Владимир Васильев - Лик Черной Пальмиры

- Все, понял, - кивнул Швед.

- Огласи первичный план действий, - деловито попросила Лариса Наримановна.

- План прост. Селимся в Советской, на набережной Фонтанки. Есть напротив нее один домик... Я буду не я, если Черные там периодически не светятся. Входим в контакт. Напрашиваемся на шабаш, одновременно убедив вожаков Черных в необходимости провести самый масштабный шабаш, какой можно вообразить. Разумеется, с целью привлечь как можно большее число Черных единовременно. Дальше по обстоятельствам.

- С Дозором Питера контактируем?

- Формально. На деле работаем в автономе. Еще вопросы?

Команда некоторое время переглядывалась.

- Да, вроде, все, - подытожил за всех Симонов.

- Тогда откупорьте мне, если не затруднит, пивка.

Глава четвертая.

Питер встретил их пасмурным небом, неприятным моросящим дождичком и заплеванным перроном. Лариса Наримановна тут же взнуздала ближайшего носильщика; на его тележку и остальные легионеры погрузили немногочисленные вещи. Только Швед остался с сумкой на плече - свой ноутбук он не доверял никому. Прошли по перрону, миновали здание вокзала. Под ногами валялся всякий мусор - окурки, обертки, клочки газет. Перед выходом на Лиговский у вентиляционной шахты грелось целое сонмище бомжей. Тут же рядом два синюшных типа давили с горла дешевый азербайджанский портвейн, а чуть в стороне, у неопрятного забора, натужно блевала увядающая дама в старомодном плаще и такой же старомодной шляпке.

Арик брезгливым взором обозрел все это. Лайк, перехватив его взгляд, усмехнулся и развел руками:

- А чего ты хотел? Культурная столица!

Дождик все сыпал и сыпал. Никто, понятное дело, украинский десант не встречал, видимо у местного Дневного Дозора нашлись дела поважнее. Например, переложить стопку документов с одного стола на другой.

Ефим шустро отловил три машины; носильщик погрузил вещи, получил денежку и убрел назад, в грязь вокзала. Впрочем, на улицах было ненамного чище.

Прямо из машины Лайк позвонил наблюдателю от Светлых.

- Алло! Герр наблюдатель? Оставьте приветствия, они все равно неискренни. Имею вам сообщить, что мы прибыли и приступили к работе. Да. Кстати, не советую за нами таскаться. Ну, чао, чао, как говорят итальянские вампиры...

Сунув мобильник в карман, Лайк закурил. Ираклий с заднего сиденья с сомнением поинтересовался:

- Думаешь, он внимет твоему совету и не станет за нами шпионить?

- Не думаю, - равнодушно ответил Лайк. - Именно потому и не внимет, что я посоветовал. А то ты не знаешь Светлых...

Шеф киевлян отвернулся и принялся глядеть в окно.

Питер производил мрачное и гнетущее впечатление - на всех, за исключением пожалуй только находящегося в прострации Джованни.

В "Советской" быстренько поселились, не прибегая ни к каким особым воздействиям: хватило банального воздействия достаточно больших денег. Впрочем, в таких гостиницах всегда найдутся свободные места. Выбрали люксы, те что подороже, в дальнем крыле. Потом все, кроме Ларисы Наримановны, вернулись в высотный корпус, по длинному коридору. Симонов попытался заглянуть в попавшийся по пути бар "Bavaria", но Лайк его мигом одернул.

В окна стучался дождь.

Арик не ожидал, что в другом баре, напротив гостиничной стойки, сидеть станут совсем недолго. Всего по два коктейля. После второго Лайк решительно встал, затушил сигарету в пепельнице и объявил:

- Всем спать! Завтра вы нужны мне свеженькими и бодренькими. Кто вздумает продолжить... применю санкции. Уразумели?

- Так точно! - Ефим бодро приложил ладонь к виску. На американский манер.

- Вольно, - пробасил Лайк и царственным жестом всех отпустил. А сам направился к выходу из гостиницы.

Наутро свеженький и бодренький Лайк привел свою свеженькую и бодренькую команду на верхний, восемнадцатый этаж высотного корпуса, где не было номеров, только просторный холл со стеклами во всю стену да небольшой кинозал. Кинозал был заперт; Иным не составило бы труда проникнуть в него, но сейчас всех привлекли окна.

С высоты Питер производил еще более гнетущее впечатление, нежели с поверхности. Особенно в такую слякотную погоду, ничуть не изменившуюся со вчерашнего вечера. Особенно, если взглянуть через сумрак. Город распластался внизу, словно гигантский нарыв на теле земли - черно-серый, подернутый мутным туманом, зловещий и недобрый. Где-то там, внизу орудовали среди ничего не подозревающих людей Черные - Иные, которым вскоре предстояло навсегда рассеяться в сумраке.

Никто из команды Лайка не питал беспочвенных иллюзий, даже Ефим. Ни о каком перевоспитании и речи быть не могло. Инквизиция развоплощала Иных и за куда более мелкие прегрешения - а что же говорить о человеческих жертвах?

- А где тот дом, о котором ты говорил? - спросил Арик, обращаясь к Лайку.

Лайк неподвижно стоял перед стеклянной стеной.

- Сам не видишь, что ли? - Лайк наконец шевельнулся: пожал плечами. Попробуй угадать.

- М-м-м... - промычал Арик, шаря взглядом по пейзажу за Фонтанкой. Вон тот, частично рыжий, частично серый?

- Разумеется, - фыркнул Лайк. - Какой же еще?

Над домом и впрямь цвела остаточная аура - мрачно-багряных тонов. Соседние дома, правда, выглядели немногим лучше, но этот...

- Вообще-то не мешало бы туда наведаться, - заметил Лайк. - Прямо сейчас. Бери, Арика, Шведа и Димку - и вперед.

- Через мостик со сфинксами, да? - уточнил наблюдательный Швед. Сфинксов он заметил из окна машины.

- Ну, а как же еще? Мост, кстати, зовется Египетским.

- Ладно, - Арик переглянулся со Шведом и Рублевым и все трое неторопливо пошли к лифтам. Прочие остались глазеть на Питер с восемнадцатого этажа.

Выйдя из гостиницы разведчики подались чуть вправо, прошли по Лермонтовскому, миновали упоминавшийся мост, потом метров полста прошагали по набережной. И оказались на месте.

Не будь у дома таких мрачных и грязных стен, он был бы, пожалуй, даже красивым. Эркеры и фронтоны, высокие окна - все это, слившись воедино, сделало бы архитектуру любого здания неповторимой, единственной.

- Климов переулок, девять, - Швед прочел надпись на чумазой, некогда белой табличке. - И одновременно - набережная Фонтанки сто пятьдесят девять. У него что же, два адреса?

- Как видишь, - сказал Димка Рублев и задрал голову, разглядывая верхние этажи. На лицо ему легли мелкие дождевые капли.

- Они здесь определенно психи, - проворчал Швед.

Левее дома, если смотреть с набережной, когда-то, стоял еще один - об этом красноречиво говорили глухие, без единого окна, соседствующие стены. Нынче между глухих стен располагался небольшой, поросший чахлой травкой пятачок, обильно к тому же загаженный собаками. Зато за пятачком открывался бывший закрытый дворик. Стены интересующего их дома со стороны дворика выглядели светлее - никаких рыжих и серых тонов, только грязно-лимонный, с потеками. Одиноко и очень не к месту у одного из подслеповатых окон притулилась спутниковая антенна.