Ольга Чигиринская - Мятежный дом

– Да, – оскалилась Хельга. – А этот… после всего… стоит из себя ягненка. Врать под присягой ему, видишь ли, совестно…

– Я крещу тебя, Хельга, во имя Отца, Сына и Святого Духа, – повысил голос Дик, поливая лиловую макушку девочки водой из мыльного резервуара. Габо закрыл лицо рукой и затрясся.

– Эй! – рявкнула Хельга.

– П-поздно, – икнул Пуля. – Теперь эту девочку зовут Хельга.

– Не стоит говорить человеку под руку в такие минуты, – Детонатор подвел малышку к раскуроченному пульту и дал ей универсалку.

– Я крещу тебя, Максим, – мстительно сказал Дик, поливая мальчика, которого ему протянул Габо. – Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

– Между прочим, мной движет вовсе не гипертрофированная щепетильность, фрей Риддерстрале, – Ройе, придерживая руку маленькой Хельги, нажал на панель, – и она со щелчком встала на место. – А одно чисто практическое соображение: гемы попросту не умеют врать. Если наши махинации выплывут наружу и их допросят под шлемами, они расскажут правду о том, что произошло здесь, и у них будет шанс сохранить свободу, что бы ни случилось со всеми нами.

Хельга молча взяла за руку следующего ребенка. Ройе принял малыша у Габо и, держа его руку в своей – четырехлетка сам не мог сделать даже это – подковырнул скобу панели.

– Шанс? – уточнил Габо.

– Да, сеу Дельгадо. Этот пункт Ледового Кодекса не пересмотрен только потому что на него никто не обращает внимания. Гемов просто не задействуют в космосе, есть негласный запрет на получение им любых работ – но мало кто помнит, откуда он взялся и что значит. Тот, кто задействует этот пункт, привлечет к нему внимание – и, скорее всего, его пересмотрят, а мы уже дошли и до того, что этому закону могут придать обратную силу. У этих детей есть только шанс. Пока.

– Это уже очень много, – улыбнулся Габо. – Давай сократим формальности до предела, Дик. Мы с этим юношей умоляем Церковь о вере, разделяем ее святое учение, отрекаемся от сатаны и всех его мерзких выдумок и признаем Христа нашим Господом и Спасителем. Можно назвать его Лукасом? Мне почему-то очень нравится это имя.

***

Нет, определенно где-то это уже раньше было, только немножко наоборот… – Дик постарался повернуть голову так, чтобы не вдыхать то, что выдыхает Шана. Алкогольный перегар, табачный перегар и рвота…

Эй, меня хотя бы не рвало!

– М-мне… н-надо… – пробормотала девушка. Дик вздохнул и развернул перед ней куртку. Все равно стирать.

– Н-не… в инсэцу надо…

Инсэцу… Дик помог Шане подняться и закинул ее руку себе на плечо, чтобы удержать ее на ногах. И кто придумал называть так туалет? "Сокрытое в снегах". Красиво, но ведь бестолково.

У двери уборной Шана развернулась и, попытавшись изобразить величественный жест, произнесла:

– Уходи!

– Не свалишься?

– Уходи!

– Ладно, я буду рядом, в душевой.

Дик замыл куртку, прислушиваясь к доносящимся из уборной стонам и… прочим звукам. Интересно, подумал он, можно ли это считать травмой на рабочем месте. Или боевым ранением. Все-таки девочки как-то прикрывали собой их отлучку. Манор Ройе гудел, говорят, на весь Шоран. Чтобы ни у кого из шпиков Нуарэ не возникло сомнений: Детонатор с размахом отмечает получение полномочий по исполнительному листу.

А когда они узнают, что Детонатор уже приступил к действиям по исполнительному листу, будет поздно…

– М-м-мг-г-г… – донеслось из клозета. – О-ох, мама!

Между прочим, Ройе сказал, что по закону ему не имели права тогда продавать целую бутыль сакэ. И Шану не имели права так спаивать – подростку можно только что-то там двадцать пять грамм в пересчете на чистый спирт или даже меньше. Трахать подростка можно, а спаивать нельзя. Такие у них тут замечательные законы.

Дик осмотрел куртку – вся ли блевотина смыта? – и сунул ее в сушилку. Шану как-то очень резко начало рвать: то она просто спала себе, то вдруг нате. Подстелить куртку – это все, что он успел. И самое меньшее, что должен был.

Он осторожно спросил у Баккарин, можно ли дать Шане того же самого, что ему вколол тогда лейтенант Лун. Баккарин ответила, что ей уже вкололи, и вот это так оно действует. Зато утром у нее не будет болеть голова.

Интересно, почему меня не рвало, подумал Дик. Или я попросту не помню? Или все дело в том, что я пил, не закусывая – ну, оно и вышло… как положено, а не обратным ходом.

Посидеть с Шаной и помочь ей – самое малое, что он мог, но если говорить о том, чего он хотел бы – так он предпочел бы набраться вместе с Шаной. До ее состояния, а то и сильнее.

Его почему-то больше всего запоминалась пилот – молодая женщина, которая к рейдерам никакого отношения не имела: для входа в пространство Картаго им придавались пилоты дома Рива. Не самые лучшие, и даже не средней руки – а те, кто по своим пилотским качествам или по молодости годились только для каботажных полетов. Но все равно – пилот есть пилот. Ценный ресурс. Она сдалась совершенно спокойно. Знала обоих братьев Ройе и звала их по итменам. А как ее звали, Дик не расслышал.

Когда гемов выводили из корабля, у юноши внутри сияла радуга. В детстве он грезил именно о таких моментах.

– Небеса недостижимо высоки,

Но всё же я могу,Руки распахнувИ смеясь во весь рот,прокричать "Благодарю!"

Пилот стояла возле уже загруженного трака и говорила о чем-то с Паулем Ройе. Судя по его улыбке и позе, он напропалую с ней любезничал, расточая комплименты каштановым кудрям и веснушкам.

– Сильвестри, подойди! – крикнула Чэн, которая за спиной пилотессы возилась с какими-то ящиками. Сильвестри быстрым шагом подошла к ней. Обе экополицейские подняли к лицу кулаки и сделали три движения, знакомые Дику чуть ли не с младенчества: так играют в "чет-нечет" на пальцах. Они действительно выбросили пальцы, и Дик улыбнулся – так было забавно видеть двух взрослых за этим занятием. Сильвестри, видимо, проиграла – и по тому, какой горечью наполнился ее взгляд, юноша понял, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Но что именно – он так и не сообразил, пока через мгновение пилот не упала вперед, прямо на Пауля. Дику показалось сперва, что девушка бросилась в объятия Ройе, как вдруг кровь потекла у нее из глаз, ушей, носа и рта. Улыбка стаивала с ее лица, пока Пауль осторожно перехватывал ее под колени, чтобы нести в транспортник.

Дик понял, что произошло, только когда увидел, как Сильвестри прячет игольник в подмышечную кобуру.

Эта хрупкая и маленькая жизньДостаточно огромна,Чтоб мы с тобойНа двоихРазделить ее поровну смогли…

Трупы убрали в корабль, корабль подняли в воздух и утопили в море. Грег чуть не слезами обливался, провожая взглядом с палубы "Фафнира" падающий за горизонт рейдер: облегчить трюмы не успели и на треть.