Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры

Физиономия бывшего егеря Басурманова своей гнусностью выделялась даже среди этих разбойничьих рож.

– В чем дело? – процедил Зяблик сквозь зубы.

– Привет, паря, – один из громил дурашливо поклонился. – Чересчур ты грозный, как я погляжу. О деле не хочешь побазарить?

– Я с такими, как ты, захарчеванными чуванами, отродясь дел не имел, – холодно ответил Зяблик. – Вон тот мудак локшевый, – он ткнул пальцем в Басурманова, – уже ломал наши ксивы. Что еще?

– Так ты же турнул его от себя, – бандит, чем-то похожий на Малюту Скуратова, как его изображают в учебниках истории, развел руками. – Бедняга чуть в штаны не наделал. Нехорошо так со своими поступать…

– Моих на этом свете мало осталось. Вот, наверное, последние, – Зяблик кивнул на членов ватаги, стоявших по обе стороны от него. – А новых корешей я себе не ищу. Поздно уже…

– Что же так? – деланно удивился бандит. – Гамузом всегда легче прожить. Это даже волки понимают… Не говоря уже о вождях мирового пролетариата… Присоединяйся. Мы здесь всех вот так держим, – он протянул вперед раскрытую пятерню, а потом резко сжал ее в кулак, – свою долю от всего иметь будешь.

– Грабите, значит, – Зяблик изобразил на лице отеческую печаль. – Гопничаете?

– Грабили мы дома, – ухмыльнулся в ответ главарь. – А тут свое берем. Поскольку власти выше нас здесь нет. Мы и милиция, и прокуратура, и министерство финансов. Соображаешь?

– А эти… паханы местные… которые вас туда-сюда гоняют?

– Им дела наши мелкие до фени. Да и не видел их никто никогда… Ну так что ты решил? Идешь под наши знамена?

– Кем же я среди вас буду? Агнцом промеж козлищ рогатых?

– Ах вот ты о чем, – понимающе усмехнулся главарь. – Нет, этого можешь не бояться. Мы-то и рогов толковых не успели отрастить. Давно от аггелов отбились. Они там – сами себе, а мы здесь – сами себе. Хоть и не по своей воле, а отмежевались.

– Все равно не лежит у меня к вам душа. Я когда срок доматывал, решил завязать узелок. Клятву давал. На крови и хлебе. С тех пор даже спички чужой не брал. Не по пути нам, жиганы.

– Ну как хочешь, – презрительно скривился главарь. – Не нравятся тебе фартовые люди, так оставайся с голытьбой. Будете нам мзду платить, как положено.

– Это чем же? Рыжьем или капустой? А может, натурой? – осведомился Зяблик.

– Как придется… Бабы ваши нам не нужны, такого добра здесь хватает. А вот барахлом придется поделиться. Прикид у вас с иголочки, да и мешки по швам лопаются.

– Кнацай сюда, – Зяблик показал главарю кукиш. – Нравится?

– Рискуешь, паря… – тот потянулся к затвору автомата.

Почти в то же мгновение пистолет Зяблика уперся ему в глазницу, выдавив глаз чуть ли не на висок. Выхватили оружие и остальные члены ватаги, кроме Лилечки, естественно. Смыков вдобавок еще и гранатой замахнулся.

– Стоять! – дико заорал он. – Руки! Не шевелиться! Иначе на требуху всех разнесу!

Банда опешила, хотя, похоже, напугала ее не столько угроза оружия, сколько решительные действия Зяблика и луженая глотка Смыкова. Многие отшатнулись назад, почти все выполнили команду Смыкова.

– На кого ты, шантрапа поганая, бочку катишь? – проникновенно сказал Зяблик, все глубже вдавливая ствол пистолета в глазницу бандита. – Вояки зачуханные! Да вы тут давно забыли, чем затвор от запора отличается! А я десять лет пистолет из рук не выпускаю! У меня на указательном пальце мозоль от спуска! Да любой из вас мигнуть не успеет, как я из него решето сделаю! Может, проверим?

