Урсула Ле Гуин - Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий

Яркая мысленная речь прекратилась, как если бы вдруг выключили свет. В наступившей подобно тьме тишине юный Орри прошептал вслух:

— Почтение перед жизнью!

Вновь наступила тишина. Фальк стоял неподвижно, стараясь ни выражением своего лица, ни даже мыслями, которые могли быть подслушаны, не выдавать смятение и нерешительность, охватившие его. Неужели все, что он знал раньше, не соответствует истине? Неужели у человечества действительно не было Врагов?

— Но если эта история правдива, — наконец вымолвил он, — почему вы не скажете об этом во всеуслышание и не докажете свою правоту людям?

— Мы — люди, — пришел телепатический ответ. — Нас много тысяч, тех, кто знает эту горькую правду. Мы — те, кто располагает в этом мире властью и знаниями, используя их во имя Мира! Наступили Темные Века. Сейчас длится как раз один из них, один из многих, когда люди считают, что миром правят демоны. Мы играем роль демонов в их мифологии. Когда же люди начнут заменять свою мифологию логикой или разумом, то мы придем им на помощь. Тогда-то они и узнают правду!

— Зачем вы рассказали мне обо всем этом?

— Ради истины как таковой и ради вас самих.

— Чем я заслужил такую честь? — холодно возразил Фальк, глядя на маскоподобное лицо Абендабота.

— Вы — посланец затерянной в космосе планеты, колонии, все записи о которой были утеряны в эпоху Смуты. Вы прибыли на Землю, и мы, Повелители Земли, не смогли оградить вас от опасности. Ведь это люди Земли напали на вас, перебили или подвергли лоботомии весь ваш экипаж. Это были люди Земли, планеты, на которую вы вернулись спустя многие столетия! Ими оказались бунтовщики с континента номер три, который не так примитивен и заселен гораздо более густо по сравнению с этим континентом номер один. Они пользуются украденными межпланетными кораблями. Они считают, что каждый корабль, обладающий околосветовой скоростью, может принадлежать только Сингам. Поэтому они и напали на ваш корабль без предупреждения. Это могло быть предотвращено, будь мы более бдительными. Но сейчас об этом поздно говорить, и нам остается произвести те возмещения, которые в наших силах.

— Они искали вас и остальных все эти годы, — вмешался в разговор Орри. — Поверьте мне, доктор Ромаррен, они искали вас.

Очевидно, ему очень хотелось, чтобы Фальк поверил всему этому.

— Вы пытались восстановить мою память? — спросил Фальк. — Зачем?

— А разве не за этим вы пришли сюда? Разве не за своим утерянным «я» вы отважились проникнуть в Эс Тох?

— Да, это так, но я…

Фальк не знал, что сказать.

Он не мог не поверить в то, что ему рассказали, но вместе с тем… принимать это за истину?.. У него не было отправных точек, опираясь на которые он мог бы вынести свое суждение. Он не допускал и мысли, что Зоув и все остальные лгали ему. Но, может быть, они сами были жестоко обмануты?

И все же он с инстинктивным недоверием отнесся к тому, что сказал Абендабот. Но ведь все это было передано посредством мысленной речи, при которой ложь невозможна. Так ли уж невозможна? Если лжец утверждает, что он не лжет…

Фальк, однако, не стал углубляться в логические противоречия. Еще раз взглянув на Синга, он произнес:

— Пожалуйста, не пользуйтесь больше мысленной речью. Я хотел бы слышать ваш голос. Так значит, вы не нашли возможным восстановить мою память?

После плавной четкости мысленной речи шепот Абендабота показался сбивчивым и скрипучим:

— Да, теми средствами, которыми мы пользовались, нам не удалось этого сделать.

— А другими средствами?

— Возможно, стоило бы попытаться. Мы считали, что в вашем мозгу была установлена парагипнотическая блокировка. Однако, как мы обнаружили, у вас было просто стерто содержимое мозга. Непонятно, откуда бунтовщики узнали технику этого процесса, которую мы держим в строжайшей тайне. Но еще большей тайной является то, что даже стертый мозг можно восстановить…

На широком, похожем на маску лице Синга появилась беглая улыбка.

