Кир Булычев - Старый год

– Мы до них доберемся, – сказал он. – Ну зачем было женщину убивать? Что им от этого за выгода?

– Они у нее золото отнимали, – сказал Егор. – У нее много золота было.

– А ты подумай, парень, кому здесь золото нужно? Хочешь, я пойду с тобой в ювелирный магазин, там наберешь себе драгоценностей, как египетский фараон.

– А зачем же они ее убили?

– Они хотели вас с девчонкой захватить, – сказал велосипедист. – Им вы нужны. Не получилось – озлобились.

Велосипедист снял темные очки, вздохнул, лицо у него оказалось пожилым, морщинистым, белым от здешнего климата. Он был похож на человека, который приходит домой, снимает пиджак и тесные ботинки. И становится добрым.

– Зачем мы им?

«Странно, – успел подумать Егор, пока ждал ответа велосипедиста. – Я страдал, переживал оттого, что никому не нужен».

– Тебе разве не сказали?

– Сказали, но я хочу поскорее отсюда уйти, а для этого надо понять, как тут все устроено.

– Боюсь, что и тысячи лет тебе не хватит. У нас тут рассказывают истории про людей, которые старались уйти. Все плохо кончали. Так что постарайся найти себе место потеплее, отдыхай, не спеши.

– И оставайся мальчиком? – спросил Егор.

– А чем плохо?

– Взрослый мальчик, пожилой мальчик, старенький мальчик.

– Это незаметно, – вздохнул велосипедист. – Как там, дома, – времени нету, а оно летит как оглашенное.

Велосипедист улыбнулся.

– А потом уже не захочешь ничего. Я тебе честно говорю, все здесь эту стадию проходят. Сначала суетятся – я убегу, я уйду, вы меня не задержите. А кто тебя задерживает? Ну нету дырки обратно.

– Вы это точно знаете? – спросил Егор.

– Если не считать сказок и легенд, – сказал велосипедист. – Но когда людям нечего делать, они начинают придумывать сказки.

– Я хочу услышать сказки.

– А ты у нас упрямый!

– Я уйду.

– Такие плохо кончают.

– А почему голову отрезают? – спросил Егор.

– Мы здесь живучие, убить человека трудно. Ты же видел, как Пыркин ожил. Наверное, это следствие того, что времени здесь нет и внутри метаболизм понижается. Ты меня понимаешь?

– Понимаю. Вы имеете в виду обмен веществ?

– Приблизительно. Я раньше доктором был. Можешь себе представить?

– Поэтому вы голову у самоубийцы отрезали?

– Это был не я. Это другой. Но такой порядок.

– Какой порядок?

– В каждом обществе есть порядок. Если человек покончил с собой, пути обратно нет. Мы не хотим здесь плодить психов.

– А почему отрезали голову Марфуте?

– Потому что они бандиты. Не добрались до вас с девчонкой, вот и вымещали зло на тетке. Нет, они скучают. Со скуки и хулиганят. Ничего, скоро мы экспедицию организуем, карательную.

Они пошли наверх, к бытовке.

В бытовке Пыркин лежал на старом диване, он был потный и тяжело дышал. Возле него сидела Люська.

– Мне велели, – сказала она, – лекарство ему давать. Знаешь, у них здесь удивительные лекарства. Надо будет с собой домой взять.

– Их лекарство у нас может не подействовать. Наверняка не подействует. Мы с тобой пока еще верхние, – возразил Егор.

– Верхние?

– Я условно говорю – кровь у нас горячая. А они все стали рыбами.

Люська посмотрела на Егора, чуть сощурившись. Она размышляла. Потом сказала:

– Рыбы бывают очень быстрые и опасные. Акулы.

– Но они другие!

– Когда ты отсюда бежать будешь, меня не забудь взять, – попросила Люська. – Я тебе верная буду.

– Я еще не знаю, как это сделать!

– Узнаешь, ты умный.

За тонкой стенкой снаружи гремел незнакомый авторитетный голос:

– Обоих, и немедленно!

– Но вы же видите, что я один остаюсь. И у меня раненый на руках. Завтра же нас нелюди съедят или бандиты расстреляют.

– Один сторож здесь останется, пока нового тебе не подвезем, ты не беспокойся, на вокзале о тебе помнят.

– Только обязательно должна быть женщина. Желательно молодая. Мне жениться пора.

– Смешно, – ответил незнакомый голос. – Ну давай показывай нам детский контингент.

– Люська, Егор, на выход! – закричал Партизан.

Пыркин застонал. Он силился что-то сказать.

– Осторожнее, Люська, – произнес он наконец.

– Как ты, Пыркин? – обрадовалась Люська.

– Я потом к тебе приду, – сказал он. – Ты не бойся. – Он закрыл глаза. Говорить ему было трудно.

В бытовку ворвался Партизан.

– Ну куда вы запропастились! – закричал он. – Вас же ждут!

– А кто ждет? – спросил Егор.

– Пошли, пошли, ждут вас.

Он готов был вытолкать их из бытовки.

– А Пыркин заговорил, – сказала Люська. – Вы ему напиться дайте.

– При чем тут Пыркин?

Егор вышел первым из бытовки. Спрыгнув с лесенки в две ступеньки, он остановился, разглядывая новых гостей.

На этот раз вместо велосипедистов приехал целый экипаж. Вернее, гибрид телеги и велосипеда. Открытая повозка оглоблями была прикреплена к двум большим велосипедам. На облучке сидел строгого вида мужчина в милицейском мундире и генеральской фуражке.

Мужчина был бородат. Концы длинных светлых прядей доставали до плеч. Движения у мужчины были закругленными, ленивыми, словно он играл роль какого-то восточного паши.

– Ах, какой сюрприз, – произнес он. – Мы вам рады.

– Здравствуйте, – сказал Егор.

Странно, но в этом прохладном мире вельмож было жарко. Он даже снял фуражку, чтобы вытереть рукавом блестящее лицо.

Егор с Люськой молчали. Вельможа их не спрашивал. Он разговаривал сам с собой.

– Добро пожаловать в государство Солнца! – сказал вельможа.

Люди на велосипедах обернулись к Егору с Люськой и рассматривали их равнодушно, как рассматривают людей лошади. Они были в плащах, в касках, как настоящие велосипедисты. Егор улыбнулся собственным мыслям – он уже рассуждает как старожил.

– Прошу садиться, – сказал вельможа. – Обо мне вы могли не слышать, если плохо учились в школе. Моя фамилия Дантес. В свое время мне удалось убить известного русского поэта Пушкина и избавить мир от этого якобинца. Эдмонд Дантес. Впоследствии писатель Дюма написал обо мне роман. Но мы с вами живем в демократическом обществе, и потому можете называть меня попросту: Эдмонд Давидович.

Велосипедисты уселись в седла и были готовы тронуться в путь. Партизан стоял в дверях бытовки. Он поднял руку и приложил ее к новой фуражке.

Егор послушно влез в телегу. У заднего бортика была доска как раз на двоих. Люська села рядом.

– Я боюсь, – прошептала она.

– Мы должны все узнать, – сказал Егор. – Не сидеть же здесь.

– Правильно! – Вельможа Дантес услышал слова Егора. Он повернулся на кресле и крикнул велосипедистам: – Ну, мои любезные, не подведите! Покажите нашим гостям, как мы умеем ездить.