Ларри Нивен - Летающие колдуны

Гортик заявил твердо:

— Мы согласились выслушать предложения Пурпурного и по-деловому обсудить их. Он — волшебник, думаю, вы все убедились в его власти, нет необходимости еще раз демонстрировать его способности. Если он считает, что в его словах не содержится оскорбления богов, то он, очевидно, знает, что говорит.

— А если у кого-то возникают сомнения, то здесь присутствует Шуга, можете спросить у него, — добавил я.

Гортик повернулся к волшебнику:

— Ты видишь какую-то опасность? Шуга неторопливо покачал головой.

— Ну, я не слишком силен в ткацких заклинаниях, — сказал он. — Но то, что я знаю о ткачестве, предполагает, что время суток для него несущественно. Тем не менее, если понадобится, я, конечно, могу составить усовершенствованное заклинание, которое предотвратит опасность.

Это, казалось, успокоило большую часть ткачей.

— Но все-таки, — напомнил Шуга, — Пурпурный говорил про шестьдесят станков…

— Да не понадобится нам столько, — сказал Пурпурный. — Шесть станков уже есть. В каждой из других четырех деревень — по столько же, по крайней мере, Лэнт мне говорил, что Хинк и некоторые ткачи верхней деревни уже тоже поставили свои станки. Значит, тридцать один станок уже есть. Если же все ткачи — повторяю, все — затратят только одну руку дней на строительство, у нас будет шестьдесят станков.

Глаза Лесты сузились. Он не доверял этим расчетам, но не собирался и оспаривать их, пока сам не проверит.

— А как быть с зубьями для станков? — спросил он.

Все посмотрели на меня. Я не был готов к этому вопросу. Даже не думал, что его зададут. Я ответил:

— Ну, потребуется время, чтобы их вырезать… почти четыре дня на один полный комплект…

— Ха! Вот… видите! — закричал Леста. — Значит, Лэнту понадобится двести сорок дней, чтобы изготовить зубья для всех станков. А мы это время что будем делать?

— Знаешь, Леста, — сказал я, — ты кретин! Он вспыхнул и вскочил на ноги.

Я тоже поднялся.

— Если мы можем найти дополнительное число ткачей и строителей станков, то мы определенно можем найти и резчиков по кости…

— Но на острове нет резчиков, ты, плесневая башка!

— Тогда я кого-нибудь обучу! Любой подмастерье, способный научиться ткать, с тем же успехом может научиться работать по кости.

— Я не позволю даже самому нерадивому их моих подмастерий так низко пасть! — резко заявил Леста и сел, мрачно улыбаясь.

— Ну, а как иначе ты сделаешь воздушную ткань? — поинтересовался я.

Его ухмылка тут же пропала. Поспешно вмешался Пурпурный:

— Если мы пришлем Лэнту десять мальчиков, по два от каждой деревни, то зубья для станков будут готовы в десять раз быстрее.

— Э! — перебил я. Пурпурный посмотрел на меня недоуменно. — А где я возьму столько кости?

Леста фыркнул.

— Сухой кости у меня хватит станков на двадцать или около этого.

— А почему ты должен использовать именно сухую кость? — спросил Пурпурный.

— Потому что она самая твердая.

— А сырую кость ты можешь использовать?

— Но зубья будут гнуться или быстро ломаться. Сырая кость не такая прочная, как сухая.

— Но работать они будут?

— Будут, — согласился я. — Они будут работать. Только менять их придется чаще.

— Насколько чаще? — спросил Леста. Я пожал плечами:

— Не знаю. У меня не было случая проверить.

— Ладно, тогда скажи, как долго прослужит комплект зубьев из сырой кости?

— Это совершенно новая для меня область. Я могу только предположить. Четыре руки дней, может быть, больше, может быть, меньше, но приблизительно так.

Леста с отвращением поджал губы. Очевидно, он не считал срок достаточным.

Но Пурпурный сказал:

— Это замечательно, Лэнт, просто замечательно. — Он посмотрел на шкуру со своими расчетами. — Даже по три руки дней на комплект нас устраивает.

— Хорошо, — согласился я. — Я уже горел желанием взяться за обучение.

— Тогда, думаю, все решено, не так ли? — спросил Гортик.

— Нет, не все, — сказал Леста. — Все посмотрели на него. — Остался еще один вопрос, на который так никто и не ответил. Где мы возьмем нить?

— Ах, да, — спохватился Пурпурный. — Нить. Существует большой и нетронутый источник рабочей силы прямо здесь, среди нас.

Мы удивленно посмотрели друг на друга. О ком это он?

— Я, конечно, имею в виду женщин.

— Женщин! — дружно вырвался крик ужаса из сотни глоток. Всякая сдержанность пропала. Мужчины вскочили на ноги, потрясая кулаками, ругаясь и отплевываясь. Даже полдюжины огненных шаров Шуги не смогли их успокоить. Буйство продолжалось до тех пор, пока Шуга не пригрозил призвать на помощь самого Элкина. Только тогда шум начал стихать и Пурпурный сказал:

— Послушайте, в самом прядении нет ничего священного! — даже старый Леста согласится с этим. И вы используете для этого подмастерий по одной единственной причине — им не на чем ткать. Теперь, когда станков будет больше, прясть им больше не придется. Весь успех нашего плана кроется в том, что прясть станут женщины… Зато подмастерья смогут стать ткачами, а теперешние ткачи — начальниками групп.

Тут же послышались неистовые крики радости. По крайней мере, одна часть плана Пурпурного начинала приобретать популярность.

— Но женщины? — не мог успокоиться старый Леста. — Женщины? Женщина настолько тупа, что не может одновременно грызть сладкие орешки и идти по лесу.

— Чепуха, — заявил другой мужчина. — Ты все еще живешь понятиями своей молодости, Леста. Разумные люди понимают, что женщина — нечто большее, чем просто вьючное животное. Они ведь родили нас, не так ли?

— Ха! — фыркнул Леста. — Мальчонку потянуло к титьке! На него зашикали. Говоривший тем временем продолжал:

— Теперь новые времена, Леста. Теперь мы знаем больше, чем во времена твоей молодости. Мы не обращаемся со своими женщинами так скверно, как обращались наши предки. Когда ты в последний раз видел погонщика с кнутом и его стадо бедных женщин? Женщины — животные домашние, способные выполнять многие простые обязанности. Могу поспорить, что здесь не найдется мужчины, который не позволил бы своим женам собирать для него пищу… И я знаю, что некоторые больше не надевают на своих жен путы или цепи.

— Глупцы, — резко бросил старый ткач. — Они еще пожалеют об этом.

Некоторые из стариков повеселели, не все.

— Подождите немного, — сказал я, шагнув в центр. Все посмотрели на меня. — Я хочу кое-что предложить. Здесь нет ни одного человека, который отказался бы от куска воздушной ткани. Я прав? Все кивнули.