Юрий Брайдер - Особый отдел и око дьявола

Цимбаларь обошёл машину со стороны капота, спихнул спящего водителя на пассажирское место, нажал на газ и осторожно тронулся с места. Примеру головной машины последовала и вся остальная колонна, до этого добросовестно простаивавшая.

Цимбаларь затянул песню, которую немедленно подхватил и Петришев:

А путь и далёк и долог,И нельзя повернуть назад.Держись, геолог, крепись, геолог, —Ты ветра и солнца брат!

Исходя из личных пристрастий слово «геолог» они заменяли другим, близким по смыслу. Цимбаларь предпочитал — «ментяра». Петрищев — «водила».

Глава 4

СТАРОСТА ЛОЖКИН

Путешествие, начавшееся в темноте, в темноте же и закончилось. Трактора, перестроившись в шеренгу, заглушили моторы, и Цимбаларь увидел перед собой уже не узкую дорогу, по обеим сторонам которой стеной возвышался дремучий лес, а деревенскую улицу, застроенную добротными избами, в чьих окнах горел электрический свет.

— Наконец-то, — сказал Петрищев, на заключительном этапе пути тоже слегка вздремнувший. — Прибыли! Словно гора с плеч свалилась. Я ведь здесь единственный, кто несёт за груз материальную ответственность.

Колонна разделилась. Одни машины направились на мехдвор, где предполагалось складировать бочки с горючим. Другие — к магазину. Третьи, включая и флагманский «ЗИЛ», повернули к лабазам, возле которых уже суетились добровольные грузчики.

Деревня, рано отошедшая ко сну, теперь поспешно просыпалась. Прибытие автоколонны было тут событием, равнозначным разве что пожару или престольному празднику. В уже вытопленных печах вновь разводили огонь, о чём свидетельствовал густой дым, поваливший из труб. Во весь голос надрывались цепные псы. Где-то даже заиграла гармошка.

Петрищев, у которого сразу нашлось множество неотложных дел, куда-то исчез. Проспавшийся водитель, стоя в кузове, руководил разгрузкой. На представителей местного населения он покрикивал, словно белый надсмотрщик на чернокожих рабов. Цимбаларь, предоставленный самому себе, прогулочным шагом двинулся вдоль деревенской улицы.

С наступлением ночи мороз усилился, но в отсутствие ветра был вполне терпимым. Остатки хмеля, ещё недавно туманившие Цимбаларю голову, на свежем воздухе почти мгновенно улетучились.

Не прошло и пяти минут, как его догнал мужчина, благодаря своей редкой дородности и огромной бороде похожий то ли на былинного богатыря, то ли на сказочного разбойника.

— Я Ложкин, местный староста, — басом представился он. — Вчера из райцентра позвонили, что к нам назначен новый участковый. Только мы вас так рано не ждали и избу протопить не успели. Уж извиняйте.

— Разве мне изба положена? — удивился Цимбаларь.

— А то как же! Одна половина жилая, в другой рабочий кабинет с сейфом. Не хуже, чем у людей. В подвале даже клеть для преступников имеется.

— Это лишнее, — сказал Цимбаларь, заранее решивший, что с местными авторитетами будет держаться настороже. — Арестовать человека без письменной санкции прокурора я не имею права.

— У нас заместо прокурора сельский сход, — пояснил староста, судя по всему, человек бесхитростный. — Как порешили, так и будет. Ни один проходимец воспротивиться не посмеет.

— Даже не надейтесь, — отрезал Цимбаларь. — Я сюда послан, чтобы порядок блюсти, а не самоуправством заниматься... Там в машине лежит труп некоего Виктора Чалого. Предположительная причина смерти — самоубийство, хотя в этом деле ещё много неясного. Вы бы позвали кого-нибудь из тех, кто при жизни хорошо его знал. Надо провести опознание.

— Витьку уже сняли и в дом дальнего родственника Веньки Якушева отнесли, — доложил староста, похоже уважавший любую ниспосланную свыше власть. — Когда чуток оттает, его в гроб положат, в церкви отпоют и обратно в райцентр отправят. Там его местожительство, там пусть и хоронят.

— Так его опознали уже? — уточнил Цимбаларь, слегка удивлённый такой расторопностью местных жителей.

— Конешно! Я сам его опознал.

— Что он как человек из себя представлял?

— Парень ненашенский. Шебутной. Давно на себя руки грозился наложить, особенно по пьяной лавочке. Лошадь, на которой он в тот день отсель уехал, назад налегке пришла, но сильно испуганная. Мы уже тогда поняли, что беда стряслась. С неделю искали окрест, а как снег пал, прекратили. Не думали, что он так далеко отъедет... А как же вы сами его нашли?

— Чутьё, — обронил Цимбаларь, резонно полагая, что слова «интуиция» староста просто не поймёт. — У Виктора Чалого враги имелись?

— Он сам себе первый враг был. Безбашенный парень... Всё ему не так! На каждое слово обижался. Вот и сунул голову в петлю.

— Уж больно петля высоко висела, — заметил Цимбаларь. — Не помог ли ему кто-нибудь?

— Ему лошадь помогла, — простодушно ответил староста. — Витька, прежде чем с жизнью проститься, наверное, на седло встал. Потому и висел высоко. Зато всякое мелкое зверьё его не изгрызло.

Таким образом, подозрения Цимбаларя рассыпались, как карточный домик. Для очистки совести надо было ещё замерить расстояние от земли до лошадиного хребта и потом сравнить его с цифрами, уже имевшимися в записной книжке. Но та самая хвалёная интуиция подсказывала, что всё сойдётся тютелька в тютельку.

— Где бы мне написать рапорт и протокол осмотра места происшествия? — поинтересовался Цимбаларь.

— Да где душеньке угодно. Можно и ко мне припожаловать. Старуха телятины с грибами натушила.

— Нет, как-то неудобно, — заупрямился Цимбаларь, полагавший, что случай уронить свой авторитет ему в ближайшем будущем ещё представится.

Староста, паче чаянья, настаивать не стал. Тушёной телятины, надо полагать, было ему на один зуб.

— Тогда зайдём на опорный пункт, — сказал он. — Я сейчас ключи принесу.

Однако планам Цимбаларя не суждено было сбыться. Из темноты, в обнимку с механиком автобазы, появился Петрищев, целеустремлённый, как и любой оказавшийся на земле лётчик.

— А мы тебя обыскались! — воскликнул он. — Пошли, отметим успешное прибытие. Это по местным меркам такая неукоснительная традиция, что её соблюдают даже юные девицы и дряхлые старики.

Цимбаларь начал было отнекиваться, ссылаясь на служебный долг, но Петрищев напомнил ему, что является полковником авиации, а среди порядочных людей это звание приравнивается чуть ли не к милицейскому генералу. Майору Цимбаларю пришлось подчиниться, хотя впоследствии он об этом ничуть не жалел.

Его привели в жарко натопленную избу, битком набитую незнакомыми и малознакомыми людьми, каждый из которых горел желанием чокнуться с новым участковым. Потом началось массовое братание, сопровождаемое неудержимой пьянкой. Дальнейшее из памяти Цимбаларя как-то выпало...