Уильям Тенн - Лампа для Медузы

— А почему вы сказали, что нас отправят обратно в наше время? Судя по словам профессора Грэя, то время умерло навсегда.

Золотой человек нетерпеливо покачал головой, и они оба чуть не перевернулись.

— Сейчас не время рассуждать. Тебе надо еще выпить. Держи.

Он почти силой сунул сосуд Перси. Снова в его внутренностях что-то взорвалось, хотя и не столь интенсивно, как в первый раз. Он с гордостью и уважением посмотрел на Гермеса. Как можно было сомневаться в столь замечательном друге?

— Я расскажу тебе, что ты увидишь, когда окажешься в покоях Медузы, — мягким, навевающим дремоту голосом говорил Гермес. — Сама Медуза кажется ужасной, ужасной…

Под ними весело резвились волны, бросая клочья пены в неодобрительно наблюдающее за ними небо. Перси лениво обмяк в руках размеренно говорившего золотого человека. Жить так просто, подумал он, когда тебе говорят, что делать и чего ожидать. Все стало так легко…

Он взглянул вверх, почувствовав, что Гермес отпустил одну руку и нащупывает выключатель на его шапке-невидимке. Потом та же рука сделала похожее движение у пряжки широкого пояса ее обладателя.

— Вы делаете нас невидимыми, — прокомментировал Перси, медленно кивнув. — Мы уже на месте?

— Да. Тс-с-с! Тихо!

Повернув голову, он увидел длинный, зеленый остров, простиравшийся внизу.

— Почему вы потратили столько трудов, чтобы сделать для меня эту шапку и все прочее, вместо того чтобы дать мне что-нибудь из того, что у вас уже есть — например, вроде этого пояса, — и я бы смог отправиться сюда сам? Я имею в виду, — с пьяным добродушием продолжал он, — ведь вы, наверное, очень занятой человек, Гермес. Мне так стыдно, что я отвлек вас от…

— Может быть, заткнешься? — яростно прошептал Гермес. Его взгляд блуждал во все стороны, пока не остановился на огромном, молчаливом городе, построенном из массивных блоков серого, покрытого мхом камня. — Мы не дали тебе пояс по той же причине, по которой мы дали тебе меч вместо лучемета. Дефицит.

— Де… дефицит? — с глупым видом переспросил Перси. Он поскреб макушку и едва не сбил с головы шапку.

— Дефицит. И, кроме того, неужели ты думаешь, что мы настолько глупы, чтобы доверять человеку наше оружие?

Их ноги коснулись неровной поверхности каменного балкона, находившегося на большой высоте. Гермес оттащил Перси за каменный столб, ограничивавший дверной проем. Перси почувствовал, как дрожит от напряжения тело золотого человека, когда тот толкнул его к стене и замер в ожидании, чтобы убедиться, что никто не выйдет на балкон посмотреть, в чем дело.

Он пытался вспомнить последнее, что говорил ему Гермес, и обнаружил, что не может этого сделать, отчаянно желая, чтобы черный туман в его голове развеялся и мысли вновь обрели ясность. Но он помнил, что речь шла о чем-то страшном, что внезапно перед его мысленным взором возникло… что? Что?

— Тебе надо еще выпить, прежде чем ты войдешь внутрь, — послышался настойчивый шепот. Перси начал было протестовать, что выпил уже достаточно этой странной смеси, но Гермес, как и в прошлый раз, сунул горлышко сосуда ему в рот. Перси закашлялся, ему удалось пролить большую часть жидкости на грудь, но в желудок попало все же достаточно, чтобы его мысли вновь окутал туман.

— Теперь ты знаешь, что делать. Ее спальня — первая справа по коридору, ведущему с балкона. Даже не старайся думать, Персей: это прямая дорога к гибели! Все необходимые сведения уже погружены в твой мозг; если ты просто расслабишься и позволишь им всплыть на поверхность, ты в каждый момент будешь поступать так, как нужно. Помни, ты не можешь потерпеть неудачу! Не можешь! Теперь иди!

Гермес подтолкнул его вокруг колонны в зал. Перси споткнулся и чуть не упал, но сумел удержаться на ногах и двинулся вперед. Ему хотелось обернуться и обсудить со своим проводником несколько очень важных вопросов, но почему-то более важно было идти вперед, держа руку на рукояти громадного меча, с тревогой и в напряженном ожидании…

Пол был покрыт ковром из столь странного материала, что Перси казалось вполне естественным, что у него плывет перед глазами, как только он пытается разобрать узор. Ковер закончился перед самой аркой, поддерживаемой спиральными каменными колоннами. Он вошел.

Едва увидев полулежащую спящую фигуру, голова которой была покрыта медленно шевелящимися змеями, он расстегнул кибисис и коснулся сапогами друг друга, чтобы замкнуть находившиеся под их поверхностью реле. Он мчался к Медузе на фантастической скорости через огромное пространство пола, который оказался в точности таким скользким, как говорил Гермес. А вдоль стен, как он успел заметить — да, там были прикованы цепями стонущие и извивающиеся пленники, люди, над которыми раса Горгоны постоянно экспериментировала. Все, все было так, как монотонно говорил у него над ухом Гермес, пока они летели к древнему Криту над весело плещущимся морем.

Он едва помнил, как схватил голову за змееподобные волосы одной рукой и, чуть приподняв, чтобы вытянуть шею, замахнулся тяжелым гарпом. Меч опустился, и омерзительная голова отделилась от тела; хлынула маслянистая вонючая кровь. Он бросил голову в кибисис, резким движением, как учил его Гермес, сомкнул его края, повернулся и побежал назад — в точности, как говорил ему Гермес.

Но за мгновение до того, как он закрыл кибисис, из отрубленной головы вырвалась одна, безумная мысль, которая, словно камень из рогатки, с такой силой ударила в водоворот его мыслей, что они разлетелись во всех направлениях, и он чуть не стал как вкопанный.

Однако он продолжал бежать, потрясенный тем, насколько знаком ему был этот мысленный голос. Как будто его мать отчаянно умоляла его остановиться, остановиться прямо сейчас, в это мгновение, независимо от последствий. Как будто лучшие умы мира собрались вместе и приняли резолюцию, адресованную ему, официально требуя, чтобы Перси Сактрист Юсс во имя человечества и вселенского разума остановился, прежде чем повергнет весь мир в катастрофу. Как будто миллионы крошечных младенцев кричали в ужасной, невыносимой агонии, виновником которой был он один.

Голос был надежно замкнут в кибисисе, но его гаснущие отзвуки продолжали отдаваться в его мозгу.

Гермес вышел из-за колонны, когда Перси появился на балконе, и подождал, пока тот снова не потрет друг о друга сапоги, чтобы вернуться к нормальной скорости. Потом он протянул руку.

— Отлично, давай сюда.

Перси уже хотел отдать ему кибисис, но, вспомнив о запертых внутри мыслях, на мгновение остановился и нерешительно покачал черную сумку за длинную ручку.

Золотокожий человек засмеялся.