнила ее адрес, телефон и сказала, что раньше будущего месяца Джоан нечего беспокоиться.

Она и впрямь уже забыла о Ривейре, как вдруг он сам позвонил ей и очень любезно пригласил приехать в любой удобный для нее день.

— Я очень обязан профессору Барнету, — говорила трубка приятным басом, — и постараюсь хоть в какой-то мере отквитать свой долг. Прошу вас, мэм, назначить день и час.

Джоан решила не откладывать, и они условились на послезавтра.

На этот раз, как только она назвала себя, девушка в регистратуре ослепила ее счастливой улыбкой.

— Ах, мэм! Мы вас так ждали… Полина, проводи леди к доктору.

Эдлай Ривейра, доктор медицины, лауреат Нобелевской премии, просматривал микрофильмы, снятые по ходу его последних опытов. Перед ним жила своей таинственной жизнью группа нейронов больного мозга. С помощью нейтронного интромикроскопа Ривейре удалось заснять работу нервных клеток в стадии самовозбуждения. Ученому хотелось проверить возникшую у него идею расчета управляемых и неуправляемых разумом нейронных процессов путем их физико-электрического и биохимического сравнений. Если это удастся, вероятно, можно будет найти и возбудителя этих неуправляемых импульсов…