Ничьи котята - Евгений Валерьевич Лотош
– Понятно, – медленно проговорил Дзинтон. – И каков прогноз?
– Я ввел лекарства, снимающие остроту воспаления. По большому счету, ее организм в порядке, если не считать общего болевого шока. С сердцем у нее, кстати, все нормально – острый гастрит иногда сопровождается симптомами, характерными для инфаркта, так что непрофессионал вроде тебя, – в его голосе проскользнули самодовольные нотки, – вполне может и запутаться. Покой, желательно в постели, тепло, минимум пять раз в день жидкое питание наподобие нежирных бульонов с хлебным мякишем и пресных протертых каш, постепенный переход на нормальную пищу, сначала мягкую, потом твердую, но не жирную и не острую. Лекарства давать в соответствии с расписанием, что я оставлю – и через период она вполне оправится. Имейте в виду – на первых порах у нее весьма вероятны запоры, так что слабительное обязательно. Купите его завтра же. В остальном, господин мой Дзинтон, я склонен одобрить твой набор лекарств. Разумеется, я бы выписал несколько иные препараты, аналогичные, более дорогие и качественные, но, в общем, сойдут и такие. Да, разумеется, через неделю следует снова показать ее врачу, чтобы удостовериться в нормальном ходе лечения.
– Могу я снова рассчитывать на тебя, доктор Тарсаки?
– Да. Но только, ради всех богов, не в такое время, как сейчас.
– Само собой, доктор, – Дзинтон достал из кармана брюк бумажник. – Ты, как всегда, предпочитаешь бумажные деньги?
– Само собой, – кивнул тот. – Не верю я новомодным электрическим монетам, которые даже и в руках-то не подержишь.
– Вот, – Дзинтон протянул ему бумажки. – Надеюсь, сумма вполне компенсирует причиненное беспокойство.
– Вполне, – согласился врач, убирая деньги. – Приятно иметь с тобой дело.
– Взаимно. Такси я уже вызвал, оно прибудет с минуты на минуту.
Цукка подозрительно взглянула на Дзинтона. Она как-то не заметила, чтобы тот воспользовался пелефоном хотя бы раз после прибытия доктора. Когда он успел? А сколько денег он заплатил! Четыре тысячи – ничего себе консультация терапевта!..
Когда за врачом закрылась дверь отеля, Дзинтон вернулся в комнату Карины, прихватив с собой ковшик. Он вытащил из аптечного пакета шприц и наполнил его жидкостью из ковшика.
– Двух кубиков должно хватить… – задумчиво проговорил он. – Зависит, конечно, от дозы, но вряд ли она получила слишком много.
Перетянув девочке плечо жгутом, он воткнул ей в вену иглу и, сняв жгут, аккуратно, медленно ввел лекарство.
– Что ты вколол? – поинтересовалась Цукка.
– Антидот, – дернул плечом Дзинтон. – Не спрашивай, от чего, тебе ответ точно не понравится.
Бросив на стол пустой шприц, он прикрыл спящую девочку вытащенным из шкафа одеялом.
– Ну вот, – задумчиво сказал он, усаживаясь на стул. – Похоже, у нас завелся еще один жилец. Точнее, два, а то и три – Яне с Палеком тоже некуда идти. То я один как перст, то сразу целая компания, чуть ли не настоящая семья. Надо завтра купить постельное белье. Да и одежду для девочек – тоже. У них даже нательного белья нет.
– И ты не хочешь вызвать полицию? – поинтересовалась Цукка, присаживаясь на край кровати и осторожно подтыкая на Карине одеяло. – Помнишь, что сказал врач? Какие-то изверги над ней измывались, по ним же тюрьма плачет!
– Ты слышала, что сказала Яна? Они бежали из Института человека.
– Из Института человека? – удивилась Цукка. – В первый раз слышу.
– Широко известная в узких кругах контора, – пояснил Дзинтон, нахмурившись. – Формально – неправительственная организация, занимающаяся философскими изысканиями, поддержкой литераторов определенного сорта, разработкой и финансированием социальных проектов и так далее. Есть даже департамент, разрабатывающий теоретические модели функционирования искинов. На деле же Институт – тайное детище блистательного господина Тоя Карация, слышала про такого?
– Который глава партии гуманистов?
– Именно. А поскольку его партия уже не первое десятилетие стабильно имеет в Ассамблее от сорока до пятидесяти процентов голосов, формируя с прогрессистами квалифицированное большинство, господин Той Караций имеет огромное влияние как в правительстве, так и в президентской администрации. Он негласно влияет на распределение серьезных финансовых потоков, часть которых перепадает Институту человека отнюдь не на философские эссе. В частности, Институт по заказу…
Дзинтон замолчал.
– Что? – переспросила Цукка, когда молчание затянулось.
– Тебе, пожалуй, лучше не знать, – качнул головой Дзинтон. – Меньше знаешь – крепче спишь. Но детей туда я вернуть не позволю. Особенно после того, как своими глазами увидел, что сделали с Кариной.
Девушка задумалась.
– Но ведь содержать троих детей дорого, – наконец сказала она. – Где мы возьмем деньги?
– Мы? – улыбнулся Дзинтон, и от его улыбки у Цукки по жилам словно прокатилась волна приятного тепла. – Спасибо, Цу, но тебя я в расходы втягивать не намерен. Тебе лишних денег действительно пока взять неоткуда. Ну, а я… придется играть на бирже не два часа в день, а три или четыре. Опять же, я придумал новую эвристику, так что есть шанс, что и того не понадобится. Поставлю на автомат, и пусть шуршит само. В общем, я выкручусь. Другое дело, что детьми надо заниматься, а у меня как-то нет опыта обращения с ними. Вот если поможешь приглядывать, скажу большое спасибо.
– Конечно, я помогу! – горячо сказала Цукка.
– Вот и здорово! – снова улыбнулся Дзинтон. Внезапно он бесшумно встал со стула, в три шага пересек комнату и резко распахнул дверь. Раздалось двойное громкое ойканье, и Яна с Палеком, неожиданно потеряв опору, ввалились в комнату.
– Подслушиваем, значит? – укоризненно спросил Дзинтон. – Ну, поросята!
Дети, потирая ушибленные ладони и локти, уселись на полу, виновато отводя взгляд.
– Ладно, на первый раз прощаю, – резюмировал парень. – Но еще раз поймаю – в уши наплюю, чтобы не чесались лишний раз. Ну что, мелочь пузатая, наелись? А посуду за собой помыли? Я так и думал. Нет уж, прислуга здесь отсутствует, так что за собой придется прибирать самостоятельно. Ну-ка, в кухню, вымыть посуду, а потом спать. Утро – утешитель, завтра разберемся, что к чему. Цу, – обратился он к девушке, – ты бы тоже ложилась. Тебе на работу вставать.
Он по очереди подхватил насупившихся детей под мышки, поставил их на ноги и вышел вместе с ними. Цукка, не удержавшись, снова хихикнула. Ну точно – не человек, ураган.
И однако же – откуда Дзинтон все знает? Про Институт человека, про Тоя Карация? Почему он разбирается в медицине не хуже настоящего доктора? И откуда он знает
