Алексей Корепанов - Марсианское диво

– Это было бы потрясающе, – искренне сказал Марк Синчин.

– Что ж, именно фантазия, способность к творческому воображению и выделяет нас среди других животных, – задумчиво изрек Деннис ван Маарен. – Возможно, и мы сами – чья-то фантазия…

Марк Синчин вздохнул:

– Эх, жаль, читатели «Кроникл» ничего не узнают…

– А вы напишите роман, – посоветовал американец. – Фантастический роман, с другими именами, и местом действия. Только не сейчас, а лет этак через пять-семь.

– А что? – загорелся журналист. – Почему бы и не потеснить Уэллса?.. «Новые испытания машины времени»… Или нет: «Унесенные ветром времени»!

– «Унесенные ветром» – это очень оригинально, – с иронией заметил ван Маарен.

Утром 4 сентября, слушая по радио сообщение о том, что накануне скончался вьетнамский лидер Хо Ши Мин, Марк Синчин вспомнил слова сотрудника Агентства национальной безопасности: «Меня убедило бы, если бы прорицатель точно предсказал, что «дядюшка Хо» умрет третьего сентября».

Деннис ван Маарен тоже оказался прорицателем.

Журналист отставил чашку с недопитым кофе и подумал, что обязательно напишет роман.

Но не успел.

8 сентября потерявший управление грузовик протаранил на одном из перекрестков Солсбери «рено» Марка Синчина. Журналист ушел в мир иной в карете «скорой помощи», которая везла его в больницу…

7.

– Господи, ничего бы не пожалел сейчас отдать за бутылку пива и добрый кусок ветчины! – с чувством воскликнул Леопольд Каталински и, состроив гримасу, с размаху впечатал в стол тубу с концентратом. – Ну почему я, болван этакий, не догадался прихватить с собой хоть немного ветчины?

– Все равно ты бы ее уже давно слопал, – с улыбкой заметила сидевшая напротив Флоренс Рок. – И, согласись, все-таки это, – она кивнула на прилипшую к крышке стола белую, с веселенькими красными узорчиками тубу, – гораздо лучше, чем питательные растворы внутривенно. Три раза в день.

– Не вижу особой разницы, – пробурчал Леопольд Каталински. – Пусть мне пиво качают внутривенно.

– С ветчиной! – фыркнул Алекс Батлер.

– А по-моему, на провиант грех жаловаться, – возразил Свен Торнссон, извлекая из держателя очередную тубу. – Вы согласны, командир?

Командир Эдвард Маклайн, отрешенно потягивавший лимонный напиток, пожал плечами:

– Сдается мне, что наш дражайший Лео просто-напросто отлежал себе зад в усыпальнице и теперь брюзжит почем зря. – Сделав очередной неторопливый глоток, он назидательно поднял палец и, немного помолчав, философски добавил с соответствующей мудростью во взоре: – Ветчина, уважаемый Лео, далеко не самое лучшее из того, что существует в этом мире.

– Совершенно верно, – с серьезным видом кивнул Алекс Батлер. – Разве может сравниться какая-то там несчастная ветчина, даже в совокупности хоть и с дюжиной бутылок пива, с хорошо прожаренной индейкой, этим чудесным продуктом, ради которого, собственно, Господь и затеял всю эту возню с созданием Вселенной?

– Остряки-самоучки! – проворчал Леопольд Каталински. – Да ну вас всех!

Он махнул рукой, но губы его невольно растянулись в улыбке, и мгновение спустя смеялись уже все сидевшие за столом. Все пять членов экипажа межпланетного космического корабля «Арго», с каждой секундой все ближе и ближе подлетающего к Марсу.

Впервые за многие месяцы все астронавты собрались вместе. До этого трое из них, усыпленные вскоре после начала перелета по маршруту Земля – Марс, коротали время в специальном отсеке, который они называли «усыпальницей» – замедление метаболизма на длительный период существенно сокращало расход продуктов питания и нагрузку на регенераторы воздуха, что имело немаловажное значение в столь длительном рейсе. Да и чем занимались бы все эти месяцы пилот марсианского модуля Свен Торнссон, ареолог* Алекс Батлер и инженер Леопольд Каталински? * Специалист по Марсу. (Прим. авт.)

