Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
Хенк был счастлив. Он приказал Шу:
– Верни меня на борт.
20
Главное сейчас – разбудить протозида. Разбудить и отправить к квазару Шансон. Возможно, не отвлекись в свое время один из протозидов на спасение пилота Роули – там, под объектом 5С 16, протозидам удалась бы их попытка уйти в другой мир.
Разбудить… Да… Но уже через час Хенк вынужден был признать тщетность своих попыток. Протозиду не хватало массы. Атомы, выбитые из его облачного тела звездным ветром квазара, давно рассеялись в пространстве. Тарап-12 отстоял слишком далеко, да и некогда было искать случайную пылевую тучу.
Это была катастрофа.
«Это я убил протозида, – сказал себе Хенк. – Один из протозидов спас меня, Роули-Хенка, там, под объектом 5С 16, а здесь – я убил протозида. И подверг опасности всю их расу. Без потерянной массы они не смогут коллапсировать квазар, все опять закончится взрывом».
Молчание Шу подтверждало догадку Хенка.
– Сколько у нас времени?
– Двадцать один час, – бесстрастно сообщила Шу. – Тринадцать из них потребуется протозиду на путь к квазару.
– Можем мы выйти на связь с Тарапом-двенадцать? Где-то там застряли пылевые тучи, перегоняемые Хансом.
– Это ничего не даст, Хенк. Они не успеют.
– А вблизи? Есть что-нибудь вблизи?
– Ничего, Хенк.
– Свяжи меня с Симмой.
Передав Шу новые данные для расчетов, Хенк устало повернулся к экрану. Изображение дергалось, смещалось, но он сразу узнал Челышева.
– Слушаю вас, Роули.
– Вы уже связались с Землей?
– Да. Иначе я обратился бы к вам как к Хенку.
– И там в саду… Там цветет белая роза?..
– Да, Роули. Ее вырастил Хенк, ваш брат. Мы думаем, что протозиды, спасая вас у объекта 5С 16…
– Я знаю, Петр.
Челышев помолчал.
Глаза у него покраснели, – видимо, последние сутки он совсем не спал.
– Что вы собираетесь предпринять, Роули? Вернетесь на Симму? «Лайман альфа» может нам пригодиться…
– Я не вернусь на Симму, Петр.
– Что ж, я допускал такую возможность, – одними губами выговорил Охотник.
– Почтовая ракета, она пришла, Петр? – Хенк торопился.
– Как всегда. Вчерашняя.
– А роботы? Они встречали ее с оркестром?
– Традиции на Симме неизменны.
– Как вы хотите распорядиться ракетой?
– Сейчас мы загружаем в нее архив и собираемся туда же…
– Отмените эту операцию, Петр, – перебил Охотника Хенк. – Ракета понадобится мне.
«Он сошел с ума! – услышал Хенк голос диспетчера. – Эта ракета – наш единственный шанс!»
– Слушайте внимательно, Петр, у нас слишком мало времени, – повторил Хенк. – Отмените загрузку почтовой ракеты, она срочно нужна мне. Она нужна мне прямо сейчас! Ожидаю ее в четвертом квадрате.
– Ну-ну, Роули, – не понял Хенка Охотник. – К чему эта истерика? У вас есть «Лайман альфа».
Хенк выругался и повторил координаты.
– Я записал ваши координаты, Роули, – кивнул Челышев. – Но вряд ли мы сможем ими воспользоваться. Боюсь, Роули, пространство с такими координатами скоро вообще перестанет существовать.
– Ну-ну, Петр… – передразнил Хенк. – Срочно разгружайте ракету. Мой защитный костюм не рассчитан на мощность квазара, хотя несколько часов я, наверное, смогу выдержать. «Лайман альфа», Петр, пойдет на компенсацию потерянной массы протозида. Дальше все будет зависеть от того, успеет ли он догнать свою расу.