– Пусти, сейчас глаз лопнет! – прохрипел главарь.

– Так как же насчет мзды? А если вместо нее твой глаз зачтется?

– Хрен с тобой! – главарь, в отличие от Басурманова, был не из робкого десятка. – Подавись ты этой мздой! Жили без нее и еще проживем!

– Да ты, я вижу, наивный, как божий бычок, – Зяблик овладел автоматом главаря, и тот, оказавшись на свободе, отскочил в сторону. – Думаешь, я над добром своим трясусь? Или над шкурой? Нет уж! Я тебя на место ставить буду! И тебя, и всю твою братию! Чужого вы больше ни на копейку не возьмете и никого пальцем не тронете! Жрать будете только то, что вам от хозяйских щедрот перепадет! На общих основаниях!

Главарь, прикрывая пострадавший глаз ладонью, медленно пятился.

– Ухарь ты, конечно, еще тот… Ничего не скажешь, – зловеще произнес он.

– Наблатыкался у себя в Отчине… Но только здесь не Отчина, а совсем другое место. Синькой называется. И о нем ты пока ничего не знаешь. А я тут столько лет кантуюсь, что уже и не припомнить. Кое-чему научился. А в своей норе, говорят, лис собаке никогда не уступит…

– Не пугай, – сплюнул Зяблик. – А не то я сейчас передумаю. Опять твоими шнифтами займусь.

– Я тебя не пугаю, – главарь вырвал у кого-то из своих приятелей ружейный обрез и взвел разом оба курка. – Но и ты меня на характер не бери. Хочешь жить спокойно – живи. Заслуживаешь. Так и быть, трогать вас не будем. А поперек дороги встанешь – чучело из тебя сделаем.

– Вот страх-то! – усмехнулся Зяблик. – Слыхал я, что здесь человеку чуть ли не по десять жизней полагается. Как Кощею Бессмертному. Так неужели же мое чучело не оживет?

– От кого ты, интересно, такое слыхал? – главарь покосился на Басурманова.

– Ты, что ли, проболтался?

– Под пыткой у меня признание вырвали! – Басурманов саданул себя кулаком в грудь. – Чтоб я так жил!

– Разберемся, – главарь убрал руку от лица и теперь глядел на Зяблика уже обоими глазами, один из которых блестел мутной слезой и наливался кровью. – А тебе, паря, я вот что скажу… Не все так просто, как тебе кажется. Смерть всегда штука поганая, даже если ты и оживешь потом. Да и не все подряд оживают… Не уследить хозяевам за каждой мелочью. У них и своих забот хватает… И вообще, канительное это дело… Ох, канительное… Очухаешься без ног, с брюхом распоротым, а рядом еще один жмурик протухает… Без головы… Боль нестерпимая… Страх, тоска… И кто-то неведомый над тобой колдует – или чужие ноги тебе пришпандорить, или твою башку на чужие плечи пришить. Кто такое однажды пробовал, в другой раз лучше дотла себя сожжет.

– Каркаешь ты складно, – сказал Зяблик. – Как лабух по нотам. Но только я на такие параши ложил с прицепом… Подбери сопли и вали отсюда. Маза ваша кончилась. Только заикнись еще раз, что ты здесь верховная власть. Собаки будут твои куски по всей этой Синьке собирать. Уж я-то позабочусь, чтоб тебя больше не оживили.

– Ну тогда до свиданьица! – продолжая целиться в Зяблика из обреза, главарь стал отступать. – Сегодня у нас вроде как смотрины были. А свадьба еще впереди… Ох, повеселимся, чует мое сердце…

– Это просто наказание какое-то! – воскликнула Верка, когда бандиты исчезли в сиреневых далях. – Мы, наверное, даже на Сириусе себе врагов найдем.