Сергей Дмитрюк - Лик зверя

Простившись с Громовым, я вернулся в санаторий. Таня купалась. Был слышен шум воды в душевой.

- Танечка! - позвал я с порога.

Ее лицо, залитое водой, показалось между прозрачными створками дверей душевой.

- Где моя форма? Куда ты ее положила? - спросил я.

- Все вещи лежат там! - Она показала на встроенные шкафы и снова исчезла в душевой.

-Ты купалась в море? -спросил я, когда она вернулась в комнату, легко ступая босыми ногами по мягкому ковру. От ее обнаженного тела исходил приятный легкий аромат каких-то экзотических цветов.

Она молчала, причесываясь перед зеркалом. Только теперь я заметил, какая она бледная. Ее глаза в зеркале смотрели на меня настороженно.

- Зачем к тебе приезжал Громов?

Ее вопрос озадачил меня.

- Он был на дне выпускников Школы ОСО. На обратном пути решил проведать нас, - как можно спокойнее, ответил я.

- Только? - Таня внимательно следила за мной в зеркале.

- Ну конечно, любимая! Разве ты не веришь мне? - Я обнял ее сзади за плечи, чтобы уйти от этих все понимающих серых глаз, поцеловал в шею. Но она высвободилась из моих объятий. Спросила строго:

- Ты говоришь мне правду? - Глаза ее следили за мной так же внимательно. Под ее взглядом у меня слабели ноги.

- Зачем мне тебя обманывать, дорогая? А еще он предложил нам съездить в Город, на Праздник Братства, развлечься и отдохнуть.

- Правда? - обрадовалась Таня. Она сразу успокоилась. - Да, но ведь тебя отпустят из санатория только через три дня! - заволновалась она.

- Ничего страшного, - улыбнулся я. - Думаю, врачи пойдут нам навстречу. Шутка ли, пропустить такое событие! Ты рада, любимая?

Я погладил ее по мокрым волосам и снова обнял. Она прижалась к моей груди, шепнула:

- Влад! Мне так хорошо с тобой! Так хорошо...

* * *

Магнитный поезд стремительно и бесшумно скользил над океанским простором, колыхавшим свои воды под полотном Дороги, опиравшейся на грандиозные, стометровые, стальные башни. Спустя два часа мы въехали на векторное кольцо Дороги, протянувшееся вдоль всего Австрало-Азиатского жилого пояса, а еще через час под полотном Дороги поплыли пенящиеся потоки горных рек, глыбы камней, встававших на пути могучих водоворотов, - мы пересекали Центральный сектор пояса, охватывавший обширные территории Южной и Юго-Восточной Азии и всю южную Сибирь, вплоть до Урала.

На востоке полчища исполинских вершин шли рядами, как волны космического прибоя. На юго-запад и юг горы постепенно спускались к цветущим жарким равнинам, где в обрамлении деодаровых рощ росли бесконечные фруктовые сады; плавучие поля, усеянные сочными, трескавшимися на солнце, арбузами и дынями, были обрамлены прозрачными зеленоватыми озерами. Но мы с каждой минутой все дальше удалялись от них.

Вскоре грозные горные пейзажи сменились высокими древними песчаными дюнами, заросшими елями и соснами, а местами могучими кедрами; потянулись лиственничные леса вдоль пойм спокойных величавых рек, несших свои медленные воды среди плодородных полей, уходивших к самому горизонту, на которых неустанно трудились роботы-землепашцы, возделывавшие благодатную землю.

Когда поезд начал пересекать бескрайний фруктовый пояс, сменивший собой сухие бесплодные степи, когда-то простиравшиеся здесь, и за окном вагона потянулись бесконечные, геометрически правильные ряды цитрусовых деревьев, Таня повернулась ко мне. Долго и пристально смотрела на меня. Потом, облокотившись на мягкий боковой выступ окна, спросила:

- Скажи, Влад, хорошо ли живут люди в Сообществе?

Я посмотрел на нее. Всю дорогу она молчала, задумчиво глядя на открывавшиеся за окном вагона пейзажи. Я видел, что она поглощена какими-то своими мыслями, и не мешал ей.

После моего выздоровления она очень сильно изменилась. В ней появилась странная молчаливая покорность, которой раньше я не знал у нее. Она старалась всюду следовать за мной, выполнять малейшие мои желания, опекала меня, как ребенка. Ее внимание доставляло мне несказанную радость, и вместе с тем я чувствовал себя неловко, сознавая, что она с трудом перенесла случившееся со мной и теперь боится его повторения. Отсюда и эта ее покорность, и постоянное желание быть рядом со мной, и готовность ободрить меня приветливой улыбкой, ласковым словом или взглядом. Наверное, она наивно полагала, что тем самым сможет уберечь нас от повторения случившегося. Она была напугана тенью смерти, прошедшей надо мной, и этот страх сломил в ней что-то, заставил смотреть на мир по-иному. Сама она никогда не говорила мне об этом, но я знал, я чувствовал, что все именно так, и без ее слов.

Таня ждала ответа. Я посмотрел ей в глаза.

- Почему ты спрашиваешь, дорогая?

- Я много думала о том, что ты рассказывал мне об этой планете и о ее людях... Ведь у нас, в Трудовом Братстве, почти ничего не знают о нравах, царящих в Сообществе, и о том, как там живется простым людям. Конечно, в том не наша вина, а правителей Сообщества, которые не хотят мирного сосуществования с Землей...

- Ты правильно сказала о правителях Сообщества. Шестьсот лет назад, когда Высший Суд приговорил "черных мятежников", пытавшихся помешать Мировому Воссоединению, к вечному изгнанию с нашей планеты, никто не задумывался о будущем, вернее, очень трудно было заглянуть в него так далеко. Сама эта высылка горстки отщепенцев была нужна людям Земли, чтобы избежать возможности повторения подобной трагедии впоследствии. Мы получили хороший урок, но горечь утраты была слишком велика, чтобы в тот момент смотреть на вещи трезво. Хотелось поскорее все забыть... Сейчас же даже ребенок понимает, что забыть навсегда целые периоды своей истории невозможно, как бы мы того ни хотели.

- Да, я понимаю, - грустно кивнула Таня.

- Теперь, - продолжал я, - по прошествии времени, когда маленькая группа изгнанников с родной планеты превратилась в целый народ, заселивший чужой мир, - народ со своей культурой, обычаями и нравами, - невозможно и дальше делать вид, будто бы мы не существуем друг для друга. Ты права, мы не хотели отгораживаться от Гивеи глухой стеной непонимания и недоверия. Мы всегда шли на любые контакты с Сообществом, помогая им в освоении нового мира. Люди, имеющие общие корни на Земле, общих предков, одну кровь, наконец, не могут и не должны враждовать между собой! Это прекрасно понимают простые люди Сообщества, но так уж сложилось, что у власти на Гивее стоят недалекие и злобные правители, все помыслы которых направлены на завоевание космического господства ради личной выгоды, а не на мирное добрососедство с нами. К счастью, многие на Гивее понимают бессмысленность подобной вражды и готовы бороться с деспотией и угнетением властей. Таких борцов - отчаянных и бесстрашных, настоящих героев - становится все больше и больше. И хотя их силы еще слишком малы, чтобы свергнуть преступных диктаторов, я уверен, что не далек тот день, когда мы сможем протянуть друг другу руку дружбы сквозь безбрежные просторы космоса, разделяющие наши миры.