– Вы отпускаете его, Роули? Но ведь этим вы предаете наши миры!
– Нет, Петр, этим я спасаю миры. И наши, и чужие. Потеря даже одного протозида приведет к взрыву квазара. А если протозиды соберутся все, их массы хватит на то, чтобы коллапсировать квазар.
– Вот как? – Охотник умел схватывать проблему мгновенно. – Этот шанс… Вы думаете, он реален?
– По крайней мере, он единствен.
Не оборачиваясь, Хенк ткнул клавиши операторов.
Цифры его утешили. Пожалуй, можно было обойтись массой и чуть меньшей, чем масса «Лайман альфы», но не тащить же на Симму штурманское кресло или какой-нибудь генератор.
– Готово, Шу?
– Да.
Голос Шу был сух.
– Мне очень жаль, Шу, – сказал Хенк. – Поверь, мне правда жаль. Будь у меня выбор, я отправил бы в огонь себя.
– Я знаю, Хенк, – ответила Шу.
Хенк готов был заплакать:
– Я отдаю тебя протозидам, Шу, но, видит космос, мне не хочется этого.
– Я знаю, Хенк.
Экраны почти погасли.
Почти всю энергию забирал сейчас Преобразователь.
– Сними шляпу, Хенк, – вдруг неожиданно напомнила Шу.
Хенк вздрогнул. Наверное, впервые Шу употребила это слово впопад. Но на улыбку у него уже не хватило сил.
– Нас разделит Стена, Шу.
– Стены не всегда разделяют, Роули.
Впрочем, это произнесла не Шу, это произнес Охотник.
– Отключайтесь, Петр! Отключайтесь!
Но прежде чем связь прервалась, Хенк еще услышал:
– Роули! Роули! Держитесь Стены! Мы найдем вас по тени!
Перед самой вспышкой, перед тем как катапульта выбросила его в пространство, Хенк успел подумать: «Челышев ошибается. Квазар Шансон превратится в черную дыру, и никто не увидит никакой тени».
Хенка развернуло лицом ко Вселенной.
Он видел мириады миров и облегченно вздохнул: «Звезды продолжают светить».
Он попытался рассмотреть протозида, но там, где еще минуту назад неслось над пылевым облаком длинное упрямое серебристое веретено «Лайман альфы» с рогоподобным выступом на носу, уже ничего не было. Шу дала полную мощность, и корабль отбросило на много световых лет. «Они должны успеть». Хенк подумал – они, а следовало, наверное, подумать – он, потому что и протозид, и корабль, и то, что он всегда называл Шу, было сейчас единым организмом. Полумертвый, окоченевший, изнемогающий от непосильной усталости древний организм вслепую плыл сейчас по невидимым следам своей столь же уставшей расы. Зато теперь Хенк был уверен: протозид придет вовремя, трагедия объекта 5С 16 не повторится. И еще он был уверен: новый мир для протозид состоится, и не в ущерб существующим.
Он заставил себя развернуться лицом к Стене и увидел тень.
Благодаря какому-то странному эффекту его собственная тень напомнила Хенку розу. Точнее, силуэт розы. Только та роза в саду была белая. И еще Хенк увидел квазар Шансон. Грандиозный голубой выброс квазара упирался прямо в стену тьмы. Пульсирующий свет бил в фильтры защитного костюма, яростно преломлялся в отражателях, но теперь Хенк ничего не боялся. Дело не в почтовой ракете, которая должна была его отыскать. Если даже он, Хенк, исчезнет, если даже исчезнет квазар Шансон, если исчезнут протозиды, мир все равно останется. Останутся арианцы, останутся цветочники, останется океан Бюрге, останется человечество.
Останется весь этот необъятный и такой хрупкий мир.
Кот на дереве
Записки, публикуемые ниже, принадлежат физику-экспериментатору И. А. Угланову – расчетчику и исполнителю так называемой Малой Программы по установлению первых (односторонних)
