Джек Вэнс - Глаза Чужого мира. (Сборник)

— К кому я имею привилегию обращаться?

— Мое имя не имеет значения, — заявил Кугель. — Ты можешь называть меня Высочайший.

Дерве Корим небрежно пожала плечами:

— Как хочешь. Мне кажется, я вспоминаю твое лицо. Ты похож на бродягу, которого я недавно приказала выпороть.

— Я и есть тот бродяга, — сказал Кугель. — Не могу сказать, что твое поведение не оставило у меня осадка обиды; и теперь я пришел сюда, чтобы потребовать объяснений.

Кугель нажал на карбункул, вызвав столь безутешный и печальный стон, что на столе задребезжал хрусталь.

Дерве Корим моргнула, и ее рот обмяк. Она сухо сказала:

— Похоже, я поступила необдуманно. Я не смогла разглядеть твою возвышенную сущность и посчитала тебя просто невежей и бездельником, каким ты и выглядишь.

Кугель шагнул вперед, поддел рукой маленький острый подбородок девушки и повернул к себе ее прекрасное лицо.

— Однако ты пригласила меня посетить тебя в твоем дворце. Припоминаешь?

Дерве Корим нехотя кивнула.

— Ну вот, — сказал Кугель. — Я здесь.

Дерве Корим улыбнулась и на краткий миг стала обаятельной.

— Да, ты здесь, и кем бы ты ни был — мошенником, бродягой или кем-то там еще — ты носишь амулет, с помощью которого Дом Слэй правил в течение двухсот поколений. Ты принадлежишь к этому роду?

— В свое время ты хорошо меня узнаешь, — сказал Кугель. — Я великодушный человек, хотя и склонный к капризам, и если бы не некий Фиркс... Но как бы там ни было, я голоден, и сейчас приглашаю тебя разделить со мной трапезу, которую я приказал этому превосходному Йодо поставить передо мной. Будь так добра, передвинься на пару мест, чтобы я мог сесть.

Дерве Корим заколебалась, при виде чего Кугель многозначительно поднес руку к амулету. Девушка живо подвинулась.

Кугель уселся на освободившееся место и постучал по столу:

— Йодо? Где Йодо?

— Я здесь, Высочайший!

— Пусть внесут ужин! Лучшие из яств, которые может предложить этот дворец!

Йодо поклонился и заторопился прочь. Вскоре появилась вереница лакеев с подносами и графинами, и стол был уставлен яствами, более чем отвечающими требованиям Кугеля.

Кугель достал амулет, которым снабдил его Юкуну, Смеющийся Маг, и который не только превращал органические отходы в пищу, но и предупреждающе звенел в присутствии ядовитых субстанций. Первые несколько перемен не были отравлены, и Кугель ел с аппетитом. Старые вина Силя также не вредили здоровью, и Кугель щедро угощался из кубков черного стекла, резной киновари и слоновой кости с инкрустациями из бирюзы и перламутра.

Дерве Корим почти не притрагивалась к пище и понемногу отхлебывала вино, все время задумчиво наблюдая за Кугелем. Были внесены новые деликатесы, и тут Дерве Корим наклонилась вперед.

— Ты действительно собираешься править Силем?

— Это мое заветное желание! — горячо заявил Кугель.

Дерве Корим придвинулась к нему поближе.

— Ты возьмешь меня тогда в супруги? Скажи «да». Ты будешь более чем доволен.

— Посмотрим, посмотрим, — общительно отозвался Кугель. — Сегодня — это сегодня, а завтра наступит завтра. Перемен будет много, это уж точно.

Дерве Корим слабо улыбнулась и кивнула Йодо:

— Принеси наше самое старое вино — мы выпьем за здоровье нового Повелителя Силя.

Йодо поклонился и принес матовый графин, покрытый паутиной и пылью. Он открыл его с величайшей заботливостью и разлил в хрустальные кубки. Кугель поднял свой кубок, и талисман предупреждающе загудел. Кугель резко поставил кубок на стол, посмотрел, как Дерве Корим подносит свой к губам, протянул руку, взял у нее кубок, и талисман загудел снова. Яд в обоих? Странно. Может быть, она не собиралась пить. Может быть, она уже приняла противоядие.

Кугель знаком подозвал Йодо.

— Пожалуйста, другой кубок... и графин.

Он налил третью порцию, и снова талисман показал присутствие яда. Кугель сказал:

— Хотя мое знакомство с превосходным Йодо было недолгим, я сим назначаю его на высокую должность Мажордома Дворца!

— Высочайший! — заикаясь, выговорил Йодо. — Это поистине особая честь.

— Тогда выпей старого вина, чтобы отпраздновать твое новое достоинство!

Йодо низко поклонился.

— С самой искренней признательностью, Высочайший.

Он поднял кубок и выпил. Дерве Корим безразлично наблюдала за ним. Йодо опустил кубок, нахмурился, конвульсивно содрогнулся, обратил изумленный взгляд на Кугеля, упал на ковер, вскрикнул, дернулся и остался лежать неподвижно.

Кугель, хмурясь, оглядел Дерве Корим. Казалось, она была так же изумлена, как и Йодо. Теперь она повернулась, чтобы взглянуть на Кугеля.

— Зачем ты отравил Йодо?

— Это было твоих рук дело, — ответил он. — Разве ты не приказала отравить вино?

— Нет.

— Ты должна говорить: «Нет, Высочайший».

— Нет, Высочайший.

— Если не ты — то кто?

— Я в недоумении. Возможно, яд предназначался для меня.

— Или для нас обоих. — Кугель знаком подозвал одного из лакеев. — Уберите останки Йодо.

Лакей сделал знак двум закутанным в капюшоны слугам, и они унесли несчастного мажордома.

Кугель взял хрустальные кубки и уставился на янтарную жидкость, но не стал делиться своими мыслями. Дерве Корим откинулась назад в кресле и долго разглядывала Кугеля. Потом она заговорила:

— Я озадачена. Ты не вписываешься в то, чему учит меня мой опыт. Я не могу решить, какого цвета у тебя душа.

Кугель был очарован тем, как оригинально она выразилась.

— Значит, ты видишь души в цвете?

— Да. Эта способность была мне подарена при рождении одной волшебницей, вместе с моей шагающей лодкой. Волшебница эта умерла, и я теперь одна.

У меня нет друга или кого-нибудь, кто думал бы обо мне с любовью. И поэтому я правила Силем без особой радости. А теперь ты здесь, и твоя душа сверкает множеством красок, как ни у одного из мужчин рода человеческого, которые представали передо мной.

Кугель воздержался от упоминания о Фирксе, чьи духовные выделения, смешиваясь с излучением его собственной души, несомненно, и вызывали разнообразие, отмеченное Дерве Корим.

— У этого явления есть причина, — сказал он. — И в свое время душа моя будет сиять чистейшим из всех мыслимых цветов.

— Я постараюсь помнить об этом, Высочайший.

Кугель нахмурился. В замечаниях Дерве Корим и в наклоне ее головы он заметил едва скрытую дерзость, которую находил несносной. Однако у него будет более чем достаточно времени исправить это после того, как он узнает способ применения амулета, что было сейчас делом первостепенной важности. Кугель откинулся назад, на подушки, и заговорил, словно лениво размышляя вслух: