Роберт Кроми - Бросок в пространство

Ступать по мягкому, мелкому песку было почти невозможно: при каждом шаге поднимались облака пыли, которая лезла в глаза, в уши, в нос, раздражая и разгорячая все поры. От нечего делать младшие занялись рассматриванием стального шара и удивились — как он изменился. Когда он поднимался с земли, он был весь черный и блестящий, словно отполированный каменный уголь, теперь он стал серым, как грифель, и весь покрылся царапинами и выбоинами: метеоры, с которыми ему пришлось померяться силами на пути, оставили-таки на нем свои следы.

Обменявшись замечаниями насчет измененной наружности корабля, все отошли от него в сторону, кроме Гордона, который вынул записную книжку и начал делать в ней пометки, вероятно, запасая материал для будущей первой корреспонденции с планеты Марс. Вдруг отчаянное восклицание, вырвавшееся у него, заставило его трех товарищей опрометью броситься к нему.

— Что случилось? — спросили все в один голос.

— Смотрите… смотрите… шар уходит в землю! — проговорил Гордон, задыхаясь от испуга.

Действительно, шар уже погрузился в песок почти на десятую долю своей окружности. Общее восклицание ужаса, вызванное этим открытием, долетело и до трех старших; они тоже прибежали, поднимая на пути целые облака пыли.

— Бегите, бегите, не то мы все погибнем! — кричали им остальные.

— Скорее в шар! — распорядился Мак Грегор, подбегая запыхавшись.

— Какое в шар! — возразил Блэк. — Напротив, туда-то и нельзя; разве вы не видите — его через пять минут всего всосет в песок.

— Так вот что вас напугало! — удивился Бернет. — Напрасно же вы переполошились. Конечно, лучше нам забраться в шар, прежде чем песок дойдет до двери, пока она открыта: он забьется в корабль и запылит нам все, но уверяю вас — опасности нет ни малейшей.

— А ты уверен, что будешь в силах поднять шар из песка? — спросил Мак Грегор словно заискивающим голосом: ему было совестно, что он как будто сомневается в познаниях своего ученого приятеля.

— Уверен ли я! — воскликнул Бернет с необычайною для него живостью. — Да если бы он провалился хоть в самый центр Марса, я вытащил бы его оттуда без всякого труда.

Ввиду такого положительного заверения все сейчас же успокоились. Бернет пользовался между своими спутниками безусловным авторитетом: все без исключения слушались его и верили ему на слово, как дети. Некоторое время все еще постояли у лестницы, посматривая то кругом себя, то вверх. Ни одно облачко не показывалось на небе; оно представляло везде одинаковую плоскость медно-красного цвета, на которой диск солнца, на две трети меньше, чем каким представляется он с Земли, светился, если можно так выразиться, каким-то чахлым блеском. Господствовавшие везде безмолвие и запустение были поистине томительны; в сравнении с этою пустынею самые безлюдные и бесплодные местности на Земле показались бы оживленными и цветущими. Трудно было бы даже подыскать на земном языке выражения для того, чтобы описать ужасную картину, какую представляет материк Секки на мертвом или умирающем Марсе.

Вдруг могильное безмолвие, окружавшее наших путников, было нарушено продолжительным жалобным стоном. Звук этот послышался с севера, пролетел над их головами, словно призрак, и замер в воздухе по направлению к югу каким-то глухим рыданием. Вместе с тем на степь налетел порыв вихря, взмел целое облако пыли, провел борозду в песке и затих моментально; более этого путники ничего не увидели. Все бросились к Бернету, спрашивая с невольным содроганием:

— Что это?

— Не знаю, — отвечал ученый серьезно, почти торжественно.

— Скажите, есть для нас какая-нибудь возможность покинуть эту долину смерти? — взволнованно спросил сэр Джордж.

— Конечно, есть, — отвечал Бернет спокойно.

— Чего ж вы ждете?

— Ветра.

— Ждите вы его до второго пришествия!

— Не придется ждать и часа, — возразил Бернет с невозмутимым хладнокровием.

— Простите за нескромный вопрос, м-р Бернет: почему вы знаете? — спросил Гордон с тою благоговейною почтительностью, с какою все привыкли относиться к ученому.

— Посмотрите на небо.

— Оно удивительно красиво, — заметил Блэк иронически.

— Оно полно песка, значит, в том районе есть ветер и довольно сильный. Сейчас он спустится и к нам.

Едва успел он выговорить эти слова, как небо покраснело еще более, и на горизонте показалась темная туча.

— Не прав ли я был? — сказал Бернет радостно. — Сию минуту поднимется ветер и как раз нам попутный. Полезайте теперь в шар, господа, и запирайте дверь. Я войду последний.

Все живо вскарабкались по веревочной лестнице и общими силами заперли дверь, а Бернет между тем уселся перед столом на платформе. Едва дотронулся он до своих винтиков, как шар выпорхнул из песка и, поднявшись на полмили над планетою, понесся, словно пташка, по ветру, не поднимаясь и не опускаясь: стараниями Бернета механизм его был устроен так, что он мог держаться над землею — и следовательно и над всякою планетою — на такой высоте, на какой было угодно его мудрому кормчему.

— Мы плывем к югу, — сказал Бернет. — Теперь нам остается только следить за местностями, над которыми мы летим. Северо-западный ветер принесет нас к Деларю или к Дэусову океану. Если Марс обитаем, мы найдем его обитателей именно там.

Сказав это, он заглянул к себе в книжку, проверил что-то с помощью некоторых инструментов и продолжал:

— По всей вероятности мы скоро пролетим над Лагранжевым полуостровом. Мы должны обратить на него особенное внимание: изо всех частей Марса он находится в условиях, наиболее благоприятных для органической жизни.

Между тем ветер дул все сильнее, и шар летел все быстрее. Но сколько наши путники ни смотрели вниз в трубу, они не могли рассмотреть ничего: густое облако пыли скрывало местность от их глаз. Бернет несколько времени с любопытством следил за этим облаком и, наконец, сказал:

— Так и есть, я не ошибся.

— Меня бы очень удивило, если бы вы ошиблись в чем-нибудь, м-р Бернет, — заметил Блэк.

— В чем ты не ошибся, Бернет? — с живостью спросил Мак Грегор.

— Я был убежден, что каналы, которые заметил на Марсе Скиапарелли в 1877 году, были ни что иное, как симуны, пролетавшие над обширными центральными материками этой планеты. Если бы он наблюдал Марс в настоящую минуту, он бы наверно начертил на своей карте канал точь-в-точь по такому направлению, в каком мы летим.

— Может быть, — согласился Мак Грегор. — Не стану спорить, я не астроном, только мне помнится, Скиапарелли наблюдал те же каналы и в 1879 и в 1881 годах.