Виталий Вавикин - Блики, силуэты, тени

— Ты на меня за что-то обиделась? — спросил Джорди, подходя к Лили. Она смерила его хмурым взглядом. — Всю ночь думал о тебе. — Джорди улыбнулся.

— Мы, кажется, не общаемся на работе, — напомнила ему Лили.

— Ты думаешь, это так важно?

— Я не знаю. Просто так было прежде… Зачем что-то менять?

— Ты хочешь меня бросить?

— Нет.

— Я тоже не хочу тебя бросать. — Джорди попытался взять Лили за руку. — Может быть, хватит прятаться? Всем ведь наплевать, вместе мы или нет…

— Давай поговорим вечером у меня дома, — сказала Лили, спешно высвобождая свою руку из ладони Джорди. Он обиделся, но согласился.

Как и обычно, они добрались до Норт-Уорнер-драйв на разных автобусах. Два часа, которые занимала дорога, стали уже чем-то неизбежным, обыденным. Каждое утро два часа до работы. Каждый вечер два часа, чтобы вернуться.

Джорди пришел раньше Лили, и когда она увидела его возле своего дома, то почувствовала легкий укол стыдливости.

— Почему ты не вошел? — спросила Лили, спешно открывая дверь, чтобы соседи не глазели на Джорди.

— Я потерял ключ, который ты мне дала, — сказал он. Лили кивнула.

Стены отделили их от посторонних взглядов. Лили увидела, что Джорди смотрит на закрытые двери в ванную комнату.

— Господи, неужели ты не можешь думать ни о чем другом? — возмутилась она.

— Да я и не думаю… — сказал Джорди, но снова попытался взять Лили за руку.

За стеной что-то щелкнуло. Лили увидела вспышку, повернулась к стене, ожидая, что сейчас стена снова станет прозрачной и это увидит Джорди. Теперь она не будет одна. Теперь у нее будет свидетель… Но стена осталась твердой и непрозрачной.

— Господи! — услышала Лили испуганный голос Джорди. — Что это? Как это? — выпученными от страха глазами он смотрел на руку Лили, которая стала прозрачной. Его пальцы прошли сквозь ее плоть, застряли в ней. Лили нахмурилась. Страха не было. Лишь удивление. — Что это такое? — шепотом спросил Джорди.

— Я не знаю. — Лили подняла руку. Плоть была мутно-прозрачной.

Лили смотрела сквозь свою руку на стены квартиры словно сквозь заполненный водой стакан. Джорди дрожал. По лицу его катились крупные капли пота.

— Не бойся. Это не больно. — Лили попыталась прикоснуться прозрачной рукой к Джорди. Он отшатнулся.

Лили замерла, выждала пару секунд, повторила попытку. Джорди задрожал сильнее. Ее пальцы коснулись его щеки, проникли под кожу. Лили чувствовала сопротивление плоти Джорди. Скосив глаза, он, не моргая, следил за тем, как пальцы Лили проникают в его голову. Его потоотделение и дрожь усиливались. Лили чувствовала странный интерес, странное желание, которого никогда не было прежде с Джорди.

— Закрой глаза, — попросила она. Он не подчинился. — Я сказала, закрой глаза.

Пальцы Лили достигли мозга Джорди. Их прозрачность, казалось, заражает его плоть. Кожа его теряла плотность, целостность. То же самое происходило и с рукой Лили. Прозрачность разрасталась, достигая локтя.

Кто-то постучал в дверь. Этот стук пришел откуда-то издалека, из другого мира.

— Кто там? — спросила Лили, понимая, что и сама начала потеть вместе с Джорди.

— Это Октавио, — сказал молодой мексиканец, живущий в одном из трейлеров.

— Чего тебе?

— Я… Мне показалось… У вас все в порядке?

— Да. — Лили выбросила его из головы.

Прозрачность ее руки достигала уже плеча. Лицо Джорди стало наполовину прозрачным. Лили захотелось прикоснуться к нему губами. Все тело потянулось к этой прозрачности. Но кто-то снова постучал в дверь.

— Да кто там еще? — разозлилась Лили. Женский голос показался знакомым.

— Лили, у тебя правда все в порядке? — спросила Мартита — девушка Октавио, с которой они подружились, как только Лили поселилась в этом доме.

— Не отвечай, — шепотом попросил Джорди. — Пусть думают, что нас нет.

— Но мы ведь есть.

— Для них нас не будет.

— Лили? — снова позвала Мартита.

— Не заперто! — крикнула Лили.

Дверь открылась. Мартита осторожно заглянула в номер, который притягивал, манил, завораживал, словно окно в другой, более желанный мир.

— Не бойся, — сказала Лили.

— Я не боюсь, — сказала Мартита.

Из-за ее плеча выглянул Октавио. Лили поманила его левой, еще не изменившейся, не ставшей прозрачной рукой. Мартита и Октавио подошли к кровати. Они не понимали, что происходит, но сейчас, казалось, центр всего мира был здесь.

Крупные капли пропитали насквозь одежду Джорди и Лили, но одежда уже становилась прозрачной. Как и их тела. Мартита недоверчиво протянула вперед руку, прикоснулась к прозрачному лицу Джорди. Джорди задрожал. Эти вибрации наполнили комнату, проникли в сознания Мартиты и Октавио.

— Поцелуйтесь, — сказала им Лили.

Они подчинились. Лили подвинулась, уступая им место на краю кровати…

Но места этого скоро было уже мало, потому что следом за Мартитой и Октавио стали приходить другие люди. Вибрации усиливались. Прозрачные люди занимали крохотную дешевую квартиру. Пришла хозяйка дома — Хейзел…

Люди сливались, становились одним целым. Это продолжалось несколько дней, пока ком из живой плоти не перестал помещаться в квартире Лили. Людей не было на рабочих местах. Друзья не могли дозвониться до них. Кто-то вызвал полицию.

Офицеры Бартон Хейнс и Дэрен Карен приняли вызов. Свернув с бульвара Вест-Лост-Датчмэн, они выехали на непривычно тихую Норт-Уорнер-драйв. Лишь жалобно ржали забытые лошади в конюшнях «Суперстишен». Людей нигде не было, если не считать бьющегося в бесконечном припадке эпилепсии плешивого ученого.

— Какого черта здесь происходит? — спросил офицер Хейнс, заглядывая в номер Лили, где пульсировал ком из человеческой плоти.

Его напарник офицер Карен стоял возле открытой двери в соседний номер, где гудела и искрилась созданная Джейптом машина. Гул, исходивший от машины, был похож на гул человеческого кома. В сверкающих бликах прозрачных человеческих лиц и тел офицер Хейнс увидел девушку, протягивающую к нему руку. Он не мог не помочь ей, не мог не попытаться спасти.

— Нет! — крикнул офицер Карен, увидев, как его напарника затягивает в этот человеческий ком, достал оружие и выстрелил в гудящую машину доктора Джейпта.

Яркая вспышка ослепила глаза. От взрыва, казалось, вздрогнул не только дом, но и весь мир. Прозрачный ком утратил божественность. Плоть обрела плотность. Затрещали ломающиеся кости. Хлынула кровь. И царившая тишина разразилась дикими криками боли и отчаяния…

История девятая. Огни в темноте