Игорь Бирюзов - Акция

— Вам надо привести себя в порядок, — 1-я прервала молчание. — Иначе я отказываюсь соблюдать условия контракта.

"Черт возьми, это она то еще и отказывается. Наглость какая, — подумал я, — жалко мне неизвестна даже примерная суть договора. Надо поменьше говорить".

В ответ же я только произнес:

— Безусловно.

Я привел себя в божеский вид в Синусоидальной помывочной камере и предстал перед 1-й в совершенно другом виде — бодрый и заманчивый. Эта кикимора слабо пощелкивала импульсами от предстоящего удовольствия. Я еле удерживался, чтобы не состроить брезгливую мину, глядя на ее похотливые ужимки. Похоже, в последние годы, ей редко представлялась возможность слияния.

Дальнейшее, во всяком случае для меня, происходило автоматически, с практически отключенным сознанием. Иначе был возможен срыв. С невероятной близи доносился шепот 1-й: "Может, прервемся дорогой, отдохнем". Я же, превозмогая себя, говорил: "Никаких перерывов. Работаем шесть дней, как записано в контракте".

Но после четвертого слияния силы покинули меня. Все-таки я не был специалистом в этом деле, да и мои энергетические возможности оказались ограниченными, несмотря на предварительное энергонакачивание.

В комнате, куда мы вышли из эмбрионария, вокруг нас бегали четыре ребенка: 24-й, 12-й, 8-й и 6-й. Еще два слияния и мы получим 4-го. Меня немного поташнивало.

Зато 1-я сияла как начищенная сковородка. Она суетилась, вертелась вокруг меня, стараясь ублажить во всем, словно наложница из гарема султана, боящаяся отказа повелителя. Молодежь резвилась, носясь по просторному помещению.

Я почувствовал в себе возможность продолжить слияния, и мы с 1-й полезли в новый эмбрионарий. Через двадцать четыре часа должен получиться ребенок, который деструктурируется на наших глазах.

Некоторые писатели, как мне рассказывали в кружке, в своих книгах даже смакуют это зрелище, неприятное по своей сути.

Когда же все это кончится?!

После шестого слияния я, обессиленный, проспал два дня в коттедже у 1-й. Это было непозволительной роскошью, но мои числянские способности были меньше расчетных.

Когда я очнулся, то увидел перед собой стол, накрытый всевозможными деликатесами. Увидев, что я открыл глаза, 1-я нажала кнопку в стене и передо мной открылся бар с бутылками всевозможных алкалоидных коктейлей, снабженных красочными этикетками.

— Может быть ты останешься, дорогой, у меня?! Тебя ждет шикарная жизнь и…

Она оборвала фразу, увидев отказ в моих глазах. А яства и напитки не поразили меня, на что втайне надеялась 1-я, так как я в них ничего не понимал.

Когда наступила темнота, я вежливо откланялся, окинув напоследок взглядом свою работу. Детишки весело резвились, и мне стало немножко грустно.

Пять слияний в коттедже у 2-й я провел за шесть дней. Мой коэффициент полезного действия повышался. У меня складывалось впечатление, что открылось второе дыхание.

После трех слияний у 4-й я почувствовал гигантскую усталость. Организм требовал отдыха, но я себе не позволил даже такой малости, как один день и нетвердой походкой сквозь ночную мглу пошел к 5-й.

Можно было подвести некоторые итоги. В результате этой, морально опустошившей меня, "Акции" произведены на свет божий дублеры 4-го, 5-го, 6-го, 8-го и 9-го. В принципе, дело сделано. Но мое сознание, практически не контролируемое рассудочной частью мозга, неумолимо требовало завершения "Акции", ее последнего аккорда.

Но почему числянки согласились на это? Почему?! Ведь им угрожает страшная смерть путем деструктурирования по частям. Риск на фоне материального благополучия явно не оправдан с житейской точки зрения. Но ведь они пошли на это?! Данный психологический орешек оказался мне не по зубам.

Террористической деятельности заговорщиков 4-й не боялся. Охрана у государственных руководителей поставлена надежно. Термин же "террористическо-математическая акция" он слышал впервые. Да и при чем тут эмбрионарии? А что если?! В это страшно было поверить. Неужели в данном деле замешаны особы фешенебельного поселка Мнимого?

Перед ним лежало последнее донесение 59-го. 4-й уже не удивился, что на этом листе бумаги не стояло привычного шестого числа. Время перестало играть роль нейтрального фактора, плавно и незаметно обволакивающего все живое, соприкасавшееся с ним. Оно теперь двигалось быстро и неумолимо, подталкивая 4-го к решительным действиям.

2 июня. Проверил железнодорожные вокзалы за март месяц и выяснил, что студенты-заговорщики неоднократно ездили с грузом в поселок Мнимый…

4-й не стал дочитывать донесение. Реальная угроза нависла над государственными руководителями, над числовым государством. Но главное — спокойствие. Надо сделать все возможное и невозможное, что в моих силах. И других заставить работать с полной нагрузкой. Мысль о возможном опоздании с предохранительными мерами буквально зависла в воздухе его кабинета, заполняя собой пространство.

4-й вызвал секретаря.

— Записывай текст телеграммы.

Числянка услужливо включила миниатюрный компьютер.

— Всем поездам, двигающимся в столицу через поселок Мнимый, приказываю остановиться на близлежащих станциях. Министр транспорта

— Срочно передавай эту телеграмму начальникам станций, пусть останавливают поезда и держат до моего особого распоряжения. Когда это сделаешь, соедини меня с начальником станции Мнимого.

Секретарь ушла, неслышно закрыв дверь, чтобы не тревожить излишне возбужденного шефа. "Вот к чему приводят ночные пикники", — подумала она.

4-й позвонил министру полиции, затем военному министру, объяснив им в какую критическую ситуацию попали государственные руководители.

4-й фактически взял на себя тяжелое бремя руководства обезвреживанием заговора, в котором уже не сомневался.

Военные формирования и полицейские силы медленно, но неотвратимо, стали двигаться в направлении поселка Мнимого. Маховик подавления раскручивался все сильнее и сильнее. Войска получили боевые деструктураторы для применения их в особых случаях. К поселку начали стягиваться мощные деструктурационные установки с автономными энергетическими станциями.

Числяне в военной форме двигались молча и напряженно. Боевая тревога явилась неожиданностью для большинства после размеренной и спокойной жизни в армии, изредка нарушаемой показными учебными тревогами. Солдаты с уважением смотрели на чудеса военной техники, проезжающей мимо них. Им виделось крупное сражение, где можно будет постоять за числовое государство.

Привычные веселые шутки не проносились над их головами. Все были серьезны как никогда. Какой-то солдат вдруг ринулся с шоссе и, бросив деструктуратор, побежал по топкому болоту. Колонна остановилась. Беглеца поймали. Короткий военный суд приговорил дезертира к смертной казни, и приговор тут же привели в исполнение. Войско еще больше сплотилось после этого случая и продолжило свой путь.