Другое дело – командир. Командиру просто не положено вот так безмятежно спать во время полета. К тому же, он выполнял и обязанности бортинженера, за время предполетной подготовки освоив эту специальность. Анализ оперативной обстановки, сверка курса, связь с Землей, профилактические, а при необходимости и мелкие ремонтные работы – забот и хлопот было выше головы, и Эдвард Маклайн за эти месяцы изрядно похудел (хотя и так был сухощав), несмотря на тщательно подобранный рацион и оптимальный, по мнению специалистов, режим питания. И это при том, что полет обслуживало более сотни работников ЦУПа* – они были земным экипажем «Арго», и от их умения и смекалки во многом зависело успешное осуществление небывалой еще в истории космонавтики миссии. * Центр управления полетами в Хьюстоне, США. (Прим. авт.)

Не приходилось скучать и нанотехнологу Флоренс Рок, дававшей все новые и новые задания нанокомпьютеру, – и без устали трудились миниатюрные ассемблеры-сборщики и репликаторы-копировщики, перестраивая системы корабля и тем самым наирациональнейшим образом приспосабливая их к условиям полета. Первого полета к Марсу не автоматического космического аппарата, которых немало было уже запущено к Красной планете, а межпланетного корабля с экипажем на борту.

Экипаж подбирался долго и тщательно, сито строжайшего отбора прошло множество первоклассных специалистов – впрочем, даже и не подозревавших о цели этого отбора. Круг претендентов все сужался и сужался (на одном из этапов выбыл и муж Флоренс, Саймон Рок, тоже великолепный нанотехнолог, – у него были проблемы с сердцем) – и в конце концов на последние сборы в штате Юта, в пустыне, где был уже давно смоделирован ландшафт Красной планеты, прибыли пятеро – те, кто сейчас приближался к Марсу на космическом корабле «Арго».

Они разместились на базе, затерянной в просторах пустыни, и готовились к полету бок о бок, но знали друг о друге не так уж и много.

Командир-бортинженер, сорокалетний Эдвард Маклайн, был профессиональным военным летчиком и астронавтом. Узнав, что он родом из Южной Каролины, из Колумбии, Флоренс Рок невольно вспомнила о другой «Колумбии» – шаттле, разбившемся при посадке в две тысячи третьем, вслед за «Челленджером». Вспомнила – но, конечно, ничего не сказала, хотя почудилось ей в этом что-то недоброе, зловещее. Командир был подтянут и строен, как и положено командиру, виски его покрывал легкий налет седины, а лицо походило на выбитые в скале знаменитые барельефы американских президентов*. Он не отличался многословием, но Флоренс все-таки выведала, что он женат, и есть у него двенадцатилетний сын Марк. Протянулась между командиром и нанотехнологом невидимая ниточка, и с каждым днем, проведенным вместе, становилась все прочнее, разрастаясь, превращаясь в паутину… Для Флоренс это началось еще до базы, на предварительном этапе, и она невольно прислушивалась к своим чувствам и долго не могла заснуть по ночам… * Памятник Д. Вашингтону, Т. Джефферсону, А. Линкольну и Т. Рузвельту на горе Рашмор в Южной Дакоте, США. (Прим. авт.) Глядя на Флоренс Рок, нанотехнолога, довольно высокую гибкую блондинку, просто нельзя было не обратить внимание на ее бирюзовые глаза, на удивление очаровательные и заманчивые. Флоренс было двадцать семь, она вместе с мужем работала в Хьюстоне и давно уже находилась в сфере деятельности НАСА – Национального аэрокосмического агентства. Без нанотехнологий дальние космические полеты с экипажем представлялись весьма проблематичными. Флоренс дала согласие после долгих раздумий и колебаний – в первую очередь, из-за шестилетней дочки Мэгги, и все долгие месяцы после старта ее не покидала непонятная, совершенно, казалось бы, беспричинная тревога – ведь полет проходил довольно гладко, «Арго» пронзал космический вакуум, как горячий нож масло. Но тревога оставалась, притаившись где-то в глубине…