— Мы думаем, что с помощью нашей психокомпьютерной техники сможем восстановить ваш прежний разум. Однако это связано с непременным полным блокированием вашей теперешней личности. Поскольку она существует, мы не смогли бы продолжить работы над вашим мозгом без согласия индивидуума по имени Фальк.

Замещающая личность…

Фальк съежился, будто от холода. Он осторожно спросил:

— Вы хотите сказать, что для того, чтобы вспомнить, кто я на самом деле, я должен забыть, кто я сейчас?

— Увы, в данном случае это именно так. Мы очень сожалеем об этом, поверьте. Эта потеря, я имею в виду, потерю вашей новой личности, возраст которой всего лишь несколько лет, хотя и заслуживает всякого сожаления, но, вероятно, все же не слишком высокая цена, которой оплачивается вступление во владение разумом, который был у вас прежде. Поймите, ведь у вас появится возможность завершения великой космической миссии и возвращения на свою родную планету. Вы обогатитесь знаниями и принесете пользу своему народу.

Несмотря на свой сиплый, будто заржавевший шепот, Абендабот и в обычном разговоре был столь же красноречив, как и в мысленном. При всем при том Фальк далеко не сразу уловил смысл сказанного.

— Возможность завершения? — машинально повторил он.

Он чувствовал себя круглым идиотом и глядел на Орри, как бы ища в нем поддержку и помощь.

— Вы хотите сказать, что послали бы меня, то есть нас, назад на ту планету, с которой, как вы полагаете, я прибыл сюда?

— Мы бы почли это за честь и за начало возмещения, предоставив вам околосветовой корабль для обратного путешествия на Верель.

— Мой дом — Земля! — с неожиданной яростью воскликнул Фальк.

Абендабот промолчал. Через минуту заговорил Орри.

— А мой — Верель, доктор Ромаррен, — жалобно произнес он. — И я никогда не смогу вернуться туда без вас.

— Почему?

— Я не знаю, где он расположен. Я никогда не смог бы рассчитать курс для возвращения домой.

— Но у этих людей есть субсветовые корабли и навигационные компьютеры! Тебе нужно только знать, возле какой звезды вращается Верель, и дело с концом!

— Но я как раз и не знаю этого, доктор Ромаррен.

— Какая чепуха! — откликнулся Фальк.

Его недоверчивость переросла в гнев.

Абендабот поднял руку.

— Пусть мальчик все объяснит, — Агад Ромаррен, — просипел он.

— Что объяснит? Объяснит, почему он не знает названия солнца своей родной планеты?

— Это правда, доктор Ромаррен, — произнес Орри.

Он весь дрожал. Его лицо покраснело.

— Если бы вы были собой, вы бы знали это наизусть. Я же был тогда всего лишь в своем девятом лунокруге. У меня была всего лишь Первая Ступень. Ступени… Да, наша цивилизация, я полагаю, очень сильно отличается от земной. Теперь я вижу, в свете того, что Повелители пытаются здесь делать и в свете демократических идеалов Земли, что наша планета во многом отстала. Но тем не менее, у нас имеются ступени, которые не зависят от ранга и происхождения и являются базисом гармонии. Не знаю, как это выразить на Галакте. Знания, может быть, являются базисом нашей жизни на Вереле. Во всяком случае, я был на Первой Ступени, а у вас, доктор Ромаррен, была Восьмая. И на каждой ступени имеется многое, что не может быть понято, пока полностью не взойдешь на эту Ступень. Я думаю, что истинное имя планеты или ее солнца можно узнать не раньше, чем на Седьмой Ступени. Истинное, древнее, название приведено в восьмом сборнике Книг Альтерры, книг колонии. Эти названия записаны на галактическом языке и могут быть поняты живущими на Земле Повелителями. Но я не могу назвать их, так как не знаю их. Все, что я знаю, это понятия «солнце» и «земля». Но это не поможет мне попасть домой до тех пор, пока вы не вспомните того, что знали прежде. Какое солнце? Какая земля? О, вы должны разрешить им вернуть вам память. Вы должны понять меня, доктор Ромаррен.