Алла Марковская - Волны. Сэнп

Гэл пообещал вернуться на корабле, посадил сына себе на плечи и ушел не оглядываясь.

Лянгал смотрел в след уходящему тан-ларду с сожалением.

Тоорл ухмыльнулся, хлопнул друга по плечу:

— Хотел бы пойти вместе с ним? Да?..

— И да, и нет. Но не рискнул бы. И не потому, что путешествие опасное.

Тоорл удивился, но не стал расспрашивать. Кто знает этих калтокийцев?..

«Солнце» взошло, увидело шагающего по мокрому снегу Гэла, блеснуло яркими лучами: «Ах — это Волн! Почему бы тебе не остановиться, почему бы не занять свое место среди звезд, равных тебе, куда ты снова идешь, Волн?»

Гэл посчитал, что ушел достаточно далеко от пещеры, снял Айрэ с плеч, распустил ремни на наплечном мешке и перевоплотился в огромного мохнатого зверя. Айрэ запрыгал от восторга в предвкушении быстрой прогулки на спине папы-оборотня.

Гэл лег в снег. Ребенок вскарабкался на его спину так быстро, как маленькая обезьянка — на любимое дерево. Гэл затянул ремни мешка, заставил Айрэ продеть ноги в специальные петли на завязках, проверил крепление посоха в ремнях на боку и пустился в путь на мягких кошачьих лапах. Ребенок держался на спине оборотня с цепкостью репейника. Гэл подумал, что заблаговременно научив своего сына ездить верхом на пэглах и крахгах, он упростил сложность путешествия.

К вечеру были у перевала. Айрэ начал спрашивать, почему они не возвращаются домой. Гэл постарался объяснить… в третий раз — что путешествие будет долгим, и в пещеру они вернутся не скоро. Дитя огорчилось, долго обижалось, немного плакало, вырвало ноги из петель, едва не упало с отцовской спины, успокоилось через час, когда Гэл на него прирыкнул. Кроха задумался, взвесил все происходящее своим детским умом, и решил, что теперь, раз уж так, то он будет кататься на папе каждый день.

Запах весны уже проникал в горы, где на холодных вершинах еще по-хозяйски лежал снег. Первые цветы робко поднимались в зеленых проталинах, на низких скрюченных деревцах появлялись пушистые котики. Все говорило о том, что весна наступила, только холодный ветер пока еще не верил этим нежным признакам перемен, пытался проникнуть сквозь шерсть и одежду, как будто тепло было его главным врагом.

На ночь путники остановились у подножья отвесной скалы, защищавшей от студеного ветра. На склоне было много палых деревьев, но для костра Гэл набрал веток, пилить бревна все равно нечем. Хворост был влажным, чадил и давал мало тепла. Айрэ прижимался к отцу, пытался спрятаться от злого ветра.

— Папа у меня ножки болят, — пожаловался ребенок, — завтра они болеть не будут?

— Будут, но немножко.

— Не хочу. Хочу домой, — захныкал малыш.

— Мы идем домой.

— Как мы идем домой, мы даже не на маминой планете, — ныл Айрэ.

— Нам нужен корабль.

— Большой? — малыш перестал плакать.

— Да хоть какой, лишь бы летел.

— А корабль у пир-р-ратов, и мы будем за него сл… ср… сражаться?

Гэл кормил его, подсовывая поочередно то кусок хлеба, то кусок мяса:

— Для того, чтобы сражаться, нужно есть.

Айрэ кутался в меховой плащ вампира, жевал и размышлял вслух с набитым ртом, как он с папой будет воевать против пиратов.

Айрэ заснул с куском сладкого пирожка в руке. Гэл укутал сына и уложил его у костра, продукты собрал в наплечный мешок, перевоплотился в зверя, лег рядом с сыном, загородив его от ветра, чтобы малышу было тепло и уютно.

— Папа, а ты кушать не совсем хочешь? — спросил Айрэ сквозь сон, прижимаясь к родному зверю.

— Нет, малыш, я не ем в пути, — отвечал тэйл, обнимая громадной кошачьей лапой свое человеческое дитя.

— И совсем не хочется?

— Не хочется… — Гэл коснулся звериным черным носом лба Айрэ.

Мальчик засмеялся и погладил серую шерсть на звериной морде отца:

— Ты самый лучший котик… А я к маме хочу…

— Мы идем к маме.

— Тогда завтра мы тоже идем, я хочу к маме. Она за нами будет плакать.

Гэл грустно улыбнулся, он так бы хотел, чтобы жена вернулась к нему, но, видимо Сэнп станет между ними непреодолимой стеной, даже если Гэл благополучно вернется на планеты Совета. Скорее всего Лэнора уверена, что Гэл выкрал сына, и не поверит ни единому слову нелюбимого мужа.

За перевалом на деревьях уже распустилась молодая листва, пели птицы. Айрэ сполз с отцовской спины и побежал за бабочкой. Выбежал на поляну и со смехом гонялся за яркокрылым мотыльком. Гэл осмотрелся, поляна казалась уютной комнатой с ультрамариновым сводом: мягкая трава, яркие цветы, как узор на ковре, деревья заслоняли от ветра, а весеннее солнце согревало — самое место для отдыха и ночлега. Тем более, в лесу быстро темнеет.

Малыш был занят охотой на насекомых, отец-оборотень поймал небольшого пушистого зверька с коротким хвостом. Вернул себе человеческий облик, решил развести костер, возникла проблема с кресалом, никогда ему не удавалось высечь огонь этими камнями, пришлось тратить драгоценную энергию, а затем унимать головокружительную тошноту.

Мысль о том, что он не может управлять энергией этого мира, страшила. Готов ли Волн к жизни обычного бессмертного? Гэл решил, что сейчас думать об этом не время, время заняться ужином. Снял с тушки пойманного зверька шкуру, мяса оказалось мало, можно было печь целиком.

Мясо так хорошо пахло, поджарившись на раскаленных углях, что голодный ребенок прибежал к костру и сел в ожидании еды. Гэл попросил малыша потерпеть, ребенок покапризничал, пока не нашел отрезанный пушистый хвостик зайца, отвлекся. Потом взобрался отцу на руки, Гэл погладил голову сына. Волосы ребенка посерели и напоминали теперь не снег, а паклю. Но мыть трехлетнего малыша где-то в водоеме рановато. Найти бы людей, живущих хотя бы в шатрах.

Может быть, тогда Гэл и почувствовал, что на него кто-то смотрит, но если бы то был человек, он уловил бы фон мыслей — мыслей не было, скорее всего, это был зверь.

Мясо испеклось и где-то даже пригорело. Айрэ был счастлив, он играл в голодного оборотня, резко отрывал зубами жирный кусок. Мордаха его блестела от жира. Гэл, глядя на сына, понимал — Лэнора не простит ему, если их дитя одичает.

Ночью их разбудил звон мечей. Калтокиец сбил лапой котелок с водой в затухающий костер. Айрэ, как птенчик, испуганно озирался по сторонам, едва не вскрикнул, когда увидел тени. Гэл, перевоплотился в человека, подхватил сына и зажал ему рот рукой. Он хорошо видел в темноте, на краю поляны трое в доспехах атаковали четвертого. Мужчина с длинной седой бородой отчаянно отбивался, сильный и умелый воин, но противники его молоды и напористы.

— Спрячься за деревом и не шевелись, — прошептал Гэл на ухо сыну.