Филип Дик - Лучший друг Бога

— В городе? — спросил Ник. — В уличном движении?

— На больших скоростных магистралях, — ответила Чарли.

— Вы оба давно должны были угробиться. — От ее бешеной гонки ему уже стало не по себе, а Чарли все увеличивала скорость. На шкале было сто тридцать. Слишком быстро для него.

— Знаешь, — сказала Чарли, обеими руками сжимая рычаг управления и пристально глядя вперед, — а ведь Дэнни был интеллектуалом, настоящим. Он прочел все книжки и брошюры Кордона — все его сочинения. И очень этим гордился; это позволяло ему ощущать превосходство над остальными. Знаешь, что он часто говорил? Он говорил, что он, Дэнни, никогда не ошибается и что если у него есть посылка, то он может вывести из нее абсолютно точное заключение.

Она сбавила ход и свернула в боковую улочку, застроенную зданиями поменьше. Теперь у нее, казалось, появилась какая-то цель — до этого она вела скиб, просто испытывая радость полета, а тут замедлила ход, опустилась пониже… Ник посмотрел вниз и увидел какую-то пустынную площадь.

— Центральный парк, — мельком взглянув на него, пояснила она. — Ты бывал здесь раньше?

— Нет, — покачал он головой. — Я и не думал, что он до сих пор существует.

— А большей части уже и нет. Его урезали до одного-единственного акра. Но трава там осталась — это все еще парк. — Помрачнев, она сказала: — Мы с Дэнни как-то обнаружили его, когда кружили здесь поздно ночью — часа в четыре. У нас прямо глаза на лоб вылезли — в самом деле. Здесь мы приземлимся. — Скиб спустился, замедляясь и просто двигаясь вперед; затем Чарли еще опустила его — и резиновые шины коснулись земли. С убранными крыльями скиб сразу превратился в наземное средство передвижения.

Открыв дверцу со своей стороны, Чарли выбралась наружу; Ник последовал за ней и тут же был поражен травянистой поверхностью под ногами. Первый раз в жизни он ходил по траве.

— Как там твои шины? — спросил он.

— Что?

— Ведь я нарезчик протектора, помнишь? Если ты дашь мне фонарик, то я осмотрю их и скажу, нарезаны они заново или нет. Понимаешь, это ведь может стоить тебе жизни. Если одна из шин заново нарезана, а ты об этом не знаешь.

Чарли растянулась на траве, подпирая руками голову.

— С шинами все в порядке, — отозвалась она. — Мы пользовались «Коровой» только по ночам, когда есть где разогнаться и летать. А днем, как наземный транспорт, мы ее не использовали — только при крайней необходимости. Вроде того случая, когда погиб Дэнни. — Потом она долго-долго молчала — просто лежала на холодной сырой траве, разглядывая звезды.

— Сюда никто не приходит, — сказал Ник.

— Никогда. Его бы совсем уничтожили, но у Грэма есть о нем какие-то теплые воспоминания. Наверное, он играл здесь ребенком. — Она подняла голову и удивленно спросила: — Можешь представить Грэма младенцем? Или Провони, если уж на то пошло? Знаешь, зачем я тебя сюда притащила? Затем, чтобы мы могли заняться любовью.

— Ого! — вырвалось у Ника.

— Ты не удивлен?

— С тех пор, как мы встретились, каждый из нас уже думал об этом, — ответил он. Так, по крайней мере, было для него; он подозревал это и в ней, хотя она, конечно, могла бы это отрицать.

— Можно я тебя раздену? — спросила она, роясь в карманах его пальто в поисках чего-нибудь ценного, что могло бы выпасть и затеряться в траве. — Ключи от машины? — спросила она. — Идентабели? Ох, ну что за черт. Сядь-ка. — Он сел, и она сняла с него пальто, которое аккуратно положила на траву рядом с ним. — Теперь рубашку, — сказала она и продолжала в том же духе, пока не раздела его догола. А потом принялась за свою одежду.

— Какие у тебя маленькие груди, — прошептал Ник, едва различая ее в тусклом свете звезд.

— Слушай, — тут же отозвалась она, — для тебя, кажется, это в порядке вещей.

Это тронуло его.

— Нет, конечно нет, — ответил он. — Я не хочу, чтобы ты это делала… — Он положил руку ей на плечо. — Ведь все из-за того, что здесь ты занималась этим с Дэнни. «Для тебя, — подумал он, — это может быть каким-то возвратом в прошлое, а для меня… перед глазами у меня какой-то призрак: юноша с лицом Диониса… вся эта жизнь, погубленная как раз вот так». — Это напоминает мне отрывок одного стихотворения Йитса, — сказал он. Потом он помог ей снять квазиорговый свитер: снимать его было куда сложнее, чем надевать, поскольку он прилегал по всем изгибам тела.

— Лучше бы я просто опрыскалась краской, — заметила Чарли, когда свитер был снят.

— Тогда бы ты не получила фактуру ткани, — возразил Ник. Он замялся на секунду, потом с надеждой спросил: — Тебе нравится Йитс?

— Он был до Боба Дилана?

— Да.

— Тогда я и слышать о нем не хочу. Насколько мне известно, поэзия начиналась с Дилана, а потом постепенно приходила в упадок.

Совместными усилиями они избавились от остатков одежды; какое-то время они просто лежали голые на холодной влажной траве, а затем одновременно подкатились друг к другу; он оказался наверху, обнял ее и стал внимательно разглядывать ее лицо.

— Я уродка, — заявила она. — Правда?

— Ты так считаешь? — ошеломленно пробормотал он. — Да ты что — ты одна из самых привлекательных женщин, каких я вообще встречал.

— А я не женщина, — безапелляционно выдала она. — Я не могу отдавать. Я могу только брать, но не отдавать. Так что ничего от меня не жди — кроме того, что я сейчас здесь.

— Это изнасилование несовершеннолетней, — немного погодя сообщил он ей.

— Да посмотри — настал конец света, — стала втолковывать ему Чарли, — Нами овладевает, разрушая неврологически, какая-то неуничтожимая тварь. Так какой же пидор в такое время соберется привлечь тебя? И в любом случае должна быть подана жалоба, а кто этим станет заниматься? Кто будет свидетелем?

— Свидетелем, — повторил он, на мгновение крепче прижав ее к себе. Системы слежения ПДР… Наверняка у них установлена такая в Центральном парке, хоть он ими и почти забыт. Он отпрянул от нее, а затем вскочил на ноги. — Быстро одевайся, — бросил он, подбирая свою одежду.

— Если ты подумал, что у пидоров тут есть монитор…

— Именно.

— Будь уверен, все они смотрят на Таймс-сквер. Кроме их Новых Людей — например, директора Барнса. Те присоединяются к уже поврежденным. — Вдруг ее осенила мысль. — А ведь достанется и Уиллису Грэму. — Она села, погрузив руки в свои взъерошенные, влажные от травы волосы. — Жаль, — сказала она, — а мне он чем-то нравился. — Она стала подбирать свою одежду, но затем бросила ее на землю и умоляюще проговорила: — Ну посмотри же, Ник. Никакое ПДР и не думает нас свинчивать. Знаешь, что я сделаю… возьми меня еще ненадолго — может, хоть минуток на пять. И можешь прочитать мне — как его там? — то стихотворение.