Артур Кларк - Фонтаны рая

– Спасибо, Ари. Бумажной копии не нужно. До свидания.

Все произошло так, как и следовало ожидать. Однако Раджасинха не знал – радоваться ему или печалиться.

Ему, всеми корнями связанному с прошлым, приятно было сознавать, что древние традиции все еще чтут и сохраняют. Какие бы странные формы ни принимали убеждения людей, их нужно всячески оберегать. Если, разумеется, они не затрагивают общественных интересов.

В то же время Раджасинха испытывал легкое сожаление. Он почти убедил себя, что только фантастическая затея Моргана может спасти Тапробани (а заодно и весь остальной мир) от сытого, самодовольного конца. Теперь суд закрыл этот путь. Если не навсегда, то на многие годы. На пульте уже с минуту горел огонек вызова. Раджасинха надавил клавишу.

– Вы все поняли? – спросил профессор Сарат. – Это конец Ванневара Моргана.

Несколько секунд Раджасинха задумчиво смотрел на старого друга.

– Вы склонны к поспешным выводам, Поль. Хотите пари?

Часть 3

Колокол

Глава 19

Лундозер

– Знаете, доктор Морган, в чем ваше несчастье? – сказал человек в кресле-каталке. – Просто вы не на той планете.

– По-моему, – отпарировал Морган, – это относится и к вам.

Министр финансов Народного Марса (Кларк употребляет русское слово «народный». – Ред.) понимающе улыбнулся.

– Ну, я-то здесь всего на неделю. Скоро Луна, нормальная тяжесть.

Конечно, я мог бы и ходить, если нужно, но колеса, по-моему, лучше.

– А зачем вам вообще прилетать на Землю?

– Иногда необходимо самому находиться на месте событий. Вопреки распространенному мнению, связь – еще далеко не все. Морган кивнул: министр прав. Нет числа случаям, когда структура какого-то материала, ощущение камня и почвы под ногой, запах леса, брызги воды на лице были жизненно важны для его проектов. Возможно, когда-нибудь даже это научатся передавать по радио. Но нужно остерегаться подделок.

– Если вы прилетели специально ради меня, – сказал Морган, – я очень польщен. Но не предлагайте мне работу на Марсе. Я рад отставке: теперь я иногда вижусь с родными и друзьями и не собираюсь начинать все сначала.

– Но вам всего пятьдесят два. Как вы сможете без работы?

– Дел сколько угодно. Меня всегда интересовали древние инженеры – римляне, греки, инки, – но никогда не было на них времени. Мне предлагают курс во Всемирном Университете, предлагают написать учебник по новейшим методам строительства. Я мог бы развить некоторые свои идеи…

– Но все это не то. Рано или поздно вам надоест писать и говорить. Вы творец, доктор Морган. Один из тех людей, которые счастливы, лишь когда создают мир своими руками.

Морган не ответил. Стрела попала в цель.

– А как вы отнесетесь к тому, что мы очень интересуемся космическим лифтом?

– Скептически. К вам я уже обращался. Мне ответили, что идея превосходна, но средства пока нужны для развития Марса. Как обычно: с радостью поможем… когда помощь уже не будет нужна.

– Это было год назад, сейчас все изменилось. Теперь мы за строительство лифта. Но не на Земле. На Марсе. Интересно?

– Да. Продолжайте.

– На Марсе притяжение втрое меньше, чем здесь. Синхронная орбита ниже в два раза. Наши подсчитали, что строительство системы на Марсе обойдется на порядок дешевле.

– Вполне возможно.

– Это не все. Несмотря на разреженную атмосферу, ураганы на Марсе бывают. Но у нас есть недоступные для них горы. Шри Канда – всего лишь жалкий пятитысячник. Наш Монт Павонис, находящийся точно на экваторе, поднимается на 21 километр. И никаких монахов… А Деймос, как вы помните, расположен всего в трех тысячах километров над стационарной орбитой, так что мы уже имеем несколько миллионов мегатонн как раз там, где нужен противовес.

– Но Земле нужен лифт, – сказал, помолчав, Морган. – Вы знаете почему.

Зачем он Марсу?

– Вы слышали о проекте «Эос»? О плане возрождения Марса?

– Знаю. Вы хотите растопить полярные шапки?

– Именно так. Если это удастся, увеличится плотность атмосферы. Можно будет обходиться без скафандров, в дальнейшем воздух станет пригодным для дыхания. Появятся реки, небольшие моря, а потом и растительность. Через два века Марс превратится в райский сад. Это единственная планета, которую может преобразовать современная техника.

– Ясно. Но при чем здесь лифт?

– Потребуется поднять на орбиту несколько мегатонн. Чтобы разогреть Марс, нужны зеркала в сотни километров диаметром. Когда льды растают, они будут поддерживать нормальную температуру.

– Разве нельзя добыть сырье в ваших копях НА астероидах?

– Кое-что – несомненно. Но лучшие зеркала для таких целей изготовляют из натрия, а в космосе он редок. Удобнее воспользоваться соляными залежами Тарсиса. К счастью, они расположены рядом, у самого подножия Павониса.

– Что ж, все это очень интересно, – сказал Морган, – но вы, возможно, не понимаете, что предстоит большая работа в самых разных областях. Промышленное производство суперволокна, проблемы надежности и контроля… Я мог бы продолжать весь вечер.

– Не надо. Мы не выжили бы на Марсе, если бы не обращали внимания на мелочи. Наши инженеры ознакомились со всеми вашими отчетами и предлагают провести модельный эксперимент. Он решит многие технические вопросы и докажет принципиальную осуществимость проекта.

– А что здесь доказывать?

– Я с вами согласен. Но наглядная демонстрация, как ни удивительно, изменит многое. Соорудите минимально возможную систему – просто проволоку с грузом в несколько килограммов. Спустите ее с орбиты на Землю. Если система сработает здесь, то на Марсе и подавно. Затем поднимите по ней что-нибудь наверх, и все увидят, что ракеты устарели. Эксперимент обойдется сравнительно дешево, даст практический опыт и, как нам кажется, избавит от многолетних споров.

– Да, вы действительно все обдумали. Когда вам нужен ответ?

– Честно говоря, сейчас. Но, в конце концов, дело терпит.

– Хорошо. Направьте мне все ваши материалы. Свое решение я сообщу через неделю, самое позднее.

– Благодарю. Вот мой номер. Можете связаться со мной в любое время.

Моргая ввел идентификатор министра в память своего коммуникатора. Но, пожалуй, он уже и так все решил.

Если в расчетах марсиан нет существенной ошибки – а она маловероятна, – его безделью конец. Морган знал за собой это: на сравнительно пустяковые шаги он решался с трудом, но в поворотные моменты жизни не колебался ни секунды. И почти никогда не ошибался.

Когда министр укатил в своем кресле – ему предстоял долгий путь в Порт Спокойствия через Осло и Гагарин, – Морган обнаружил, что не в состоянии заниматься делами, запланированными на этот длинный северный вечер. Мысли его лихорадочно зондировали неожиданно изменившееся будущее. Безнадежно вздохнув, Морган встал из-за стола и вышел на веранду. Было безветренно, холод совсем не мешал – был скорее бодрящим. Небо сверкало звездами, и желтый серп Луны опускался навстречу своему отражению в фиорде, таком темном и неподвижном, что его вода казалась полированным черным деревом.