Наталия Мазова - Киносъёмки

— Значит, вы и есть "дол-амротские жены"?

— У тебя неплохая информация, — улыбнулась Эленсэнт. — Теперь я, кажется, догадываюсь, кто тебя на нас навел. Я всегда считала, что Луинэль — золото.

— Откровенностью за откровенность, — рассмеялась в ответ Ариэль. Ваша Луинэль теперь зовется Арвен. Уже десять дней, как ее утвердили на роль.

Глаза у всех четверых вспыхнули — и тут же погасли, а Ариэль на секунду показалось, что между нею и девчонками быстро, как мышка, пробежало отчуждение. Но через мгновение лица девчонок снова стали прежними, и Ариэль решила, что все это ей почудилось.

— Все правильно, — наконец произнесла Таллэ. — Розамунд, пожалуй, самая красивая вообще во всей системе «Рассвет». Она подходит на эту роль больше, чем кто-либо.

— А Галадриэль у вас уже есть? — спросила Мелиан, и снова Ариэль показалось, что сделала она это слишком торопливо, словно уводя разговор от нежелательной темы.

— Есть, — ответила Ариэль. — А кроме нее, есть Леголас, Гимли и все хоббиты, а несколько дней назад появились Элронд, Селербэрн и еще несколько эльфов. У нас только людей не хватает, — добавила она, скашивая глаза в сторону Нелдора, который о чем-то беседовал с Раздолбаем.

— А кто играет Галадриэль? — снова спросила Мелиан. Видно, этот вопрос всерьез ее заинтересовал.

— Пока это секрет. Впрочем, если вы приедете в Меловую рощу, вы сами все увидите.

— И нас туда пустят? — засомневалась Таллэ.

— Вы же слышали: ваши люди, ваши идеи, ваши песни, ваши советы — все будет благосклонно принято в Меловой роще. Кстати, по поводу песен мне советовали обратиться к тебе, Мелиан, и к тебе, Сента. Но сразу же предупреждаю: в этих вопросах я человек строгий и неуступчивый. За то, что у меня уже есть, буду зубами и когтями держаться.

— А что у тебя уже есть? — ревниво спросила Мелиан.

— В основном, мелодии на тексты из книги. Обе песни Галадриэль в измененном виде. А кроме них, еще моя собственная, потом очень красивая песня Арагорна, несколько хоббитских песенок, песня, звучащая у Переправы…

— А песни Фродо в Парт-Галене нету? — сверкнула глазами Мелиан. Розамунд тебе ее не пела?

— Розамунд мне вообще ничего не пела. Все свои песни я знаю из другого источника.

— Это наш гимн, — тихо и значительно сказала Эленсэнт. — Более ста лет назад его написала сама Анда. — Она уже потянулась за гитарой, но вдруг остановилась. — Лучше ты, Мелиан, — сказала она. — Не хочу при всех.

Мелиан, не споря, взяла гитару и запела высоким, удивительно красивым голосом:

Рассвет встает холодный,Рассвет встает далекий,В пяти шагах дорога,Вдали орет назгул…

Шум в зале сразу же стих. Почти все повернули головы в сторону Мелиан, но ни один человек ни пытался подпевать. Она пела одна, и в голосе ее звучали тоска и отчаяние, боль и надежда…

А если мне к ОгнистойНе суждено добраться,И если все пропалоДеритесь до конца!Пока ты сам не сдалсяНадежда остается,И не поможет здесь ВрагуВсевластие Кольца!И вдруг все кончилось. Осталась лишь печаль воспоминаний…Рассвет вставал далекий,Рассвет вставал холодный,Теперь об этом вспоминатьИ больно и светло…

В последний раз вздохнули струны, и песня кончилась.

— Мне очень понравилось, — искренне сказала Ариэль. Без последнего куплета ее вполне можно вставит в фильм…

Тем временем вокруг Нелдора собралась приличная толпа. Розамунд уже стояла рядом с Хельдом и бросала бесстрашные взгляды на Раздолбая. Тут же крутились Лада и Люда. Несмотря на то, что они были близнецами, различить этих девушек было совсем нетрудно — у Люды темные локоны спускались ниже плеч, а у Лады были прямые волосы и короткая стрижка.

Откуда-то сбоку вылез Лео Кортинелли и потянулся к мечу на поясе Нелдора.

— Руки прочь от Андрила! — тут же вскинулась Люда. — Сначала спроси разрешения, а потом трогай, король-рогоносец!

— А если сшибиться? — Лео смотрел только на Нелдора и не обращал на Люду никакого внимания.

— Тогда это будет драка века, — усмехнулась Лада. — Сломанный Меч против сломанной лыжи.

— Это тебе не назгулом работать, — подхватила Люда.

— И не беззащитных девушек вырубать на стенах Минас-Тирита, добавила Розамунд.

— Вы моего меча не касайтесь! — Лео повернулся к девушкам. — А то живо в рабство загоню и заставлю крапиву собирать!

К этому Нелдор тоже был готов. Недаром всю неделю до визита он усиленно тренировался со Стэнли, который считался специалистом в этой области.

— Можно попробовать, — спокойно ответил он. — Но одинаковыми мечами. Металлопласт против дерева — это действительно не дело.

— Женька, живо два назгульских! — приказал Лео парню лет шестнадцати. — В Рыцарском зале, ты знаешь, где.

Женька метнулся к двери и исчез. Толпа, в предвкушении зрелища, начала плотно придвигаться к стенам, таща за собой стулья и щиты. Нелдор отстегнул меч, сбросил плащ и вдруг, по какому-то внезапному наитию, обратился к Розамунд, как к старой знакомой, протягивая ей вещи:

— Подержи пожалуйста, Арвен.

Розамунд осторожно приняла их и краем глаза взглянула на Мусия. На лице Владыки Раздола застыло такое выражение, как будто он неделю подряд вставал с левой ноги. Все, что происходило в Гондорском зале, было очень похоже на подрыв его авторитета.

В зал вбежал Женька, держа в руках два длинных меча с черными рукоятями странной формы.

— Вот, держите. Можете сшибаться.

Нелдор взял меч. В руке довольно удобный, хотя, конечно легче металлопластового. Но для его противника это привычное оружие…

Схватка была быстрой и красивой. Хотя Лео считался одним из лучших фехтовальщиков «Рассвета», но, как выяснилось, Нелдор мало в чем ему уступал, и вскоре король Харада на глазах у стонущих девушек получил три удара и, согласно правилам, был вынужден отступить. Лада, Люда и "партия серых" радостно взвыли.

— Один есть! — Нелдор торжествующе поднял меч вверх.

— Стойте-стойте! — Мусий одним прыжком перемахнул стол и выхватил меч у Лео. — Теперь моя очередь!

— Бей его, Арагорн! — вдруг взвизгнула Эленсэнт, вскакивая с ногами на подоконник. — Раздолбай Раздолбая!

Ариэль взглянула на нее — и вдруг почувствовала, всей кожей поняла, за что на самом деле этих отважных, но чересчур восторженных девчонок прозвали "партией серых". А Нелдор… С поклонницами ему приходилось сталкиваться и раньше, но в эту секунду ему показалось, что этот визг, эти косые взгляды, быстрые, как молния, предназначены не ему, а другому, чье имя он присвоил без особых на то прав. И он решил, что в этой схватке должен победить во что бы то ни стало, чтобы не уронить честь этого имени в глазах тех, кто поверил ему с первого взгляда.