Александр Бушков - Континент

Он спустился в бар. В огромном камине с бронзовыми украшениями пылал огонь, и в огне резвились саламандры, хватая друг друга за хвосты. У камина в глубоком кресле уютно устроился рыжий член Клана Девятиугольника.

- Кофе, - сказал Гай, подтолкнув к бармену позаимствованную на кухне большую эмалированную кружку (при виде значка-факела повар готов был отдать не то что кружку - всю кухню). - И покрепче. - Потом со спины подошел к рыжему: - Ба, кого я вижу! Что это вы так быстро покинули заседание столь славной организации?

- Скучно, - лениво сказал рыжий. - Садитесь, выпейте. Куда торопиться?

Гай сел в соседнее кресло. Бармен рысцой подбежал с бокалом - значок с алым трилистником пламени оказывал и на него соответствующее воздействие.

- Кажется, Гай?

- Да.

- Лорд Уэнтворт.

- Интересно, - сказал Гай. - Живых лордов мне еще видеть не приходилось. Впрочем, и дохлых тоже. Стоп, стоп... Лорд Уэнтворт. Это совсем интересно, ваше сковородь, и совершенно меняет дело...

- В каком смысле?

- Я всю жизнь мечтал о машине времени, - медленно сказал Гай. - Помимо всего прочего, она понадобилась бы мне, чтобы прогуляться в одна тысяча восемьсот первый год с автоматом в руках. - Он допил, швырнул бокал в неосторожно высунувшуюся саламандру и закончил почти весело: - И одним из тех, кого я должен был там уложить, был бы ваш прапрадед.

- Неужели?

- Вот именно, - сказал Гай.

- Надеюсь, не за то, что мой прапрадед соблазнил вашу прабабушку? улыбнулся лорд. Он еще надеялся обратить все в шутку.

- Вы хорошо знаете историю?

- Боюсь, что нет.

- Боже, чему вас только учат в ваших Итонах... - покачал головой Гай. Бармен, еще виски, только не в этот наперсточек! Так вот, история... Я никоим образом не одобряю привычки Павла Первого ссылать в Сибирь целые полки, высочайше регламентировать количество обеденных блюд в зависимости от сословия, и тому подобное. Черт с ним, с этим, - в конце концов, Петр Первый сажал бояр голой жопой на яйца, и ничего - ходит в великих преобразователях... Гораздо больше меня привлекает внешняя политика Павла Первого. Тот период, когда, отвергнув традиционную ориентацию на Англию, Павел сблизился с Наполеоном Бонапартом, и сорок тысяч казаков двинулись на Хиву, чтобы вступить в Индию.

- Воздушные замки...

- Да... - сказал Гай. - Воздушные замки, потому что в Санкт-Петербурге был английский посол лорд Уэнтворт, в любовницах у которого ходила Ольга Жеребцова, в девичестве Зубова, из старинной фамилии, тесно повязанной с недовольной императором знатью... Сколько ваших пресловутых соверенов получила эта компания от посла - не так уж важно. Главное - в ночь на одиннадцатое марта восемьсот первого года вся эта гвардейская сволочь ворвалась в Михайловский замок... Император волею божьего скончался. Вы понимаете, что мы потеряли?

- Да...

- Ни черта вы не понимаете, - сказал Гай. - В состоянии оценить потерю только мы, славяне... при ужасно "дружелюбном" отношении индийцев к вашим предкам вторжение нашей кавалерии было бы детонатором, способным взорвать всю Индию. Заключив военный союз с Францией, мы делили бы Европу, как свежевыпеченный торт... Кто знает, возможно, что впоследствии мы не ушли бы при таком раскладе из Аляски и Калифорнии. И не было бы никакой Великой Британии и сильных Соединенных Штатов от океана до океана...

- А может, так и нужно было? - невозмутимо спросил лорд. - Мой дорогой, вами ведь всегда руководили люди со стороны - татары, немцы, мордва, евреи... И сейчас немногим лучше. Что, если вы сами не способны руководить?..

- Это мы-то? - хрипло спросил Гай. - Это мы-то, великий народ, сто раз спасавший мир, в том числе и ваш паршивый остров... - Он сунул руку под пиджак, вытащил "вальтер" и большим пальцем сдвинул предохранитель. Историю, к сожалению, нельзя исправить, - говорил Гай, сторожа стволом помертвевшее лицо лорда. - Но это только в том случае, если она развивается от прошлого к будущему. В случае же, если действительно существует антивремя - время, текущее вспять от будущего к прошлому, смерть потомка автоматически уничтожает его предков. Вы следите за моей мыслью, милорд? Прекрасная гипотеза, вполне в духе Ирреального Мира. Где вы предпочитаете, милорд, - у камина? Мне почему-то кажется, как верному читателю тетки Агаты, что смерть у камина - искренне английский колорит... Как вы думаете?

Вряд ли милорд способен был думать. Он встал и медленно, пятясь, как хорошо вышколенный слуга, отступал к двери. В баре сидели еще человек двадцать, но никто не обращал внимания, не смотрел в их сторону.

- Ну что же вы? - спросил Гай, надвигаясь на него и поднимая пистолет. - Я всегда считал, что истинный джентльмен должен умирать с достоинством. Ради бога, не разрушайте созданный моим воображением образ истинного джентльмена, я вас умоляю... Что же вы дрожите? Может быть, к вашему появлению на свет приложил руку или кое-что другое какой-нибудь конюх, и этим все объясняется, эта ваша трусость?

Он выстрелил. Пуля попала в плечо. Гай снова нажал на курок, и еще, лорд медленно оседал, потом рухнул на колени, зажимая ладонью плечо. Кровь текла по его белоснежному пиджаку, образуя похожие на страусиные перья разводы.

- Ну что же вы так, милорд? - спросил Гай, остановившись над ним. Неужели больно? Ай-ай... Между прочим, императора душили шарфом и били табакеркой в висок. А сипаев привязывали к дулам пушек. Так что я выгляжу добрым самаритянином...

Он выстрелил еще два раза. Кровь растекалась по полу, огибая ножки столиков. Соседи с любопытством наблюдали, вытягивая шеи на добрый метр, кое-кто пересел поближе, чья-то голова на длинной шее, ставшей не толще гусиной, повисла над плечом Гая, и он раздраженно толкнул ее локтем в подбородок.

Стрекотали несколько кинокамер.

- Молодой человек! - крикнула седая дама. - Не могли бы вы делать это медленнее? Я вам заплачу!

Казнь превращалась в забаву для скучающих бездельников. Сообразив это, Гай поднял пистолет и выпустил три последние пули. Вокруг разочарованно заворчали, но Гай, не обращая на них внимания, вернулся к стойке, забрал кружку с кофе и, не оглядываясь, пошел к выходу.

10. ИЗ ОКНА ВАГОНА

Минут через двадцать они сели в машину. Ночью какой-то воришка пробовал ее угнать, но заговоренный "роллс-ройс" откусил ворюге руку - Сукин Кот, несмотря на все пьянки, драки и бордели, дело свое знал, и уж если он что заговаривал, беспокоиться было не о чем. Правда, был у него один недостаток - жуткий похабник, он вместе с заговором в два счета впихивал в машину или в пылесос громадный запас непристойных анекдотов всех стран, времен и народов. Отчасти это было даже интересно - временами "роллс" принимался травить анекдоты атлантов, лемуридов, гавайцев или малоизвестного племени альтаирской расы Дзох, о котором сами альтаирцы ни черта почти не знали. Так что ехать было весело.