Айзек Азимов - Космический Рейнджер

— Беда в том, что сирианцы умеют обращаться со своими роботами. Этот робот глубоко убеждён, что его действия не принесут никакого вреда ни одному человеку. Он ничего не знает о шести миллиардах на Земле, узнает только с наших слов, и это на него не подействует. Ему нужно видеть, как человеку причиняют вред, чтобы нарушить свои инструкции.

— Ну, я всё-таки попробую.

— Ладно. Давай. Опыт тебе полезен.

Верзила подошёл к роботу, который направлял «Метеор» по новой орбите.

Верзила спросил:

— Что ты знаешь о Земле, о Земной федерации?

— Мне приказано не отвечать на вопросы, не связанные с моим заданием, — ответил робот.

— Приказываю тебе отказаться от этих инструкций.

После недолгого колебания послышался ответ:

— Мне приказано не принимать приказов от людей без соответствующего разрешения.

— Я тебе приказываю отказаться от этой инструкции, чтобы предотвратить вред людям. Поэтому ты должен подчиниться, — настаивал Верзила.

— Меня заверили, что никакого вреда людям причинено не будет, и я знаю, что людям ничего не угрожает. Мне приказано не отвечать на бесполезно повторяемый приказ.

— Лучше послушай. Мне причинят вред. — Верзила горячо говорил некоторое время, но робот не отвечал.

Старр сказал:

— Верзила, ты напрасно тратишь силы.

Верзила пнул робота в сверкающую ногу. С таким же успехом он мог пнуть корпус корабля. С красным от гнева лицом он подошёл к Дэвиду.

— Отлично. Человек беспомощен, потому что у этой груды металла есть собственные идеи.

— Так бывало с машинами и до эры роботов.

— Мы даже не знаем, куда направляемся.

— А для этого нам робот не нужен. Я проверил курс. Мы явно направляемся на Титан.

В последние часы приближения к Титану они оба не отрывались от экрана. Это третий по величине спутник в Солнечной системе (только спутник Юпитера Ганимед и спутник Нептуна Тритон больше, да и то не намного), и из всех спутников у него самая плотная атмосфера.

Наличие атмосферы было очевидно даже на расстоянии. На большинстве спутников, в том числе на Луне, терминатор — линия, отделяющая день от ночи, — очень резок, с одной стороны черно, с другой — бело. Но тут было совсем не так.

Полумесяц Титана был ограничен не резкой линией, а размытой полоской, концы полумесяца смутно продолжались и почти встречались, образуя окружность.

— У него атмосфера почти такая же плотная, как у Земли, Верзила, — сказал Дэвид.

— Дышать можно?

— Нет. Почти сплошь метан.

Теперь стали видны и другие корабли. Не меньше десятка. Они сопровождали «Метеор» в полёте к Титану.

Старр покачал головой.

— Двенадцать кораблей для такой работы. Великая Галактика, да они тут уже годы сидят и готовятся. Как их вышвырнуть отсюда без войны?

Верзила даже не пытался ответить.

Снова послышался свист: безошибочный признак того, что обтекаемый корпус корабля встретился с верхними слоями атмосферы.

Верзила беспокойно взглянул на прибор, регистрирующий температуру корпуса, но опасности не было. Робот уверенно вел корабль. Корабль облетал Титан по тугой спирали, теряя высоту и одновременно гася скорость, при этом не давая атмосфере слишком нагреть корпус.

Снова Старр восхищенно сказал:

— Он проделывает это, вообще не тратя горючего. Похоже, он может посадить корабль на площадку размером с банкноту при помощи только атмосферного торможения.

Верзила ответил:

— Ну и что в этом хорошего, Счастливчик? Если эти штуки так управляются с кораблями, нам с сирианцами не справиться.

— Придётся научиться строить собственные, Верзила. Эти роботы — большое достижение человечества. Конечно, их строят сирианцы, но они тоже люди, и всё человечество может гордиться этим. Если мы боимся их достижений, нужно постараться достигнуть того же или даже опередить их. Но отказывать им в их достижениях нельзя.

Поверхность Титана перестала казаться чёрной. Видны были горные хребты: не резкие вершины безвоздушного мира, а сглаженные под действием ветра и воды. Снег с вершин сдуло, но ущелья и долины были заполнены им.

— Этот снег на самом деле не из воды, — заметил Дэвид, — а замерзший аммиак.

Конечно, вокруг было пусто. Равнины внизу были покрыты снегом и голыми скалами. Никаких признаков жизни. Ни рек, ни озер. И вдруг…

— Великая Галактика! — воскликнул Старр.

Появился купол. Приплюснутый купол, характерный для внутренних планет. Такие купола есть в пустынях Марса и на отмелях венерианского океана. На пустынном Титане такой купол казался совершенно неуместным. В нём вполне мог бы разместиться марсианский город.

— Мы проспали, как они это построили, — сказал Дэвид.

— Когда об этом станет известно, — заметил Верзила, — это будет не очень хорошо для репутации Совета.

— Конечно, если мы не уничтожим эту штуку. Впрочем, Совет не заслуживает снисхождения. Да в Солнечной системе нельзя было ни одной скалы оставлять без постоянного присмотра, не говоря уже о Титане.

— Кто бы мог подумать…

— Совет Науки должен был подумать! Люди нашей системы доверили ему заботу о своей безопасности. Я должен был подумать!

Послышался голос робота.

— Корабль приземлится после ещё одного облета спутника. При наличии ионного двигателя на борту никакие дополнительные предосторожности не нужны. Тем не менее беззаботность может причинить вред, и я этого не могу допустить. Поэтому прошу вас лечь и пристегнуться.

Верзила сказал:

— Слушай. Эта груда лома учит нас, как вести себя в космосе.

— Всё равно лучше ложись, — посоветовал Старр. — Он может заставить нас силой. Его долг — не допустить никакого вреда.

Верзила неожиданно крикнул:

— Эй, робот, а сколько людей на Титане?

Ответа не было.

Поверхность приблизилась и поглотила их. «Метеор» опускался хвостом вниз, и потребовались лишь лёгкие толчки двигателя, чтобы завершить посадку.

Робот отвернулся от приборов управления.

— Вы без всякого вреда доставлены на Титан. Моё задание выполнено, и я передаю вас в руки хозяев.

— Стена Девура?

— Это один из хозяев. Можете выходить из корабля. Температура, давление и сила тяжести нормальные.

— Можем выходить прямо сейчас? — спросил Старр.

— Да. Хозяева ждут.

Дэвид кивнул. Он не мог сдержать странного возбуждения. Сирианцы всегда были врагами, но за всё время своей блестящей, хоть и короткой карьеры в качестве члена Совета он с ними ни разу не встречался.