Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя

— Ладно тебе, — сказала она. — Вылезай из своей скорлупы.

— Нет. Я правда не хочу, спасибо. Зачем притуплять свои ощущения, когда тебе так хорошо? — нашелся он.

— Где-то я это уже слышала. Так говорят в Воротах Бури?

— Да. Но не думаю, чтобы и в Высоком Небе употребляли наркотики.

— Нет, конечно. Разве что на священных пирах. Ведь почти все мы придерживаемся старой веры. — Она посмотрела на него долгим взглядом. — Твоя беда, Крис, что ты слишком стараешься. Расслабься. Общайся больше со своими. Много ли людей, с которыми ты по-настоящему в близких отношениях? Раз-два и обчелся, бьюсь об заклад.

— В последнее время я общался с очень многими, — ощетинился он.

— Да — и получал от этого удовольствие, несмотря на обстоятельства, разве нет? Я ни в чью жизнь не лезу — но человек, который пытается стать ифрианином, — это ворона в павлиньих перьях, к какому бы он полу ни принадлежал.

— Что ж, после трех поколений тебе, наверно, тесно в своем чоте, — сказал он, со всей доступной ему тщательностью дозируя сарказм. — Ты и среди людей немало пожила, верно?

— Несколько лет бродяжила, — кивнула она. — Была траппером, моряком, старателем — весь Авалон исходила. А свою долю в нашем с Драуном деле я заработала за покерным столом. Черт, иногда легче изъясняться на планха! — засмеялась она и серьезно добавила: — Но не забывай — я была маленькой, когда мои родители пропали в море. Меня удочерила ифрианская семья. Они-то и подали мне мысль о странствиях: таков обычай в Высоком Небе. И моя преданность и благодарность чоту стали еще сильнее, если это возможно. Просто так получилось, что я — человек и сознаю это. Давай поговорим о чем-нибудь не столь серьезном. Мне так не хватает этого на Сент-Ли.

— Я, пожалуй, тоже выпью, — сказал Аринниан.

Это помогло. Вскоре они уже весело вспоминали о былом. Ее жизнь, безусловно, была богаче приключениями, чем его, но и с ним случалось разное. Порой, в те времена, когда он скрывался от родителей на затерянных в море островах Щита, или в тот раз, когда ему пришлось биться со спатодонтом на земле, с одним только копьем, потому что его товарищ лежал со сломанным крылом, он подвергался большей опасности, чем когда-либо она. Но ее интересовали менее бурные его переживания. Она никогда не бывала за пределами планеты, если не считать экскурсионного полета на Моргану. Он, сын офицера космофлота, имел возможность повидать всю систему Лауры — и спаленный солнцем Элизиум, и многочисленные луны Камелота, и темный, одолеваемый кометами Утгард. Рассказывая о застывшем голубом покое Фаэции, он прочел несколько гомеровских строк; она пришла в восторг, попросила еще, полюбопытствовала, что еще написал этот самый Гомер, и разговор перешел на книги.

Кухня здесь была смешанная, как почти всюду на планете: густая томатная похлебка из местной рыбы, пудинг с говядиной и шуа, салат из листьев гроздевика, груши, кофе с добавкой ведьмина корня. Напиток, напоминающий виноградное вино, поддерживал веселое настроение. Аринниана не шокировало даже то, что Табита под конец закурила трубку — он знал ее приверженность этому пороку.

— Может, заглянем в Гнездо? — предложила она. — Вдруг там Драун. — Ее компаньон стал ее начальником в службе обороны, и в Кентаври она находилась в качестве его адъютанта. Но чотская табель о рангах сложнее и в то же время более гибка, чем у Техников.

— Давай, — вяло согласился Аринниан.

— Не хочешь? — поддразнила она. — А я-то думала, ты предпочтешь ифрийскую резиденцию любому другому месту в городе.

В Гнезде была единственная в городе таверна для орнитоидов, в которой те почти не бывали.

— Мне кажется, этот кабак — дурное место, — нахмурился он. И поспешно добавил: — Для них. Я не такой уж чистоплюй.

— Однако ты не возражаешь, когда люди копируют ифриан. Так далеко не улетишь, сынок. — Она встала. — Заглянем в бар Гнезда, выпьем — может, там сидит кто из друзей или выступает хороший бард. А потом в танцевальный зал, а?

Его пульс забился быстрее, и он кивнул, радуясь, что она в таком хорошем настроении. Хотя никакая техника не позволила бы им участвовать в ифрийских воздушных танцах, скользить по паркету вместе с другой птицей, пожалуй, не менее чудесно. И поскольку он ни с одной еще не был так близок, может быть, Табита — ибо этой душной ночью она и вправду была Табитой, не летуньей Грилл… может быть…

Он не раз слышал, как мускулистые олухи рассказывают о своих ночках с девушками-птицами — не столько хвастливо, сколько с уважением. Для него и таких, как он, женщины-птицы были товарками, сестрами. Но Табита так настойчиво подчеркивала, что оба они — люди…

Они доехали на такси до Гнезда, самого высокого здания в городе, и поднялись на крышу на гравилифте, поскольку никто не взял с собой летательное снаряжение. Открытый бар защищал от дождя прозрачный витриловый навес, через который на этой высоте звезды были видны, несмотря на электрическую свистопляску внизу. Моргана уже спускалась за низкий западный горизонт, но еще не серебрила реку и залив. На востоке громоздились грозовые тучи, и свежий ветер приносил оттуда рокот разрядов. Насекомые вились у неярких флюорошаров на столиках. Оживления не наблюдалось, несколько темных фигур сидело на высоких табуретах перед выпивкой или наркокурильницами, сновал робот-официант между столиками, и гудела стальная арфа в записи.

— Вот тоска, — сказала разочарованная Табита. — Ладно, посмотрим, нет ли тут знакомых.

Они пошли бродить по залу, и Аринниан вдруг воскликнул:

— Хой-а! Водан, экх-хирр.

Его чотовик вскинул глаза в явном замешательстве. Он сидел в обществе довольно общипанной особы, которая угрюмо уставилась на пришельцев.

— Доброго полета, — поздоровался Аринниан на планха; но ответ, хоть и непроизвольный, заставил его перейти на англик. — Не ожидал увидеть тебя здесь.

— Доброй посадки, — сказал Водан. — Мне надо явиться на корабль через несколько часов. Транспорт отправляется с базы на острове Халцион. Я прилетел пораньше, чтобы не быть застигнутым бурей; у нас рядом с домом прошли три смерча.

— Ты жаждешь боя, охотник, — сказала Табита самым изысканным образом.

«Это верно, — подумал Аринниан. — Он рвется в бой. Только вот… если уж он не мог до последней минуты остаться с Эйат, то он скорее должен был медитировать, летая под луной — или, на худой конец, пировать с друзьями…» Он представил Табиту.

Водан ткнул когтем в сторону своей спутницы, весьма неуважительно:

— Куэнна. — Та втянула голову и встопорщила перья, тщетно пытаясь изобразить независимость.