Михаил Харитонов - Разоритель

- Перед чем останавливается наше естествознание? - разглагольствовал тем временем дом Гау, не обращая внимания на всё усиливающийся запах мочи. - Оно изучает мёртвое отдельно от живого. Наука, так называемое учение о веществах, принципиально не видит разницы между составом мёртвого и живого тела. Она, например, полагает, что соль, содержащаяся в нашей крови, есть та же соль, что растворена в водах моря...

- Кажется, те соли различаются составом, - начал было вспоминать книжную премудрость Антор, но дом Гау перебил его:

- Немного терпения, дорогой мастер! Я имею в виду нечто более глубокое, но, несомненно, вам ведомое...

"Почему он называет меня мастером?" - недоумённо подумал Антор и бросил рассеянный взгляд на потолок. Увы, он терялся в темноте - своды подвала были слишком высокими, а света - слишком мало. Откровенно говоря, иного источника света, кроме горелки, здесь не было.

- Живое порождает живое, а мёртвое ничего не порождает, разглагольствовал дом Гау. - Но учёные не желают замечать этого очевиднейшего обстоятельства...

Антор помрачнел. Ему некстати вспомнились дурные вести с Лисьего Зуба. Домина Нелия всё время чувствовала себя плохо, а в последний раз жрец Жизни, через каждую дюжину дней докладывавший домину о состоянии будущей матери, откровенно признался, что опасается за её жизнь.

- Так чем же отличается живое тело от неживого, если оно состоит из тех же элементов? - Нам говорят, составом живых тканей. Но при убиении живого существа состав тканей не меняется. Меняется лишь строение самого тела, иногда весьма незначительно. Если некоторые точки мозга длиннокрыла поразить тонкой иглой, птица немедленно умирает. В то же время в иных направлениях ей можно пронзить весь мозг, и она остаётся живой...

- Откуда вы это знаете? - не выдержал Антор. - Вы что, проделывали подобные опыты? Зачем?

- Терпение, терпение, дорогой мастер! Я понимаю, что я всего лишь жалкий слепец, блуждающий в потёмках... Но всё же выслушайте меня. Живое тело состоит из тех же веществ, что и неживое, иначе они не могли бы превращаться друг в друга, не так ли? В чём же разница? В живом теле вещества ведут себя иначе, чем в неживом! Вот в чём состоит чудо! А тогда, если они ведут себя иначе, не можем ли мы предположить, что они могут приобретать свойства, отсутствующие у них во время пребывания в мёртвых телах? Например, не могут ли первоэлементы, заключённые в живом теле, превращаться друг в друга? Ведь в телах животных и растений мы можем найти вещества, которым неоткуда взяться в окружающем мире. Это касается и первоэлементов. Значит, они образуются внутри этих тел... И вы это знаете, мастер...

Антор, наконец, понял, на что именно намекает дом Гау.

- Дорогой друг, - сказал он, тщательно подбирая слова, - вы хотите сделать золото из неблагородных металлов. Вы почему-то думаете, что я умею делать такие вещи. Поверьте мне, это заблуждение. Вы напрасно тратите время.

- Я ответил бы точно так же, досточтимый мастер... - дом Гау неожиданно рассмеялся.

В гулком пространстве подвала этот смех показался страшным.

Но ещё страшней был невесть откуда донёсшийся тихий стон.

Молодой домин схватил горелку - она обожгла ему пальцы - и поднял её над головой, стараясь осветить стену.

Над химическим столом возвышалась конструкция из каких-то длинных полок. На ближайшей из них лежало тело лисицы. Её челюсти были туго стянуты верёвками, тело перекручено и намертво привязано к полке.

Прямо из шеи несчастного зверька торчала тонкая трубка, другая была воткнута ему в зад. Из трубки в шее медленно сочилась тёмная жидкость. Третья трубка, пошире, входила в тело через пробитый бок лисы.

На других полках стояли банки. В некоторых находились тельца мышей, крыс, лягушек. В каких-то лежали отдельные части тел - отрезанные лапы, внутренности, сердца. В одной находилась изуродованная голова длиннокрыла. Из пустых глазниц торчали обломки стеклянных игл.

Антор выронил горелку. Она упала и погасла.

- Зачем вы это делаете? - тихо спросил он.

- Итак, превращение элементов происходит внутри живых тел, - как ни в чём ни бывало продолжил свои рассуждения дом Гау, возясь на полу в поисках упавшей горелки. - Живые тела, однако, не творят золота, поскольку потребные для того элементы не могут быть внесены в них естественным путём. Мы разработали способы введения элементов в разные органы животных. Но они, к сожалению, быстро умирают, не успевая претворить элементы своей жизненной силой. Я, впрочем, возлагал надежды на эту лису: она оказалась чрезвычайно живучей. Я ввожу ей в разные части тела соли олова, и надеюсь найти в её крови и выделениях следы благородных металлов...

- Это бессмысленно. Вы напрасно мучаете животных.

Шумное дыхание дома Гау послышалось неожиданно близко. Антор невольно сделал шаг в сторону. Под ногой что-то противно хрустнуло.

- Животных? Так я и думал... Но никак не решался принять этот вывод... - в голосе Гау послышался неподдельный ужас. - Значит, золото может вызреть только внутри тела человека? В некоторых трактатах давались такие намёки, но я не хотел верить...

- Я не говорил этого! - закричал Антор, уже понимая, что переубедить безумца вряд ли удастся. - Послушайте, - начал он. - Ваши теории бессмысленны. Вы идёте в неправильном направлении. Я не алкемист. Я не делаю и не делал ничего подобного. Я просто нашёл клад своего предка...

- Вы напрасно пытаетесь скрыть свои знания, мастер, - тихо сказал дом Гау. - Алкемисты изучили ваше золото. Монеты, которыми вы платите, состоят из металла необычайной чистоты...

Умирающая лисица снова застонала.

- Но я же не знаю, откуда взялось это золото! - Антор решил во что бы то ни стало переубедить друга. - Я вообще не разбираюсь в науках о веществе! Даже если оно очень чистое, это не значит, что его сделал я!

Алкемист промолчал, продолжая шарить на полу.

- Это очень старое золото, возможно ещё времён Древности, бывшей до Середины, - продолжал вдохновенно лгать Антор, - может быть, в те времена золото было чище... Или, может быть, вы и в самом деле в чём-то правы... может быть, существует какой-то способ превращения элементов... но не столь ужасный!

- Может быть, - по голосу дома Гау чувствовалось, что он не вполне убеждён, но готов поверить, - может быть... По крайней мере, я готов поручиться в Чёрном Храме, что вы не знакомы с алкемическим оборудованием. Судя по тому, как вы взялись за горелку. Да, никакой алкемист не схватился бы за горячую часть... Что ж, в таком случае забудьте наш разговор. Впрочем... Не было ли среди тех ценностей, кои содержались в кладе, каких-либо записей или манускриптов древних времён?

Что-то звякнуло, потом зажёгся тусклый свет: это дом Гау засветил масляную плошку.