Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы: Фантастические романы
— Ну а на самом-то деле?
— Джейсон, честно, я не знаю! Подумай только! Вся их история! Лежит, дожидается, когда кто-то ее изучит и напишет. Все эти годы она была здесь, и никто к ней пальцем не притронулся.
— Но что в этом хорошего, если ты все равно не сможешь ничего отсюда вывезти?
— Вот именно. Бессмысленно. Джейсон, я похожа на мошенника?
— Ну… да, пожалуй, похожа.
— Я не смогу жить дальше, если не добьюсь своего.
— Джилл, тут что-то не так. Сначала они не разрешают тебе писать о них, а потом преподносят всю свою историю на блюдечке с голубой каемочкой. Либо они действительно хотят, чтобы история была написана, либо при любых обстоятельствах уверены, что им удастся не выпустить тебя отсюда.
— Если так, — заявила Джилл, — они много на себя берут! Не слишком ли они в себе уверены?
— Не слишком. Ровно настолько, насколько надо. Так мне и Экайер ночью сказал. Абсолютно уверены.
— Джейсон, мы, наверное, пара идиотов. Занесло нас сюда, это надо же! Конечно, если Ватикан так волнует утечка информации, единственный способ убедиться, что информация не уйдет за пределы планеты, — не дать никому отсюда выбраться.
— А паломники? Паломники прилетают и улетают.
— Кардинал мне это более или менее объяснил. Паломники, похоже, не в счет. Они с разных планет, приверженцы тайных культов, мало кем уважаемые. Их россказни никто всерьез не принимает, даже соотечественники. Религиозный дурман, одним словом.
— А Ватикану есть что прятать, — задумчиво проговорил Теннисон, — Паломники, к примеру, наверняка ничего не знают о Поисковой Программе Экайера. А Программа, пожалуй, будет поважнее самого Ватикана. Исследователи тянут знания из Галактики, из всей Вселенной, отовсюду — из пространства и времени, а может быть, у них и дальше руки доходят — за пределы пространства и времени. Если, конечно, такие места есть. Если есть хоть одно такое место…
— Может быть, рай как раз такое место? Если вообще рай можно назвать местом.
— Главное, — покачав головой, задумчиво проговорил Теннисон, — что больше нигде ничего подобного нет. В рамках Поисковой Программы накоплены целые мили файлов с информацией, собранной за многие столетия. Все это здесь. Что они собираются со всем этим делать?
— Но… может быть, действительно скармливают Папе?
— Какому Папе, вот вопрос, — пожал плечами Теннисон. — Надо еще понять, что за Папа такой. Нет, думаю, не вся информация уходит туда. Экайер мне так и сказал, что не вся. И еще он мне кое-что сказал. Сейчас постараюсь вспомнить поточнее… Ну, будто постепенно Ватикан стал своеобразным прикрытием для выполнения Поисковой Программы. Да, вроде бы вот так он и сказал. И еще попросил, чтобы я об этом никому из Ватикана не проболтался. Дал понять, что кое— кто из старожилов здешних может быть недоволен.
— Да, у Ватикана свои заботы, — проговорила Джилл. — Кардинал мне тоже кое-что рассказал. Выглядело так, будто он мне жаловался, хотя это вряд ли. Но… он и, похоже, еще некоторые кардиналы уверены, что у них кто-то потихоньку ворует информацию. «Мелкое воровство» — именно так он сказал. А больше всего его беспокоит, что они даже не догадываются, кто или что этим занимается…
Глава 15
Енох, кардинал Феодосий, разыскал своего ближайшего помощника — Сесила, кардинала Робертса.
— Преосвященный, — сказал он, — мне кажется, нам с вами есть о чем побеседовать.
— Вы озабочены, преосвященный, — ответил Роберте. — Что происходит?
— Прибыли двое новеньких. Люди, мужчина и женщина.
— Что вам о них известно?
— О мужчине — ничего. Экайер назначил его на должность врача Ватикана. Похоже, он бежал сюда, спасаясь от возмездия.
— А вы с Экайером об этом говорили, преосвященный?
— Нет, не говорил. В последнее время с Экайером вообще стало невозможно разговаривать.
— Да, знаю, — кивнул Роберте. — Такое впечатление, будто он возомнил, что его Поисковая Программа — наше главное дело. Если хотите знать мое мнение, преосвященный, то я считаю, что он чересчур возгордился. Много на себя берет.
Феодосий вздохнул.
— Да, друг мой… Как бы мы ни восхищались людьми, попадаются среди них такие, с которыми порой очень трудно ладить.
— Ну а женщина, преосвященный?
— Я беседовал с ней утром. Она — писательница. Вы только представьте себе: писательница! Это она написала нам все эти письма. Я вам рассказывал про письма?
— Да, как будто рассказывали.
— И она хочет написать о нас.
— Написать о нас?
— Да. Это же было во всех письмах. Вы их читали или нет?
— Читал конечно. Но у меня это как-то вылетело из головы. Это, безусловно, невозможно. Просто наглость!
— Да. Наглость, — подтвердил Феодосий.
— Вы ей сказали, что это невозможно? — спросил Роберте.
— Да, но она настаивала на своем. Она очень упрямая женщина. В конце концов я предложил ей работу.
— Простите меня, преосвященный, но у нас здесь нет никакой работы!
— Работа есть, — возразил Феодосий. — Все эти годы мы говорили, что было бы хорошо, если бы кто-то взялся написать историю Ватикана. Мы мечтали о том, чтобы она оказалась на бумаге, чтобы любой мог читать и радоваться. Мы даже говорили, что хорошо было бы создать робота нового типа, который смог бы написать нашу историю. Но… похоже, роботы не приспособлены для того, чтобы писать что-то такое… художественное. Да, пожалуй, робота, который умел бы писать книги, нам не удастся сконструировать. А тут вдруг такой подарок судьбы — она прилетела сама, добровольно и может написать то, что нам нужно.
— Господи милосердный, и что же она вам ответила?
— У меня такое впечатление, что она без ума от моего предложения. Но я не об этом с вами хотел поговорить.
— Нет? А я думал, что именно об этом — о новых людях, мужчине и женщине.
— О, конечно, и о них тоже, но не только о них. В последние годы в нашу жизнь вторглись три человека…
— Три? Кто же третий?
— Третий — Декер. Кто он такой? Что нам о нем известно?
— Согласен, — кивнул Роберте. — Знаем мы о нем немного. Нам неизвестно, как он сюда попал. Он не прибыл на «Страннике», а я не знаю другого способа попасть сюда человеку. Но может быть, вы, преосвященный, знаете о нем больше? Вы ведь с ним говорили?
— Несколько лет назад, — кивнул Феодосий. — Вскоре после того, как он тут объявился. Я переоделся простым монахом и навестил его, стараясь изобразить обычное гостеприимство. Разыграл такого, знаете, тихого, скромного, но любопытного монашка. Я подумал, что с монахом он будет более откровенен, чем с кардиналом. Но я ровным счетом ничего не узнал. Ничего он мне не сказал. Человек он довольно симпатичный, но неразговорчивый, замкнутый. А теперь эти двое — мужчина и женщина. Скажите, преосвященный, зачем нам нужен врач-человек? Мы могли бы за сравнительно недолгий срок обучить кого-то из наших роботов лечить людей, и он был бы таким же знающим и умелым, как любой из докторов-людей. А может, и получше, поскольку у нас есть доступ к самым последним достижениям медицинской науки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});