В. Эфф - По ту сторону

Даже визиты судебного следователя не вносили особого разнообразия в унылую и точно регламентированную жизнь Жозефа. Но однажды разговор со следователем коренным образом нарушил обычное течение событий.

— Ну-с, достопочтенный мистер Дэвиссон, — начал в этот день свою речь следователь, — вы все еще продолжаете не сознаваться в своих преступлениях?

Жозеф Делакруа кратко возразил:

— Сэр, я не раз ставил вам на вид, что меня зовут Жозеф Анри Делакруа и что я ничего общего не имею с разыскиваемым вами Джоном Дэвиссоном.

— Оставьте шуточки, — хихикнул следователь, — инициалы, вышитые на вашем носовом платке, говорят за то, что вы именно Джон Дэвиссон. Это не может быть случайным совпаденьем…

— Это именно случайное совпаденье, — упрямо утверждал Жозеф.

— Хорошо, мистер Дэвиссон, чем же тогда вы объясните письмо, адресованное вами мисс Броун? Или вы отрицаете, что в ваш план входило ее похищение?

Делакруа несколько замялся и нервно теребил пальцами отвороты своего арестантского халата. Следователь, в упор глядя на Жозефа, торжествующе потирал руки.

— О каком похищеньи вы говорите, чорт возьми? — выдавил, наконец, Жозеф.

— Не притворяйтесь, мистер Дэвиссон, вы прекрасно знаете, что за разысканье своей дочери мистер Броун назначил премию в миллион долларов. Можете свернуть мне шею, если я не сумею выпытать у вас точного адреса мисс Броун…

Жозеф подскочил на стуле.

— О, идиот, — завопил он, хватаясь за голову, — что же вы до сих пор молчали? Элинора… боже мой… Вы говорите — Элинора пропала! При каких обстоятельствах?

Следователь во все глаза смотрел на Жозефа.

— Если вам действительно это неизвестно, — начал он и нерешительно смолк. — Но ведь об этом трубили все американские газеты…

— Чорт бы побрал вашу пустую башку, — вскричал Жозеф, — неужели вы полагаете, что начальник тюрьмы присылает мне по утрам газеты? Он присылает мне пожарного с брандсбойтом, а не газеты, и не завтрак.

— Обстоятельства таковы, — сказал сбитый с толку следователь. — Мисс Броун выехала на своем автомобиле в лабораторию профессора Хьюлетта… Это было как раз в день вашего ареста. Вскоре после того, как она туда вошла, раздался взрыв, от которого сильно пострадало здание. Должен сказать, что полиция, направленная по ложному следу, прибыла к месту происшествия с некоторым запозданьем. Мисс Броун уже исчезла, ее не нашли. Не найден также и автомобиль с шофером. Зато полиции удалось арестовать преступника, т. е. вас, мистер Дэвиссон…

— Вы думаете? — спросил насмешливо Жозеф, начавший понимать. — Я лично придерживаюсь иного взгляда; я думаю, что полиции не удалось задержать преступника…

— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил следователь.

— Ничего кроме того, что я и сказал, — лаконически ответил Делакруа. — Дайте мне папиросу.

Следователь, в недоуменьи глядя на Делакруа, машинально достал из кармана портсигар и предложил арестанту папиросу. Впоследствии он говорил, что это было первый раз за всю его служебную деятельность. Жозеф, глубоко затянувшись ароматным дымом, откинулся на спинку стула; глаза его лихорадочно блестели, пальцы судорожно сжимали полы халата.

— Слушайте, мистер, — сказал Жозеф, с трудом переводя дух, — я уступлю вам половину премии, если вы устроите мне свиданье с Генри Броуном…

— Зачем?

— Я, кажется, знаю, где находится Элинора…

— Вы хотите сказать мисс Броун, — поправил шокированный следователь.

— Ну, конечно! Неужели вы думаете, что я говорю об Элеоноре Дузе?

— О ком?

— Не о ком, а о чем! Я говорю, что если вы устроите так, чтобы я мог поговорить с Броуном, вы получите пятьсот тысяч долларов наличными.

Следователь подумал минуту.

— Это ваше последнее слово? — спросил он.

— Да, — твердо ответил Жозеф.

— Хорошо. Вы будете говорить с мистером Броуном… Но помните — если вы меня обманываете, я снова засажу вас сюда, и вы будете пользоваться душем не два, а шесть раз в сутки…

Глава XVII. HJ—19

— Друзья мои. — начал, откашлявшись, Джемс Хьюлетт.

Все повернули головы. Мисс Элинора Броун, старательно отделывая маленьким напильником свои выхоленные ногти, тоже подняла свою белокурую головку, подстриженную по последней моде «бубикопф».

— Друзья мои, я должен вам напомнить, что ракета предназначена не для увеселительной прогулки, а для серьезных научных изысканий…

— Вот именно, — вставил Боб Уолкер, — я и говорил…

— Не мешайте, — сердито перебил Хьюлетт.

— Когда будет нужно, вас вызовут, — насмешливо сказал Дэвиссон, заложив руки в карманы.

Уолкер сконфуженно смолк.

— Эти изыскания, — продолжал Хьюлетт, — заключаются в том, чтобы установить с землей двухстороннюю радиосвязь. Для этой цели мною сконструирован передатчик совершенно особого типа. Могу смело сказать — я имею возможность работать волнами столь небольшой длины, что слой Хивисайда едва ли сможет стать для них препятствием.

— А кто такой Хивисайд? — спросил Уолкер, доставая на всякий случай записную книжку.

Дэвиссон усмехнулся.

— Хивисайд, — сказал он, — был старшим полицмейстером предпоследнего турецкого султана. Он знаменит тем, что ни разу не оказывался в дураках…

Хьюлетт удивленно посмотрел на Дэвиссона.

— Это, должно быть, однофамилец, — сказал он, — потирая рукой лоб.

Элинора перебила его:

— Дорогой профессор, мистер Уолкер настолько проницателен, то наверное сумеет разыскать подлинного Хивисайда.

— Но ведь он умер!

— Это неважно, — сказал Уолкер, пряча книжку. — Продолжайте, мистер Хьюлетт…

— Я не буду говорить о трудностях, стоявших на пути к решению столь серьезной технической задачи. Скажу только, что путь к решению был ясен с самого начала, так как жесткость лучей, их способность проходить через препятствия, растет с уменьшением длины волны. Стало быть, переходя к волнам все меньшей и меньшей длины, можно было ожидать нужного эффекта. Понятно?

Хьюлетт обвел глазами аудиторию.

— Меньше половины, дорогой профессор, — сказала рассеянно Элинора. — Впрочем, это не важно, вы можете прямо перейти к сути дела. Вы же не собираетесь читать популярную лекцию?

— Прошу извинения, мисс Броун, — сказал Хьюлетт, — я однако думал, что говорю на общепонятном языке…

— Весьма вероятно, — любезно согласилась Элинора, — но я прошу вас принять во внимание мою неосведомленность в области радио. Уверяю вас, мои познания по этому делу едва-едва позволяют мне отличать лампу от телефона.