Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Хорошо. А зуб? Милов покачал головой.

— Не нужно. В этом я уже разобрался.

— Больше никаких вопросов.

Она все же задала еще один вопрос — через пять часов примерно.

— Дан… Ты о'кей?

Несколько секунд слышалось лишь тяжелое дыхание, потом прозвучали слова:

— Ничего… легкая царапина.

Ева поползла на голос. Подниматься было нельзя их настигли совсем не любители. Опрокинутый взрывом «ровер» Евы валялся вверх колесами метрах в тридцати. Он догорал. Ева мельком подумала, что подруга обидится, но сейчас это показалось ей совершенно неважным. Джип, как ни странно, уцелел: наверное, потому, что его прикрывал толстый ствол дерева, за которым они пытались замаскиро-вагь машины. Оттуда Милов редкими короткими очередями приютского автомата прижимал нападав-пих к земле. Их, похоже, было не очень много, на окружение не хватало; собака была одна — сейчас ока лежала на полпути между дорогой и деревом, бесформенный серый комок…

— Я сейчас. Куда тебя?

— Не имеет значения. Я в порядке. Слушай… Подползешь ко мне — хватай мешок и постарайся затезть в машину, как можно меньше подставляла. Как только залезешь, крикни, я за тобой, попытаемся вырваться. Дверцу я уже отпер отсюда.

— А может быть…

— Ничего не может быть. У меня кончаются патроны. И они, в общем, понимают, что припасов у меня не вагон. Единственный шанс — пробиться с помощью машины.

— Но они перегородили дорогу…

— Ну, эта их колымага нас не удержит, надеюсь. Да все равно, иного не дано. Давай. И не бойся. Стреляют они, честно говоря, не по-снайперски. Иначе…

— Хорошо. Ты уверен, что тебя не надо перевязать?

— Потом, когда оторвемся. Ползи.

Было мгновение, когда Милов по-настоящему испугался: тараня на большой скорости старый «шевроле», джип вдруг встал на правые колеса. Милов не знал, как ведет себя в таких случаях высоко сидящая машина, ему почудилось, что в следующий миг последует кувырок и тогда их возьмут голыми руками — если они останутся живы, конечно. Возможно, будь водителем только Милов, так и получилось бы, но сработал компьютер, и машина прокатила метров пятьдесят как велосипед. Оставшиеся в живых преследователи (по прикидке Милова — двое) не ожидали, видимо, такого фортеля и спохватились слишком поздно.

Через полчаса они остановились, перевязали царапину Милова — для очистки совести, потому что кровь уже не шла: на нем все кровоподтеки, царапины и порезы заживали быстро — такой состав крови был, видимо. Ева чудом осталась невредимой, только ободрала коленки, зато устала донельзя; что ни говори, она была не самой первой молодости, да и профессия не требовала от нее особой заботы о спортивной форме. Конечно, она и на корт ходила, плавала, бегала, но это так, для тонуса. Милов же и сейчас, в отставке, содержал себя строго, потому что отлично знал: стоит ослабить вожжи — и сразу в дверь постучится старость, не календарная, возрастная, а настоящая, необратимая. Коленки Евы пришлось протереть чистым виски, ничего другого не было, йод из аптечки ушел на миловскую отметину — Ева настояла. Когда все это закончили, Милов сказал:

— Теперь изволь как-нибудь устроиться на заднем сиденье — отдыхай.

— Может быть, найдем местечко поукромнее и оба…

— От нас только этого и ждут. И укромных мест для нас тут нет.

— Ты думаешь, дорога дальше свободна?

— Не верится. Они знают, что мы на северной дороге, но, куда двинем дальше, скорее всего сомневаются: вчерашний наш разговор, я надеюсь, они и сейчас держат за чистую монету. Могут предположить, что мы оказались здесь в поисках того парня, а потом двинемся по намеченному маршруту — в Нонбасу. Хотя, конечно, и эту дорогу подстрахуют.

— Что же нам остается делать?

— То, что мы и наметили. Ты — отдыхать. А я поведу джип. Но не на север и не на юг.

— Не понимаю. Куда же?

— На восток.

— Такой дороги нет.

— Значит, придется обойтись без нее. Сейчас дождей нет, грунт держит. В Кибунго попытаемся заправиться. Если там бензина нет, машину придется оставить — не под открытым небом, разумеется. Потом ее заберет полиция — вместе с этими… образчиками в холодильнике. А уж из полиции настоящие владельцы ее выцарапают. Тем более что забраться в нее чужой не сможет.

— А мы?

— Мы при таком раскладе постараемся форсировать озеро Виктория, думаю, нанять рыбака сможем, доплывем до Макоддерс-Майн. Оттуда до Май-руби. Как-нибудь доберемся.

— Отпуск… — вздохнула Ева, — А чем тебе не отпуск? Столько приключений — хватит воспоминаний до конца жизни. Внукам будешь рассказывать.

— Если ты будешь вести себя со мной так, как в эти дни, — сухо проговорила Ева, — то внуков не будет. Откровенно говоря, я ожидала несколько иного.

— Да и я тоже, ты прекрасно знаешь. Ладно. Доберемся до Майруби — заляжем дня на три в каком-нибудь отеле.

— Здесь такие прелестные зеленые окрестности… И сухая погода… В конце концов, у нас пока еще есть эта машина. Не «Шератон», конечно, но при известных навыках…

— Ты несколько изменила свои взгляды на жизнь, — улыбнулся он.

— Из-за этих самых приключений. Я вдруг поняла, что будущего у меня может и не быть. Свои дела не надо откладывать на потом.

— Только отъедем подальше от дороги, — сказал Милов. — Хотя это и Африка, но приличия соблюдать все же следует.

— Не знала, что ты такой формалист!

Глава третья

«Таймс оф Индия», вторая полоса:

"Как заявил нашему корреспонденту высокопоставленный представитель Министерства внутренних дел, ведется широкая проверка всех средств воздушного транспорта, прибывших в Индию на протяжении последних четыре* дней (иными словами, после нападения на лабораторию «Братья Симе» в Африке, которое подробно освещалось в нашей газете). Все до сих пор проверенные самолеты — это можно утверждать со всей определенностью — не имеют никакого отношенкя к совершенному преступлению, их владельцы, а также обслуживающий персонал вне подозрений. Пока не найдены еще три самолета, пересекшие в эти дни воздушную границу страны. При этом есгь основания предполагать, что они связаны с сепаратистским движением в Кашмире и занимаются перевозкой оружия и боеприпасов для кашмирских боевиков и террористов. Представляется, однако, малоБероятным, что эти самолеты могут быть замешаны в деле о похищении «матовых алмазов» хотя бы потому, что кашмирские сепаратисты весьма далеки от обладания ядерным оружием.

На вопрос нашего корреспондента, не рассматривается ли в министерстве возможность использования похитителями минерала в качестве разменной монеты при закупке вооружений, представитель министерства ответил, что совершенно исключить такую версию нельзя, однако он не располагает какими-либо конкретными сведениями об этом.