Елена Романова - блок-пост

Как же смешон и жалок был ее бывший возлюбленный в этот момент. И Эгле веселилась над его растерянным взглядом и дрожащими от волнения руками.

– Тебе не место с моей дочерью, голодранец, – надменно произнес тесть, – Ты был ее капризом, теперь каприз прошел. Ваш ребенок – с этой минуты только твоя проблема. Впредь будешь осторожнее. Не позорь уважаемую семью своим выродком.

Желаю удачи, сынок!- и тут тесть протянул Нику тощенькую зелененькую пачку. Эгле, соблазнительно улыбнувшись, бросила с балкона пурпурную розу из вазочки.

– Спасибо, я достаточно зарабатываю,- ответил Ник, швырнув деньги в лицо собеседнику и отбросив ногой упавший цветок, – В подачках не нуждаюсь. Папа аккуратно подобрал уцелевшие купюры.

Больше Эгле его не видела. Но почему-то запомнился бывший муж уходящим по улице: медленно, тяжело переставляя ноги. Он оглянулся, и веселящейся женщине стало не по себе от этого взгляда. Бракоразводными документами занялся их семейный адвокат, и вскоре женщина была свободна как морской ветер.

Эгле была снова обласкана любящей семьей. Чтобы избежать осложнений, ее замужество решено было скрыть. Для посторониих Эгле была в длительной заграничной командировке.

Колдунья Хильдегарда внимательно и напряжено всматривалась в лицо приезжей дамы, которая так лихо открывала перед ней душу, почти хвастаясь своим умом и сообразительностью, своим умением подать себя и поставить на своем. Старшая Хильда тщетно пыталась найти хотя бы тень, хотя бы едва заметный след раскаяния, хотя бы малейшее желание (или желание желания) что-нибудь исправить, хоть как-то загладить свою вину перед брошенным мальчиком, как-то восполнить недополученную им материнскую ласку. Нет, ничего даже близкого, не было в душе плачущейся красавицы. Только детская обида, уязвленное самолюбие и желание во что бы то ни стало заполучить желанную игрушку. "Ребенок – последняя игрушка матери", – вспомнила слова свой наставницы мастерица. А Эгле тем временем продолжала своё жизнеописание.

Она меняла мужей и покровителей как перчатки. В настоящее время женщина была замужем за одним очень ответственным чиновником. У нее было все – богатство, власть, возможность очаровывать высшее общество. Для имиджа образцовой семьи не хватало только детей. Родить сама Эгле уже не могла – многочисленные аборты в итоге осложнились бесплодием. Да и возраст был уже не для деторождения, и здоровье уже не девичье.

И тут Эгле вспомнила о сыне, которого она оставила с отцом десять лет назад.

Особой любви она к нему не испытывала, но ей нужен ребенок для упрочения семейного бизнеса. Тем более муж настаивает на ребенке и хочет усыновить мальчика из приюта.

– Что хотели, то и получили. Неужели, предав ребенка, вы надеялись на то, что он вас встретит с распростертыми объятиями. Разве Вы были с ним, решали его детские проблемки. Сколько раз он сидел один в пустом доме! Сколько раз, когда ему было больно, страшно или просто одиноко он кричал "Мама! Мамочка!". Екнуло ли хоть раз Ваше сердце? Очень сомневаюсь. Скольких бед малыш избежал бы, если рядом была мама. Если бы Вы только знали, сколько напрасных слез пролил этот мальчик, когда каждое рождество просил вместо подарка вернуть маму. Но Вы ни разу не удосужились за десять лет позвонить, ни даже написать ему открытку. И вам не стыдно здесь проливать крокодиловы слезы, и умолять: "Помогите!". С какой такой радости я должна Вам помогать?

Я знала детей, силой вырванных из материнских рук. Я знаю матерей, которых обманом заставили отказаться от ребенка. Я видела слезы девушек, которые оставляли детей в приютах из-за того, что им не на что было кормить ребенка или они боялись родительского гнева. Я могу понять мать, отказавшуюся от ребенка – тяжелого инвалида. Не оправдать, милочка, но понять. Ваш случай не из их числа.

Если бы Вы раскаялись, то я бы помогла!

Но Вам, дамочка, ребенок нужен только как деталь интерьера. Вы поиграете с ним, потешите свое честолюбие и бросите, когда возникнут проблемы. (Они появятся – поверьте мне на слово). Вы сделали это один раз, сделаете и снова. А мальчик будет страдать. Здесь его любят, здесь о нем заботятся. Здесь его понимают.

– Именем Христа Спасителя, заклинаю Вас, помогите, – со слезами в голосе прошептала дама и вытащила солидную пачку долларов.

– Нет, милочка, вы не можете просить меня именем Спасителя нашего, – ответила колдунья, – у Вас давно нет души. Вы ее давно на сундук с деньгами и барахлом променяли. Так и оставайтесь с ними, а ребенка не беспокойте! Он жил без Вас столько лет, проживет и дальше. И не трясите здесь своими бумажками – здесь не казино и не дом терпимости. Иди, блистай, наслаждайся свободой! Ты дорого за нее заплатила. Иначе потеряешь все, что имеешь.

"Да что она себе позволяет, эта шарлатанка!"- подумала Эгле и направилась прочь от странного дома.

Хозяйка же этого дома устало опустилась на стул и прекратила прием на этот день.

Хильде было жалко убежавшую даму, жалко, не смотря на то, что она, по сути, ее соперница. Эта красавица ещё не знает, что ей предстоит. Она раскается, но будет слишком поздно. То, что предстоит услышать бедняжке, не пожелаешь самому заклятому врагу. Видеть в глазах своего ребенка ненависть или равнодушие – что может быть страшнее для матери. И как горько понимать, что ты сама в этом виновата, что не на кого переложить эту вину, не с кем разделить эту непосильную тяжесть.

Две десятилетние девчушки, притихнув, сидели за столом, едва дыша. Мысли мамы и наставницы им были понятны. Малышки получили ещё один урок. Им нужно было время, чтобы все увиденное и услышанное отложилась в их головенках. Но главное девочки усвоили на всю жизнь.

Глава 9.Развенчанная королева.

Улыбнулся спокойно и жутко,

И сказал мне: "не стой на ветру!"

А.Ахматова.

Эгле, спустя некоторое время, опять оказалась на озере, с берегов которого она сбежала на встречу свободе и сомнительным приключениям. Эгле открыла дверь и вошла, предвкушая победу. Но, увиденное слегка поколебало ее уверенность. В доме явно бывала женщина. Было прибрано. В холодильнике стояли салатики и вино, на плите вкусно пахнущий суп, в микроволновой печке стоял пирог, источивший божественные ароматы. "Тут явно какая-то девица обхаживает моего мужа. Ну, ничего, я укажу, где ее место"- подумала дама.

Отыскав в углу пепельницу, она закурила. Она села, приняв изящную позу, обнажила идеальной формы, в меру полную грудь. И стала жать. Вскоре послышались оживленные голоса, это вернулись хозяева.

– Сейчас, деревенщина, ты вспомнишь, кто в доме генерал, а кто маршал. Не будь я Эгле Д…те, если ты уже через час не будешь умолять меня о прощении. Будет, что рассказать в пятницу на вечеринке, – самодовольно подумала красавица.