Юрий Тупицын - Дальняя дорога

Он покосился на Лорку.

— Мне иногда кажется, Федор, что счастливым сейчас стать труднее, чем в каменном веке. Как тогда все было просто! Огонь в очаге, много жирного прожаренного мяса, безопасная пещера и женщина на звериных шкурах, жаждущая твоей ласки. Вот и счастье! А теперь? — Игорь скептически поморщился и махнул рукой.

— Кто спорит с тем, что счастливым сейчас стать труднее, чем в каменном веке, — тихо заметил Лорка.

— Тогда зачем все это? — сурово спросил Дюк, кивая головой на окно, за которым редкими иглами вздымались в небо многокилометровые здания.

И Лорка посмотрел в широкое окно.

— Счастье стало недоступнее, это правда, но оно и выше. Как эти дома выше средневековых хижин и даже небоскребов двадцатого века.

— Выше еще не значит лучше, — буркнул Игорь.

Лорка, приглядываясь к нему, засмеялся:

— Тебя бы на недельку в каменоломни, в Древний Рим или Египет.

— Ну а если без каменоломен и без рабов?

— Можно и без каменоломен. Любимая работа, хороший отдых, истинная свобода — разве это не полноценный фундамент для счастья?

— То-то и оно, что фундамент.

— А ты думал, счастье принесут тебе на блюдечке? Кому оно нужно такое, дареное? Настоящее счастье надо выстрадать, милый Дюк.

Игорь вдруг засмеялся.

— Вот уж куда-куда, а в страдальцы я не гожусь. — И с неожиданной проницательностью добавил: — Ну его к черту, это личное счастье. Скажи мне, рыжий ангел, почему ты смотришь на меня так испытующе? И о чем хочешь спросить, да никак на решаешься?

— Все боюсь потревожить твой душевный покой.

— А ты не бойся.

Лорка внимательно взглянул на него и деловито спросил:

— Перед тем как произошел окончательный разрыв с Эллой, — Федор сделал неопределенный жест рукой в воздухе, — с вами ничего необычного не происходило?

Дюк, присматриваясь к Лорке, усмехнулся.

— Не видели ли мы вещих снов и небесных знамений? Не сходила ли на нас Божья благодать или, наоборот, не являлся ли к нам Вельзевул с предложением пожертвовать наши грешные души в фонд безработных, голодающих бесов?

Лорка, любовно смотревший на Игоря, мягко попросил:

— Не дури. Необычное запоминается само собой.

— Да нет, ничего необычного, — Игорь пожал плечами, — разве что были накануне в гостях у Теодо-рыча и пробовали его самодельное вино.

— И как, понравилось? — с любопытством спросил Лорка.

— Так себе. А вот Элке понравилось, она ведь страшная любительница всякой экзотики.

— Это верно, так себе, — проговорил про себя Лорка и поднял глаза на товарища. — Ты меня прости, но еще один вопрос на ту же тему. Как у вас все-таки произошел с Эллой разрыв? Ведь обычно бывают не только причины, но и поводы.

Игорь с некоторым удивлением взглянул на Лорку: Федору вовсе не было свойственно копаться в интимной жизни своих друзей и товарищей. Да и вообще такое не было приятно!

— Появился у нее близкий друг, — неохотно сказал он вслух. — Уж есть у них любовь или нет — не знаю, но влияние он на нее имеет большое.

— Любопытно, — пробормотал Лорка.

Игорь Дюк смотрел на него с недоумением.

— Федор, — сказал он просительно, — ну зачем тебе копаться во всем этом?

Лорка мельком взглянул на него.

— Тим погиб, Игорь.

— Что? — шепотом спросил Дюк.

Лорка не удостоил его ответом, так и остался сидеть с опущенной головой.

— Тим? — Дюк неловко поднялся из кресла, оно упало. — Я думал, такие не погибают.

— Погибают.

Игорь поколебался, потом поднял кресло и пнул его ногой.

— Почему не сказал сразу? — спросил он, свирепея.

— Есть причина. — Лорка кивнул на кресло. — Садись. Да садись же и выслушай меня.

Лорка рассказывал не очень связно, а поэтому долго. Искреннее огорчение Дюка заставило его еще раз заново почувствовать всю нелепость и неотвратимость гибели друга. Рассказывая, он понемногу успокаивался и приходил в себя. Дюк, ошарашенный неожиданным известием и поглощенный собой, сначала слушал Лорку вполуха, но потом как-то вдруг он уловил странную и страшноватую логику цепочки несчастий и неудач, преследовавших руководителей кикианской экспедиции.

— Погоди, погоди, — перебил он Лорку, хмуря брови, — ты подозреваешь, что Тима попросту убили?

— Нет, — сказал Лорка, — я не думаю столь прямолинейно. Возможно, его хотели просто вывести из строя, как вывели тебя, Барму, Сомова, и переборщили.

— Кому и на кой черт это могло понадобиться?

Лорка помолчал и теперь уже неторопливо и очень четко рассказал о всех соображениях Соколова. О его консультации с ГКЗ и о том, что компьютер допустил возможность существования тайной организации, противопоставляющей свои интересы интересам человечества в целом. О подростковой автономии и о том, какую странную, жестокую роль могли сыграть эти подростки в период подготовки кикианской экспедиции. Рассказывая, Лорка с неприятным чувством отметил, что импульсивный Дюк как-то уж очень легко забыл о гибели товарища и слушал Федора со все более возраставшим интересом. Он даже поднялся из кресла и принялся ходить по кабинету.

— Соколов почти убедил меня, что все дело в Викторе Хельге и что ребята, решив восстановить справедливость, наделали непоправимых глупостей. Но оказалось, что все это ерунда и бред собачий.

— Так уж и бред? — несколько рассеянно спросил Игорь, думавший о чем-то своем.

— Бред, — со вздохом, но очень уверенно ответил Лорка. — Конечно, Виктор болен славой, но он чист и честен, он не способен на подлость и фальшь, ручаюсь головой.

— А если Виктор ничего и не подозревает о кознях своих обожателей?

Лорка усмехнулся.

— Маловероятно. Виктор общается со школьниками чуть ли не каждый день, человек он умный и чуткий. Он просто обязан был догадаться о фокусах ребят. Но я проверил и такую возможность — поговорил с юнцами, не в лоб, конечно, а обиняком. Там все чисто, можешь быть уверен. Я ведь тоже в некотором роде ребячий фаворит, мне они врать не станут. Так что, — Федор развел руками, — концепция о тайной организации лопнула с треском.

Игорь Дюк остановился прямо перед Лоркой и, глядя на него, спросил со скрытым вызовом:

— А если с треском, да не лопнула, а родилась?

Сразу подобравшись, Лорка остро взглянул на товарища.

— У тебя есть какая-то идея?

— У меня есть десятки и сотни идей, — Игорь снова слегка играл, и в его тоне звучала снисходительность, — но я тебе подарю лишь одну из них, самую красивую и вдохновляющую. — Он подтащил ногой стул и сел напротив Лорки. — А что, если мы имеем дело со скрытым сопротивлением некой неземной цивилизации?