Софус Михаэлис - Небесный корабль

XII

Дождь метеоритов

После этой экскурсии в область трансцендентального оба смолкли.

Эрколэ Сабенэ, закрыв глаза, наслаждался близостью Аванти, будившей в нем такие ощущения, как-будто он сидел на берегу своего возлюбленного озера Неми, дышавшего на него своею прохладою.

Не слышно было ни звука. В устройстве «Небесного корабля» Эрколэ особенно восхищало полное отсутствие шума машин: ни визга колес, ни стука поршней, ни треска взрывов, ничего подобного тому, что так раздражало его во всякой земной динамике.

По его мнению, можно было тогда лишь считать «силы» вполне покоренными, когда они работали добровольно, с воздушною легкостью, без тех стонов, какие издавала «безжизненная материя» или те материалы, которыми пользуется механика на земле. Они вовсе не безжизненны, они реагируют на жестокое обращение громкими, дикими воплями, пронзительным визгом, зубовным скрежетом. Еще в детстве поражали его стенанья раскаленного железа, лежащего на наковальне под ударами молота, как мученик на ложе пытки. Или визг трамвая на закруглении рельс, словно на них лежало живое существо которое дико взвизгивало, попав под трамвай. Право, можно было подумать, что и железо, и камень, и весь прочий «мертвый» сырой материал наделен жизнью, подобно людям и животным, раз так стонет и визжит от всякого неосторожного прикосновения.

Но здесь, на борту «Космополиса», действовали силы высшего порядка. Повиновались безмолвно, подобно духам-невидимкам. Солнечные машины всасывали жар и свет огромного солнечного диска беззвучно, как огромные губки, впитывающие в себя жидкость. Моторов не было видно, но они работали, подобно организмам, под большими зеркально-блестящими поверхностями, Невидимые трансформаторы претворяли «силу» в необходимые количества воздуха, света и тепла… Загрязненная вода проделывала полный круг превращения, фильтруясь, просветляясь и, в виде чистой ключевой воды, возвращаясь обратно в водоприемник и снова вытекая оттуда, как кровь из сердца. Прислушавшись, можно было различить ее как бы радостное и обновленное журчание по жилам-трубам. Из вентиляторов, обновлявших воздух, веяло свежим ветром, наполнявшим все помещения бальзамическим весенним ароматом. Воздух был даже насыщен озоном и напоминал свежий морской воздух на побережье Неаполя в самое приятное время года. Эрколэ Сабенэ немел от восхищения при виде отмечавших состав воздушной смеси маленьких измерителей и чувствительнейших регуляторов, одного легкого поворота которых было достаточно, чтобы смягчить или увлажнить, или освежить атмосферу в помещениях «Космополиса».

— Я не понимаю, — сказал он раз Аванти, — почему вы сначала не осчастливили всеми этими гениальными изобретениями нашу Землю? При помощи этих совершенных воздушных машин вы могли бы сделать подводную лодку идеальным оружием.

— А разве может оружие быть идеальным? — спросил Аванти. — Единственное идеальное оружие то, которое одним ударом убило бы самую войну. Вот единственное оружие, которое надо еще изобрести. И оно будет изобретено. Как бы только, убив войну, оно не опустошило заодно всю Землю. Но прежде история должна заклеймить всех тех приспешников сатаны, — которые изобретали и совершенствовали оружие человека-зверя, начиная с того, кто придумывал и сооружал подводные лодки, «толстую Берту» и бомбы с ядовитыми газами. Неужели я или другой идеалист стали бы расточать свой ум и изобретательность на усовершенствование этих измышлений дьявола? Нет, Пусть лучше подводная лодка навеки останется на дне моря, как издыхающий от недостатка воздуха Левиафан! И будь проклят тот, кто вздумает вновь выловить ее и сделать из нее «идеальное» оружие!

— Но ведь вы сами были офицером, — возразил Эрколэ Сабенэ, — таким же воином, как и я, с самыми «реальными» намерениями.

— Да, к сожалению, Запад все еще влачит за собой варварское наследие, именуемое «милитаризмом». Почему не приучили нас смотреть на «военных» глазами китайских мудрецов, которые ставили офицера на одну доску с палачами? Это значило бы только называть вещи своими именами и поставить на надлежащее место убийц с профессиональным образованием, состоящих на казенной службе.

Эрколэ Сабенэ возмутился:

— Капитан Аванти, вы забываете, что сами честно служили короне и отечеству!

— Да простит мне это бог, земляк! Все мы были на Земле палачами, зарабатывали себе кусок хлеба и знаки отличия убийством. Мы потому и дезертировали, что вдруг увидали, на какое скверное дело дали себя увлечь, наивно воображая, будто служим высоким и благородным целям.

— А я надеюсь навсегда остаться в этом заблуждении, — настаивал Эрколэ Сабенэ.

— По мне, сделайте одолжение, — ответил Аванти. — Не забудьте только, что на «Космополисе» нет места палачам.

Наступила мучительная для Эрколэ пауза, которую вдруг прервал треск взрыва, нарушивший безмятежную тишину «Космополиса».

— Что это такое? — воскликнул Аванти.

— Что-то похожее на выстрел или на взрыв, — ответил Эрколэ.

— Здесь никто не смеет стрелять и нет ничего взрывчатого.

Оба прислушались.

— Аванти! — послышался громкий голос. — Ты здесь, Аванти?

Крафт старался в темноте нащупать руки Аванти.

— Что это был за треск, Александр?

— Похоже, будто треснуло одно из наших стекол.

— Немыслимо! Давление и температура нормальны?

— Измерители только-что проверены, — раздался из темноты новый голос.

— А в Солнечной камере?

— Ничего такого незаметно.

В ту же минуту раздался новый оглушительный треск.

— Это снизу, — неуверенно произнес Крафт. — Пойдемте вниз.

Звездная терраса наполнилась тенями. Черные силуэты заслоняли собой звезды. Испуганный экипаж «Космополиса» спешил к своим руководителям узнать, что означает этот резкий, отрывистый треск. Никто не говорил громко, короткие вопросы и ответы давались шепотом.

— Стоп! — звучным голосом приказал Аванти спешившим вниз. — Наши стекла могут пострадать. Они трещат от наружных ударов. Немедленно забронировать их!

— Здесь? — спросил Крафт.

— Повсюду! — распорядился Аванти. Команда рассеялась, и через несколько мгновений послышалось грохотанье огромных выдвижных щитов из стали, которые и одели шар непроницаемою бронею. Все небесные светила как бы погасли разом. Звездная терраса погрузилась в кромешный мрак. Аванти нажал какую-то кнопку, помещение озарилось прозрачным светом и стало похоже на полутемный трюм корабля; сквозь выпуклые наружные стенки из толстого стекла мерцала сталь щитов. Ставни задвинулись и в камере Земли, закрыв серебряный диск покинутой планеты. В Солнечной камере черные стальные щиты заслонили сверкающее солнце, не пропуская ни единого луча в эту огромную замкнутую камер-обскуру, до сих пор бывшую вечным солнечным пеклом.